Кстати, хотел бы привлечь внимание вот к такому интересному моменту, который меня удивлял и удивляет до сих пор. Аршинов в своей книги гордился следующим: «Мы с величайшим удовлетворением можем отметить здесь, что махновцы полностью осуществили революционный принцип свободы слова, совести, печати, партийной и политической принадлежности. Во всех занятых махновцами городах и местечках все запрещения, наложенные какой бы то ни было властью на ту или иную печать, на ту или иную политическую организацию, отменялись». Объявив свободу существования политических партий, ВРС тем не менее в специальном обращении от 5 ноября 1919 г. указывал: «армия повстанцев-махновцев в то же время предупреждает все партии, что подготовка, организация и навязывание ими трудовому народу политической власти, ничего общего не имеющий со свободой распространения своих идей, революционным повстанчеством ни в коем случае допущены не будут». Кроме того, в «Проекте декларации Революционной повстанческой армии Украины (махновцев)» говорилось: «Опыт революции непоколебимо убедил нас в том, что никакая политическая партия и никакая политическая государственная власть не в силах разрешить великие задачи нашего времени, не в силах привести к восстановлению и организации разрушенного народного хозяйства, не в силах осуществить стремления и удовлетворить нужды трудовых масс». В более позднем «Общем положении о вольном совете» также подчеркивалось, что этот орган должен быть обязательно беспартийным. Зачем же махновцам понадобилось осенью 1919 г. разрешать существование на освобожденной ими территории политических партий, если они, по их мнению, являлись серьезным препятствием "к окончательному раскрепощению трудящихся масс от всякого гнета власти»? Неужели в той ситуации нельзя было пожертвовать "революционными принципами"? В итоге, ведь, ни к чему положительному это не привело.
|
Древовидный вид