Махновщина: некоторые социально-бытовые аспекты повстанческого движения крестьян Украины. В.Д. Ермаков.

Ермаков Владимир Дмитриевич - кандидат исторических наук, ассистент кафедры отечественной истории XX в. Ленинградского государственного института культуры им. Н. К. Крупской.

Одна из самых запретных и в то же время притягательных страниц нашей истории - это повстанческое движение на Южной Украине. Сейчас завеса умолчания постепенно снимается, и одновременно исчезает романтическая лакировка с образа рыцарей черного стяга. Настоящая статья также является попыткой дать объективную картину махновщины "как она есть".
Что же представляли собой районы Южной Украины, на которых длительное время (с 1918 - по 1921 г.) существовало махновское движение. Наиболее устойчивым или наиболее активным районом махновского влияния следует считать прежде всего районы Левобережной Украины: Екатеринославскую и Харьковскую губернии. Центром махновщины был Гуляй-Польский, Гришинсхий, Мариупольский, Александровский и Бердянский уезды. Столица махновщины - Гуляй-Поле или Махноград, как часто ее называли местные жители, к началу гражданской войны представляла собой большое селение, даже небольшой городок, насчитывавший около двух тысяч домов с населением 25 тыс. человек. Имелось три гимназии, начальное училище, десяток церковно-приходских школ, две церкви, синагога, банк, почтовое отделение, большое число мельниц и маслобоен и даже синематограф. По своему национальному составу большинство населения Гуляй-Поля, а также окружавших его районов составляли украинцы. Русское население было немногочисленным, в основном учителя, служащие и члены их семей. Довольно много было евреев-купцов и ремесленников, которые вполне дружно уживались как с украинцами, так и с русскими. О том, что Гуляй-Поле, оживленный и бойкий населенный пункт, походил на городок, говорит и то, что в нем на улицах имелись деревянные тротуары.
Природа украинского повстанчества имеет свои особые социально-экономические, исторические и политические корни. В социальном отношении основное население Украины - это пролетариат, буржуазия и многочисленное крестьянство, основу экономической мощи которого составляли кулаки и середняки при довольно слабых и распыленных бедняках и батраках. На Украине жила и некоторая часть казаков, никогда не бывших в крепостной зависимости и всегда стремившихся к экономической и политической самостоятельности при поддержке украинской интеллигенции. Отсутствие общинного землепользования способствовало развитию крепких индивидуальных зажиточных хозяйств. Деревенские кулаки, вместе с другими крестьянскими массами и рабочим классом активно боровшиеся в первый революционный период с помещиками и буржуазией, отошли от революционной борьбы сразу же после получения помещичьей земли. Любопытной особенностью аграрной революции на Украине являлось то обстоятельство, что она, по существу, усилила лишь середняка и кулака. Батраки и арендаторы, не имея необходимого инвентаря и скота, из-за боязни контрреволюции, неуверенности в силе Советской власти и ее неустойчивости, не сумели закрепить землю за собой. В процессе революционного переустройства украинский кулак и середняк экономически значительно усилились, а пролетариат и беднейшее крестьянство, истратив свои силы в революционных битвах, значительно ослабли. Помимо этого на развитие повстанческого движения на Украине оказало влияние и угнетение Украины русским царизмом, эксплуатация зажиточным еврейским населением, в основном купечеством, украинцев-селян, что воспитывало у крестьянских масс национальную ненависть к "москалям" и "жидам", постоянно поддерживавшуюся шовинистически настроенной украинской интеллигенцией. Это стало наиболее заметно в самый переломный момент революции, т.е. на рубеже 1917-1918 гг.
Центр махновщины - Екатеринославскую губернию вместе с соседними Таврической, Херсонской губерниями и Бесарабией называли житницей юга России, т.к. до 1-й мировой войны они вместе ежегодно давали на экспорт 300-400 миллионов пудов хлеба. Помимо этой особенности данного района, война не вызвала здесь значительного оттока здоровых мужчин, как в других (российских) губерниях. По данным всероссийской аграрной переписи 1917 г., лишь 34,2% здоровых мужчин было призвано в армию в Екатеринославской губернии, что вывело ее по этому показателю на третье место в России после Якутской (1.5%) и Уральской (24,3%) губерний.
Значительным влиянием на Украине пользовались различные народно-демократические и мелкобуржуазные партии, о чем свидетельствуют результаты выборов в Учредительное собрание, когда последние получили решающее большинство голосов - 67,9%, а большевики - 17,9% [1]. Частая смена властей на Украине на протяжении двух лет гражданской войны (режимы менялись 18-20, а иногда и более раз) окончательно деморализовала бедняка. подорвала его доверие к прочности какой бы то ни было власти и одновременно усилила позиции кулачества, которое по-прежнему оставалось сильным, независимым от чуть ли не еженедельно меняющейся политической обстановки. В дальнейшем это привело к тому, что в 1919 и даже частично в 1920 г. 3/4 состава повстанцев и различных банд составляла беднота, находившаяся на содержании у кулаков, выделявших им хлебное довольствие. В круговерти смены властей и нестабильной политической обстановке в руки крестьян попало много оружия, которое долго после окончания гражданской войны пришлось изымать у населения Украины органам Советской власти.
Укреплению и развитию повстанческого движения и бандитизма способствовали некоторые другие обстоятельства. К ним можно отнести, например, слабость, некомпетентность и неопытность представителей Советской власти в вопросах земельной и продовольственной политики. Например, руководитель СНХ УССР Э.И. Квиринг и нарком земледелия В.Н. Мещеряков уклонялись от выполнения решений Советского правительства Украины о конфискации и уравнительном распределении помещичьих земель. Лишь 5 млн. десятин из 14,5 млн. конфискованных у помещиков земель было передано середнякам и беднякам, а остальная часть перешла к колхозам и совхозам. При этом крестьяне не получили никакого инвентаря. Батраков и бедняков, которые могли бы пойти в совхозы, было мало, да и сами они по своей природе стремились стать самостоятельными хозяевами и поэтому резко отрицательно относились к мероприятиям, отнимавшим у них значительную часть земли. Установленный Наркомпродом Украины на всей ее территории одинаковый показатель для определения кулацких хозяйств (более 8 десятин земли), направленный вроде бы против деревенских богатеев, задевал по существу середняков, т.к. на юге Украины на одно середняцкое хозяйство приходилось 7-10 десятин земли, в то время как на севере - лишь 4 десятины. Введенная с 1 апреля 1919 г. продразверстка велась без учета классовой структуры села, неимущие слои не были заинтересованы в оказании содействия продотрядам. Осуществляемая зачастую бесконтрольно продразверстка приводила к злоупотреблениям, например, к превышению допустимых норм изъятия хлеба.
Серьезной ошибкой было и принятие III съездом КП(б)У резолюции о недопустимости каких бы то ни было политических соглашений и форм сотрудничества с демократическими и социалистическими партиями и группами, что обрекло большевиков Украины на одиночество в борьбе с контрреволюцией [2].
Указанная выше совокупность факторов, хотя и далеко не полная, определила появление и широкий размах повстанчества и бандитизма. В идеологии украинского крестьянства можно выделить две ярко выраженные черты: анархо-индивидуалистическое мировоззрение и самостийность, т.е. стремление к самостоятельсности и самоопределению. В силу политических и географических особенностей тогдашней Украины, повстанчество и бандитизм можно условно разделить на четыре направления: 1) кулацко-самостийное (петлюровщина) - развивалось на Правобережье Украины; 2) кулацко-анархистское (махновщина) - это в основном Левобережье Украины; 3) третье направление составила часть недовольных или обиженных той или иной властью людей, действующих стихийно и часто попадающих под влияние вышеуказанных политических течений; и наконец, 4) группа атаманов или "батьков" без определенной политической программы, для которых главной и часто единственной целью была нажива [З].
Общим требованием мятежников различной политической окраски было изменение аграрной и продовольственной политики Советской власти. Среди перечисленных выше течении украинского повстанческого движения махновщина занимает особое место и имеет только ей присущие ярко выраженные черты. Этот своеобразный тип анархизма, который, по мнению П.А. Аршинова - одновременно учителя Н.И. Махно и его историографа, основывался на следующем: 1) убежденность в исторической роли крестьянства; 2) неприязнь к интеллигенции (исключением были только теоретики анархизма); 3) отрицание государственной власти в любой ее форме; 4) теория "третьей революции"; 5) украинские (казацкие) традиции вольности; 6) уверенность в необходимости активной революционной борьбы. Другими словами махновская "идейная" программа была круто замешена не только на анархистских лозунгах, но и на чисто эсеровских концепциях, а также на народных традициях [4]. Среди самих борцов за идею безвластия не было единого мнения относительно анархистского характера махновского движения. Да и можно ли считать его полностью анархистским? Между Н.И. Махно и идеологами анархии существовали серьезные расхождения, несмотря на то, что он, возможно, больше, чем другие, стремился к построению безвластного общества. У истоков махновщины не стояло, кроме самого Н.И. Махно и небольшой, организованной в 1917 г. им же группы гуляйпольских "братишек" из числа местных жителей (Каретников, Григорий Махно - брат "батьки", Лютый, Марченко и др.) никаких иных анархистских групп. Ближе всех к махновщине была украинская федерация "Набат", которая стремилась объединить анархистов различных течений (в это время их существовало в России более десяти) и с этой целью провела в ноябре 1918 года I конференцию в г. Курске. Признав махновское движение своим, набатовцы стремились придать ему анархистские черты: послали своих представителей к "батьке" Махно в начале 1919 г., а затем более значительную группу - весной того же года. Сюда же потянулись анархисты из Харькова. Москвы, Петрограда, Иваново-Вознесенска, Одессы, Елисаветграда и других городов. Приглашал их к себе и сам Н.И. Махно, говоривший: "Присоединяйтесь ко мне, и мы сумеем подготовить условия для действительных анархистских экспериментов", - вспоминала побывавшая у него в гостях известная американская анархистка Эмма Гольдман [5].
Вскоре набатовцам удалось в значительной мере, хотя и не надолго, подчинить своей воле верхушку махновщины, заняв в ее руководстве важные посты. В. Волин возглавил Реввоенсовет (РВС) махновской армии, П. Аршинов - культпросветотдел и стал редактором анархистских газет, т.е. фактически политическим руководителем махновщины.
Н.И. Махно были необходимы носители и проводники анархистских взглядов для укрепления своей власти, набатовцы же для расширения своего влияния на массы и проведения в жизнь идеи строительства бесклассового общества нуждались в реальной военной силе, которой являлось революционное повстанчество. Организационно решение о союзе "Набата" с Махно было оформлено следующим образом: секретариат конфедерации "Набат" был включен в состав махновского Реввоенсовета (полувыборного, полуназначаемого самим Махно органа) и взял на себя всецело идейное и политическое руководство махновщиной. В принятой секретариатом "Набата" на секретном совещании резолюции ставились следующие задачи по созданию бесклассового общества:
"а) Сама история диктует необходимость скорейшего перехода от слов к делу, т.е. - к осуществлению заветов отцов анархизма Бакунина, Кропоткина, Маллатеста и др.
б) В силу всех объективных условий и возможностей, какие имеются на Украине, долг перед общей анархистской революцией обязывает именно украинских анархистов-набатовцев быть застрельщиками в деле реального осуществления анархизма, совершения первых опытов и экспериментов анархистского строительства.
в) Ближайшей тактической задачей должно стать завоевание при помощи повстанчества небольшой территории, в пределах которой должны начаться эксперименты строительства бесклассового общества, что собственно явится лучшим результатом еще не пораженной 3-й революции.
г) В силу всех вышеуказанных задач сама по себе вытекает необходимость... настолько крепко связать махновщину с набатовским движением, чтобы ни тени различия, ни тени обособленности, несогласованности в общих задачах и целях - не проявлялось.
д) Стараться в самом Махно воспитать самого активного исполнителя воли конфедерации и таким образом изжить в нем те отрицательные черты, которые могут служить помехой в деле осуществления всех намеченных задач" [6].
Возможность воплотить свои идеи в жизнь анархистам представилась, т.к. в 1919 г. войска Махно захватили значительный район, а который входили города: Екатеринослав, Верхнеднепровск, Кичкассы, Никополь, Апостолово, Бреславль, а вокруг территории распространения махновщины возникла полоса действия крестьянских партизанских отрядов, хотя и не входивших в сферу влияния Махно. Большинство их стояло за Советы, но против коммуны. В других местах действовали петлюровские отряды, тяготевшие к Махно и часто помогавшие ему, а иногда даже терявшие в силу этого свою самостоятельность.
Однако, в ходе ожесточенных боса с белогвардейскими войсками Деникина и частично в результате отказа от союза с РККА повстанцы "батьки" Махно вскоре потеряли так трудно завоеванные ими территории и вынуждены были вновь перейти к тактике постоянных рейдов по тылам как белогвардейских, так и красноармейских войск.
Взоры набатовцев, и прежде всего одного из их лидеров А. Барона, обратились на Крым, который они считали полуостровом, самой природой предназначенным для проведения там экспериментов по созданию "светлого будущего" [7]. Однако эти планы так и остались на бумаге. По ряду причин большинству анархистов в конце 1920 г. пришлось покинуть ряды повстанцев. Один из активных набатовцса так описывал свое прибытие к Махно и постигшее анархистов разочарование: "Широкой волной двинулись идейные товарищи на работу в Гуляй-Польский район. Работа закипела. Было сделано колоссально много по улучшению качества армии. Много работы было сделано и для пропаганды анархизма. Но для меня нет сомнения, что даже в том случае, если бы количество идейных работников было в десять раз больше (на чем настаивали и настаивают поклонники повстанчества), и работали бы они в сто раз интенсивнее, разложения и предстоящей катастрофы - гибели повстанчества - не удалось бы избежать... спустя некоторое время начался процесс разложения. В повстанческой армии началось пьянство, хулиганство, грабежи, убийства и т д. - все то, что ведет неминуемо к гибели" [8].
Тем не менее, можно смело утверждать, что анархисты, несмотря на постигшее их разочарование в деле создания безвластного общества, оказали значительное, влияние на повстанческое движение юга Украины, придав ему специфические, практически нигде больше в годы гражданской войны не встречавшиеся черты. На территории, занимаемой махновцами, выходило несколько анархистских изданий: "Набат", "Вольный повстанец", "Путь к свободе" и другие. На деньги махновцев издавались также анархистские газеты и журналы в ряде городов России и Украины. Помимо этого, даже в ходе ожесточеннейших боев набатовцы выпускали большое число листовок с призывами, обращенными как и участникам повстанческого движения, так и к местному населению. Среди массы прибывших к Махно анархистов многие из числа наиболее заметных являлись широко образованными людьми, хорошо владевшими пером и ораторским искусством. Например, анархист В. Волин, возглавлявший Реввоенсовет, разговаривал на тринадцати языках, будучи в эмиграции, прекрасно себя чувствовал в любом обществе и вращался среди самой изысканной публики [9].
Ярким образцом того, что представляли собой печатные махновские издания, а одновременно и показателем виртуозности владения словом так называемых идейных анархистов (набатовцев) является приводимый ниже текст листовки, изданной в полевой типографии Махно в период борьбы его повстанческой армии против белогвардейской армии генерала Врангеля:
"Вперед труженик!
Гудит набат. Мощный и тревожный гул его громовым раскатом эха отдаваясь в сердцах угнетенных, зовет тебя вперед.
Встань, проснись угнетенный!
Твой заклятый враг - капитал - не спит. Сгущаются и растут над тобой черные тучи мировой контрреволюции. Буржуазия всего мира, учитывая всю неспособность и бессилие оторванных от масс "спасающих тебя вождей", решила одним ударом покончить с тобой и твоей рабоче-крестьянской революцией.
Хищники капитала двинули против тебя полчища белой Польши. Разбитые в прошлом году банды Деникина, отогретые знойными лучами Крыма и пышной грудью мировой грабительницы Антанты, во главе с верным слугой буржуазии Врангелем, снова тянут свои мерзкие, кровавые лапы к твоей революции и ее завоеваниям.
Плотоядному взору капиталистических хищников уже рисуется новая жизнь на согбенных спинах тружеников. Гнутся, ломятся твои силы под натиском врага.
Дрожит в ослабевших неуверенных руках винтовка. Ты не слушаешь призыва твоих "вождей", ты не веришь их умению спасти тебя и в раздумье остановился на распутьи.
Проснись, труженик и угнетенный! Неужели ты забыл потоки невинной крови и слез? Неужели ты забыл кошмарно-кровавую уличную расправу, чинимую над "взбунтовавшимися рабами"? Неужели ты не видишь приготовленного ярма на твою окровавленную шею? Проснись, труженик и угнетенный! Все, кто может, за оружие! Революционные Повстанцы-Махновцы зовут тебя вперед на Врангеля! Равняйте свои трудовые ряды!
Гоните прочь разъединяющих Вас во имя интересов партий и политических, авантюр и единым свободным от всяких политических и государственных опек трудовым фронтом, всей своей революционной мощью вперед на Врангеля и буржуазию! Пусть угнетатели и поработители, пусть все черные, реакционные силы разобьются о неприступную мощь единой трудовой армии.
Вперед на Врангеля!
Смерть международным палачам и душителям Революции!
Да здравствует единая трудовая армия!
Да здравствует подлинная социальная Революция, творимая непосредственно самими трудящимися!
Да здравствует подлинный безвластный Советский строй!
Да здравствует антигосударственный социализм!

Военно-Революционный Совет и Культурно-Просветительный Отдел
Революционной Повстанческой Армии Украины
(Махновцев)" [10].
Не забывал Н.И. Махно и о крупнейшем идеологе анархо-коммунизма того времени князе П.А. Кропоткине, вернувшемся в Россию в июне 1917 г. после сорока лет вынужденной эмиграции. П.А. Кропоткин, несмотря на многочисленные просьбы анархистов, не дал своего имени ни одной из анархистских организаций, действовавших в то время в России, считая, что анархистское движение наводнено "авантюристами последнего рода", и отказал Н.И. Махно, в сотрудничестве в повстанческой газете "Путь к свободе". "Батъко" же, не помня зла на идейного вождя анархизма, отправил в июле 1919 г. П.А. Кропоткину письмо, а вместе с ним газеты и листовки махновцев, а также несколько пудов съестных припасов [11].
Сотрудничество и тесное взаимодействие Н.И. Махно с секретариатом "Набата" развивалось на протяжении 1919-1920 гг. не без сложностей и не единожды было на грани разрыва в силу сложной политической и военной обстановки, и часто из-за человеческих качеств отдельных анархистских руководителей, самого Н.И. Махно и окружавших его командиров повстанческих отрядов. Вмешательство анархистов в своеобразную жизнь повстанческой вольницы и их попытка превратить контрразведку в военно-разведывательный орган, лишив ее карательных функций, а также вмешательство А. Барона в дела военного командования, довели взаимоотношения Махно с секретариатом "Набата" до крайних пределов взаимной подозрительности и резкого недовольства друг другом. Разногласия стали известны и рядовым махновцам, т. к. Барон на страницах газеты "Путь к свободе" заявил о том, что "махновщина далека от анархизма, нельзя махновщину сопоставить, с анархистами, в частности с набатовским движением" [12]. Разрыв "Набата" с махновским движением стал неизбежен. Начавшиеся в октябре 1920 г. переговоры между Махно и командованием Красной Армии были враждебно встречены секретариатом "Набата", и окончательный разрыв наконец состоялся. В ноябре 1920 г., после проведения операции красноармейских частей по уничтожению махновщины, украинская ЧК ликвидировала как анархистские организации, так и руководящую военную верхушку повстанческого движения.
Украинские чекисты арестовали 346 человек и среди них секретаря штаба Махно Попова, членов штаба Буданова, Хохотву, одного из адъютантов Махно Середу, командиров 2-го кавалерийского полка Зинченко и пехотного полка Кусенко, командира одного из отрядов повстанцев Колесниченко, убиты были видные махновские командиры Каретников и Гавриленко. Арестован почти весь секретариат харьковской конфедерации "Набат":
Волин (Эйхенбаум), А. Барон, Марк Мрачный (Кливанский), Лия Гетман (Давид Коган), Лев Рубан, Ольга Таратута, Чекересс, Доленко (Алексей Олопецкий) и др. При ликвидации ассоциации анархистов в Киеве были задержаны видные анархисты Консе, Аккерман и Гофман, арестовали и членов полтавской и роменской ассоциаций анархистов [13]. Ряд военных руководителей махновщины по постановлению ВЧК были расстреляны, одиннадцать анархистов-набатовцев (и среди них Волин) по постановлению Президиума ЦИК УССР были высланы за границу [14].
Не совсем обычно решался в анархо-повстанческом государстве "батьки" Махно национальный вопрос. В советской прессе и исторической литературе, начиная с периода гражданской войны и практически по настоящее время, И.И. Махно и махновцы почти всегда обвинялись в антисемитизме, национализме и погромных настроениях. И хотя случаи проявления антисемитских настроений среди повстанцев имели место, связывать это с деятельностью Махно и его ближайшего окружения вряд ли корректно, т.к. в махновском Реввоенсовете и Культпросветотделе среди идейных анархистов было множество лиц еврейской национальности, определявших идеологию самого движения [А. Барон (Полевой), В. Волин, И. Готман, Я. Алый (Суховольский), И. Тепер (Гордеев), А. Коган], состояли евреи и в печально знаменитой махновской контрразведке, например: Я. Глагзон, X. Цинцинер братья Л. и Д. Задовы (Зиньковские) и другие.
Помимо этого, сам Н.И. Махно часто наказывал повстанцев как за погромные настроения вообще, так и за конкретные бандитские действия в отношении еврейского населения. Им и его Реввоенсоветом неоднократно издавались листовки с призывами не допускать погромов и наказывать виновных. Вот, например, что говорилось в одном из такого рода воззваний, выпущенных за подписью Махно и Веретельникова от имени "Исполкома Военно-революционного совета Гуляй-Польского района" в апреле 1919 года:
"В ряды партийных борцов стали вкрадываться отрицательные, преступные элементы, для которых великая, тяжелая, революционная борьба сделалась громоотводом на пути к издевательствам, насилию и личной наживе, с одной стороны, и сознательной, явной услуге контрреволюции - с другой.
Еврейская беднота стала истекать кровью от грязных рук сознательных и бессознательных контрреволюционеров.
На светлом ярком фоне революции появились темные, несмываемые пятна запекшейся крови бедных мучеников-евреев. Величественная драма революционного повстанческого движения омрачена бездумной, дикой вакханалией антисемитизма, священная идея революционной борьбы поругана, оплевана чудовищным кошмаром зверского издевательства над еврейской беднотой, влачащей жалкое, рабское, нечеловеческое существование.
Ваш революционный долг - закричать громко, во всеуслышание, против еврейских погромов, против избивания и вырезывания мирных еврейских жителей.
Товарищи повстанцы! В настоящий момент, когда на русскую народную революцию, начавшуюся с рабоче-крестьянских низов, обрушился интернациональный враг - буржуазия, империалисты и бюрократы всех стран и всех оттенков сеют в рядах трудовых масс национальную травлю, для того, чтобы подорвать революцию и пошатнуть главный фундамент классовой борьбы - солидарность и единение всех трудящихся, - вы должны, как один, выступить против всех сознательных и бессознательных контрреволюционеров, провоцирующих дело освобождения трудового народа от капитала и власти.
Ваш революционный долг - пресечь в корне всякую национальную травлю и беспощадно расправляться со всеми прямыми и косвенными виновниками еврейских погромов.
Все лица, сеющие национальную травлю, точно так же, как и те бандиты, которые вырезают мирных еврейских обывателей, являются явными врагами трудящихся и революции. Они должны быть сметены с лица земли самым беспощадным образом.
Товарищи повстанцы! Очистите ваши ряды от бандитов, грабителей и погромного элемента" [15].
Был далек Махно и от украинского национализма, хотя вокруг него еще весной 1919 г. сгруппировалась небольшая группа украинской интеллигенции с ярко выраженными национально-шовинистическими взглядами, которая пыталась повлиять как на Махно, так и на рядовых махновцев. Этой группе удалось привлечь на свою сторону жену Махно - Галину Андреевну Кузьменко - и усилить свое влияние в повстанческой армии, в особенности в период ухода от Махно набатовцев. Однако, несмотря на это, далее некоторого усиления националистических взглядов дело не пошло. Вообще лозунг "бей жидов, москалей и комиссаров" никогда не был официальным лозунгом махновщины. Если еврейские погромы случались, то ни в коем случае не следует путать националистические или антисемитские устремления с откровенным бандитизмом [16].
При этом нельзя забывать о заключительном этапе махновского движения (примерно с конца ноября 1920 г. по август 1921 г.), когда постоянно преследуемый советскими частями "батько" Махно и оставшиеся верными ему все более и более уменьшающиеся численно сторонники не только по своей воле, но также и из-за действий Советской стороны, превращаются в обыкновенную банду, сеявшую вокруг себя смерть и насилие вне зависимости от национальных, расовых или иных причин.
Несмотря на невзгоды и тяготы гражданской войны, на многократную смену властей, политики и идеологии, жизнь на значительных пространствах Южной Украины брала свое и продолжала течь по собственным законам. Основу вооруженных отрядов армии Махно составляли местные крестьяне, готовые выступить под его знаменами по первому же призыву "батьки". Однако большую часть времени они проводили в своих хозяйствах, которые требовали неустанного, нелегкого труда. Земля, хозяйство, право трудиться и получать за свой труд вознаграждение оставались и тогда главными критериями, определявшими статус той или иной личности. Экономические и хозяйственные интересы крестьянства фактически определяли зигзаги стратегии и тактики Махно. Это особенно заметно на примере финансовой политики.
В годы гражданской войны повелось так, что войска белогвардейцев, захватив ту или иную территорию Украины, занятую ранее большевиками, обычно аннулировали советские денежные знаки, и наоборот, возвращение Советами ранее утерянных территорий означало аннулирование всех несоветских денег. Правда, были и некоторые исключения. Например, в 1919 г. органы Советской власти не стали аннулировать деньги петлюровского правительства, т. к., когда в 1918 г. Советская власть впервые утвердилась на Украине, выпустить собственные деньги она просто не успела. В связи с этим, донские, царские и прочие деньги были аннулированы, но крестьянству, владевшему в основном гетманскими деньгами и сохранившему их, разрешалось в торговых операциях использовать эти денежные знаки, что позволило сохранить Советам экономические связи с деревней до выпуска собственных.
В противовес этому занятие той или иной территории войсками Махно означало сохранение и свободное хождение любых денег. Тем самым Махно одновременно поддерживал финансовую систему деникинцев, петлюровцев и Советской власти. Более того, на занятой махновцами территории возобновилось хождение царских денег, а также керенских, донских, думских и иных кредитных билетов и кулонов всех образцов и видов. Приход Махно для местного населения в 1919 и практически в течение всего 1920 гг. означал скорое установление Советской власти, что обычно приводило к повышению курса советских денег иногда на 50%, фиксировавшемуся на подпольной "бирже", существовавшей независимо от частых смен власти на Украине. Главная причина подобных действий Махно заключалась в том, что за период чересполосицы разных правительств, да еще с николаевских "добрых" времен богатые крестьяне Украины накопили значительную массу денег, и им проста необходимо было пустить их в оборот. В этом, по существу, были заинтересованы почти все слои деревни, т.к. и середнякам, получавшим за хлеб деньги от всех правительств, также необходимо было найти возможность их сбыта. Финансовая политика махновцев играла на руку торговой и банковской буржуазии, спекулировавшей на валюте и сохраняющей оборотный капитал "на всякий случай", вне зависимости от смены правительства [17].
Из истории гражданской войны нам известны разные виды денег, имевшие хождение в те годы. Например, в Якутии в 1919 г. были так называемые "винные деньги". Из-за нехватки бумаги Якутское товарищество розничной торговли в качестве денег использовало винные этикетки от "Мадеры", "Кагора", и пр. На этикетках от руки было написано:
"Квитанция 1.N ...Предъявитель имеет получить от якутского товарищества розничной торговли ... рублей. Уполномоченный товарищества А. Семенов". Необычные купюры с этикетками были пущены в оборот как одно-, десяти-, двадцатирублевки в выше [18].
Не менее оригинальные деньги были выпущены и махновским Реввоенсоветом. На лицевой стороне этих денег было напечатано: "Анархия - мать порядка", а на обратной стороне разудалое четверостишье:
"Ой, жiнко, веселись
У Махна гpoшi завелись,
Хто цих грошей не братиме,
Того Махно дратиме!"

(Ой, бабы, веселись,
У Махно деньге завелись.
Кто не будет денег брать
Того Махно станет драть!
(Пер. с украинского)) [19]
Скопив изрядное число денег в результате проведенных конфискаций и контрибуции, махновский Реввоенсовет "поделился" ими с секретариатом анархистской организации "Набат", которая, направив своих представителей в ряд городов Украины (Одессу, Киев, Елисавстград, Екатеринослав), используя полученные средства, буквально наводнила их анархистскими брошюрами, листовками и прочей печатной продукцией. Лидеры "Набата" не скрывали, что в их руках скопились колоссальные денежные суммы, полученные от Махно, и что, благодаря этому, они сумели поднять издательское дело на невиданную высоту. Даже, несмотря на стремительное падение курса советских и других денег, финансовые запасы анархистов пострадали незначительно, т.к. один из лидеров "Набата" Иосиф Эмигрант оказался незаменимым финансистом, сумевшим в сложных условиях гражданской войны совершать успешные валютные операции, укрепившие экономические позиции украинских анархистов [20].
В занятых городах "батько" запрещал создавать какие бы то ни было органы власти, обязывая население признавать только его личную власть и власть назначаемых им комендантов, пользующихся полной свободой действий. При этом совершенно спокойно и в целом терпимо относились махновцы к создаваемым любым политическим партиям, включая и большевиков. Допускал Н.И. Махно присутствие представителей различных партий даже в Реввоенсовете, не мешал и деятельности профессиональных союзов. Например, в Екатеринославе в сентябре - октябре 1919 г. свободно действовали профсоюзы фармацевтов, химиков, табачников, строителей, приказчиков, швейников и т.д., находившиеся под сильным большевистским влиянием [21].
В городе в это время свободно издавались газеты различных направлений: орган правых эсеров "Народовластие", левых эсеров "Знамя восстания", большевиков - "Звезда", "Молот" и др. Любопытно, что секретариат организации "Набат", и махновский Реввоенсовет были настолько уверены в своем определяющем влиянии на повстанцев, что в одном из своих воззваний по поводу свободы печати и организаций писали следующее: "1. Всем без исключения социалистическим политическим партиям, организациям и течениям предоставляется полная свобода распространения своих взглядов, идей, учений, как устно, так и печатно. Никакие ограничения свободы социалистического слова и социалистической печати не допустимы, и никакие преследования в этом направлении не должны иметь места [2]. Предоставляя всем политическим партиям и организациям полную свободу распространения своих идей, армия повстанцев махновцев в то же время предупреждает все партии, что подготовка, организация и навязывание ими трудовому народу политической власти, ничего общего не имеющей со свободой распространения своих идей, революционным повстанчеством ни в коем случае допущены не будут" [22]. Помимо отказа кому-либо в праве на создание любых структур политической власти, данное воззвание имело в примечании еще одно ограничение в духе военного времени, где говорилось, что "сообщения военного характера допускаются к опубликованию лишь при условии получения их из редакции главного органа революционных повстанцев "Путь к свободе" [23].
Возможно, что столь спокойное отношение секретариата "Набата" к деятельности соперничающих с анархистами партий объяснялось тем, что в повстанческой армии культурно-просветительной работе уделялось значительное внимание, и она, будучи весьма разнообразной, велась даже в условиях боевых действий. Во время стоянок частей устраивались митинги, собрания, спектакли, читались лекции, распространялись анархистские газеты и листовки. Часто в освобожденных повстанцами районах вывешивались красочные объявления о проведении того или иного спектакля. Как правило, массовые зрелищные представления заканчивались аукционом, на котором продавались то обыкновенный женский платок, то фунт конфет, то бутылка водки и т.п. Спектакли были чаще всего платными, каждый присутствующий платил столько, сколько считал нужным, а собранные средства направлялись в пользу раненых повстанцев. В Гуляй-Поле было большое театральное здание и в нем, несмотря на практически полное отсутствие профессиональных артистов, силами любителей шли пьесы не только известных писателей, но и местных авторов, например "Жизнь махновцев". Интерес местного населения к театру, несмотря на все тяготы войны, не ослабевал. Лишь после разрыва отношений лидеров "Набата" с Махно прекратил свое существование и походный махновский театр, а его режиссер Лейба Лейхстенлейб (Лев Грозный) "загнал" на толкучке на метры, как мануфактуру, используемый в походных представлениях занавес мелитопольского городского театра [24].
Собранные во время театральных представлений и аукционов деньги могли помочь отдельным раненым и больным, но, конечно, далеко не всем. Здравоохранение (в современном смысле этого слова) полностью отсутствовало в повстанческой армии. Больные и ранение, особенно из числа местных жителей, отправлялись на выздоровление в родные места, скрывались в отдаленных селах и на хуторах. Те же из их числа, кто не имел родных и знакомых, обычно перевозились на тачанках вместе со всяким скарбом, а иногда и на задках орудий или на зарядных ящиках, и были предоставлены практически сами себе, т.к. на всю армию имелось лишь несколько мобилизованных махновцами докторов, но и они при практически полном отсутствии медикаментов мало в чем могли помочь нуждающимся в лечении от ран и болезней. В этих условиях легкое ранение или болезнь могла привести к гибели махновца. Особенно значительные потери понесли повстанцы осенью и в начале зимы 1919 г., когда эпидемия тифа буквально "выкосила" их ряды. В то время умерло несколько тысяч махновцев, просто чудом выжил сам Н.И. Махно.
На распространения разного рода болезней сказывалось и нерегулярное питание, т.к. по воспоминаниям одного из современников, "братки" (так махновцы обычно называли друг друга) жили, что называется, на "подножном корму", т.е. по приходе в село, размешались по крестьянским хатам и питались, "чем бог послал". При такой системе махновцы особой нехватки пищевого довольствия не ощущали. Разумеется, не обходилось без грабежа, и бессмысленной порчи крестьянских запасов [25]. При этом всяческие злоупотребления и изымание большего, чем требовалось, количества продуктов могло привести к наказанию повстанцев. В благодарность за оказываемую помощь и гостеприимство "батъко" Махно делился с крестьянами захваченными в городе товарами, материалами, углем и т.п. Раздача имущества обычно осуществлялась на справедливой основе, причем подобным образом махновцы делали население того или иного села как бы соучастниками повстанцев, и оно уже никак не могло не оказывать им содействие в будущем, боясь мести Красной Армия или белогвардейцев.
Следует признать, что довольно распространенным среди повстанцев было пьянство. Слаб был в этом отношении и сам "батько", однако пил он только в спокойной обстановке и жестоко преследовал и наказывал повстанцев за так называемое "несвоевременное пьянство", когда противник был рядом, грозя наступлением и окружением махновским частям. Пьяные дебоши, кровь и насилие развращали население, делали его совершенно спокойным к убийствам, практически не вызывали протестов. Совершаемые на глазах взрослых, а зачастую и детей, пытки и зверства, приводили к тому, что и крестьянские ребятишки начинали играть не просто в войну, а и казни и пытки. Результатом таких "игр" стало несколько замученных своими сверстниками крестьянских детей [26].
Почти все махновцы, и "батько" Махно в том числе, очень заботились о своей внешности. С момента первого захвата Екатеринослава многие из них облачились в реквизированные в городских ломбардах и у зажиточного населения шубы и сразу же были прозваны народом "шубниками", т.к. не снимали добытую одежду до полного износа вне зависимости от времени года. Очень популярны были венгерки, ярко вышитые цветными нитками спереди и сзади. Одно время свита Махно была одета в одинаковые красные костюмы и носила длинные волосы, затем окружение "батько" стало одеваться кто во что горазд. Часто даже во время жестокого боя в очереди у гуляй-польской парикмахерской стояло много махновцев, которые брились и стриглись, наводя красоту. Есть много свидетельств, в которых красочно описаны одежды, внешний вид и вооружение махновцев. Вот одно из них: "Пестрые наряды... Папахи с разноцветными верхами... Шубы, поддевки, штатские пальтишки; разнохарактерные галифе из гардин и диванной обивки; одеяла и женские юбки, накинутые на плечи в защиту от стужи... Некоторые в чудесных офицерских сапогах и рваных шинелишках; другие - босиком и в бобровых шубах. Попадалась и английская обмундировка, захваченная где-то на юге в отбитых у белых складах" [27].
Культурно-просветительный отдел махновского Реввоенсовета сумел провести в Гуляй-Поле реформу школьного образования и, как с гордостью вспоминали об этом сами анархисты, им удалось отделить школу от государства, сделать ее полностью независимой. Все школы и три гуляй-польские гимназии были взяты населением городка на содержание. Вместе с учительским персоналом школьная комиссия, созданная из представителей крестьян, рабочих и учащихся занималась учебно-организационной, а также хозяйственной стороной школьного дела. В Гуляй-Поле были организованны и проводились занятия с малограмотными и неграмотными повстанцами. Анархисты даже замахнулись на большее, организовав в селе курсы политической грамоты с целью дать хотя бы минимальные знания махновцам по истории, социологии и политической экономии, теории и практике анархизма и социализма и даже по истории революционного повстанчества в русской революции. Увы, как и многие другие начинания "набатовцев", реформа школьного образования также не была доведена до конца. [28]
История махновщины еще только пишется, но уже сейчас вполне ясно, что она была своеобразной разновидностью российского анархизма, одним из многих его течений, проявлявшихся в конкретной деятельности крестьянских масс Украины. И ее в определенной мере можно назвать анархизмом действия. В этом принципиальное отличие махновщины от анархо-индивидуализма, анархо-синдикализма, пананрхизма, неонигилизма и других течений, погруженных в туманные теоретические рассуждения и прогнозы. Основную силу махновщины, обусловившую столь длительный период ее существования, составляло украинское крестьянство. Особые социальные условия юга Украины сделали возможным появления махновщины и придали ей, как анархистскому движению, столь своеобразный, ярко выраженный характер.

Литература
1. Война Р. Нестор Махно и анархизм действия // Z Pola Walki 1970 nr 2(50)/ Warsaw. 1970. pp. 57-58.
2. Кубанин М. К истории кулацкой контрреволюции (махновщина) // На аграрном фронте, 1925, № 7-8, с. 123-124.
3. Савченко В.А. Измена "батьки" Махно и "железная метла" Л.Д. Троцкого // История СССР 1990 № 2, с. 77.
4. Савицкий С. Украинский бандитизм // Красная Армия, 1921, № 9, с. 51-52.
5. Канев С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма в России. М., 1974, с. 330.
6. Тепер (Гордеев) И. Махно. Киев, 1924, с. 72
7. Там же. с. 85
8. Руденко П. На Украине // Вольный труд, 1919, № 7-8, с. 50
9. Тепер (Гордеев) И. Указ. соч, с. 46
10. Там же. С. 91.
11. Старостин Е. Как мы прощались с Кропоткиным // Юность, 1988, № 5, с. 65; Ударцев С.Ф. Кропоткин. М., 1989, с. 19.
12. Тепер (Гордеев) И. Указ. соч, с. 89.
13. На защите революции. Из истории Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии 1917 - 1922 гг. Сборник документов и материалов. Киев. 1971, с. 244.
14. Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1982, кн. 2 с. 46.
15. Антонов-Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. М., 1932, т. 4., с. 105.
16. Тепер (Гордеев) И. Указ. соч, с. 50-51
17. Кубанин М. Указ. соч, с. 88-90.
18. Преподавание истории в школе. 1990, № 2 с. 156.
19. Короленко В. Письма к Луначарскому // Новый Мир, 1988, № 10, с. 209; Дубинский И. В строю червонных казаков // Новый Мир, 1959, № 2, с. 106.
20. Тепер (Гордеев) И. Указ. соч, с. 44-45.
21. Коневец (Гришута). 1919 год в Екатеринославе и Александровске // Летопись революции. 1925, № 4, с. 75-77.
22. Аршинов П. История Махновского движения (1918-1921). Берлин, 1923, с. 151-152.
23. Там же. С. 151.
24. Чуднов М.Н. Под черным знаменем (записки анархиста). М., 1930, с. 216; Лебедь Д. Итоги и успехи трех лет махновщины. Харьков, 1921, с. 28.
25. Мирошевский В. Вольный Екатеринослав // Пролетарская революция, 1922, № 9, с. 200.
26. Сухогорская Н. Воспоминания о махновщине // Кандальный звон, 1927, т. 6 с. 39,46.
27. Мирошевский В. Указ. Соч. с. 199.
28. Аршинов П. Указ. Соч. с. 177-178; Мирошевский В. Указ. Соч. с. 47.