"Настоящее лицо Левы Задова"
Евгений Рожанский
Легендарный Нестор Махно и его сподвижники создали непобедимую армию
и навели порядок на обширной территории юга России, но стали жертвой
предательства большевиков
Большевики умышленно исказили историю махновского движения в Повстанческой
армии, очернили память батьки Махно. К такому выводу пришел геленджичанин
Вадим Зиньковский, отставной полковник танковых войск, сын ближайшего
соратника Нестора Махно - Льва Зиньковского-Задова. Того самого
Левки Задова, героя романа Алексея Толстого «Хождение по мукам».
В течение 34 лет Вадим Львович добивался реабилитации своего отца,
сотрудника иностранного отдела Одесского управления ОГПУ - НКВД,
казненного в 1938 году своими же сослуживцами по ложному навету.
Сын собирал документы об отце, кропотливо изучал историю махновского
движения. Плодом этой огромной работы стало не только восстановление
доброго имени отца, но и книга «Правда о Зиньковском-Задове Льве
Николаевиче, анархисте, чекисте». В ней документально воссоздан
образ человека, который кардинально отличается от литературного
персонажа и киногероя. Оказывается, никакой это не мелкий жулик
и одесский куплетист, вовсе не пьяница, а выходец из бедной еврейской
семьи, потомственный рабочий, человек сдержанный и целеустремленный,
убежденный борец за справедливость и народное счастье, абсолютный
бессребреник, до самой смерти веривший во всеобщее братство свободных
людей.
- Вообще литература и искусство социалистического реализма многие
десятилетия изощрялись в создании карикатурного образа анархистов,
- рассказывает Вадим Львович. - В головы людей вдалбливали, что
анархисты - сбор пьяной матросни и уголовщины. Одной из мишеней
стал мой отец. Но главным объектом издевательства был, конечно,
Нестор Иванович Махно.
В понимании обывателя анархия - это безвластие. А Махно, как убежденный
анархист, говорил о том, что никакая партия не должна вмешиваться
в местное самоуправление. Ни коммунисты, ни анархисты. Никто! С
этим большевики, конечно же, не могли смириться.
Именно Махно в 1918 году организовал в Гуляйполе первые коммуны,
где каждый, кто в них вступал, трудился по способностям, а результаты
труда делились поровну между всеми. В одной из таких коммун в свободное
от боев время Нестор Иванович был простым сапожником. Советская
власть разогнала эти коммуны.
Еще в 1917 году, когда Февральская революция освободила Махно из
царских застенков и вознесла его в лидеры Совета рабочих и крестьянских
депутатов, а также движения анархистов на юге Украины, он первым
решил земельный вопрос, который у нас не решен до сегодняшнего дня.
Нестор Иванович не стал никого грабить, ничего экспроприировать.
Он поровну разделил все земельные наделы в Гуляйполе между всем
работающим населением. Поровну! Что зажиточному, что бедному крестьянину,
что помещику. Без какого бы то ни было отличия по классовому признаку,
за что ратовали большевики. Поэтому они и выжигали махновщину каленым
железом.
Мы практически ничего не знаем об организаторских и полководческих
способностях Нестора Махно. Ну разве что какой-нибудь эрудит вспомнит,
что именно Махно изобрел самое мощное оружие времен Гражданской
войны - тачанку. Собрав отряды против немецких и австрийских оккупантов,
он первым поставил пулемет на легкую рессорную повозку, что позже
большевики сделали символом несокрушимой Красной конницы. Но кто
скажет, что Махно создал самую маневренную и мобильную по тем временам
армию? Кто знает, что его Повстанческая армия численностью в 60-80
тысяч бойцов сыграла решающую роль в разгроме войск генералов Врангеля,
Шкуро, Слащева, Деникина? А в боях за освобождение Крыма Михаил
Фрунзе при форсировании Сиваша и штурме Турецкого вала впереди наступавших
войск поставил части Повстанческой армии. Неся огромные потери,
махновцы выполнили задачу, и последний оплот белогвардейцев был
разгромлен. Но лавры победителей достались Красной Армии, а махновщина
тут же была объявлена вне закона, и многие соратники Нестора Ивановича
погибли от предательских выстрелов в спину.
Махновцам приписывают насилие и еврейские погромы. Но на самом деле
в Повстанческой армии действовал жесткий и даже жестокий приказ,
согласно которому каждый насильник и грабитель, независимо от национальности
и социального происхождения, подлежал расстрелу на месте. А когда
украинские националисты начали массовые еврейские погромы, Махно
со своими отрядами объехал все еврейские колонии, раздавая многострадальным
людям оружие и боеприпасы с призывом: «Защищайтесь!» И сам громил
националистов. В штабе Махно были политотдел и культурный отдел.
Последний занимался организацией досуга махновцев (это к вопросу
о пьянстве и дебошах анархистов).
После разгрома Врангеля Повстанческую армию окружили части Красной
Армии и предложили разоружиться. Группа убежденных анархистов в
250-300 человек во главе с тяжелораненым батькой была вынуждена
с боями против своих же вчерашних союзников прорываться из окружения.
Лишь 77 человек из некогда грозной Повстанческой армии вместе с
батькой ушли в Румынию. Нестору Махно уже никогда не суждено было
вернуться на родину. Из Бухареста он перебрался сначала в Польшу,
как «пособник большевиков» был арестован и вдвоем с женой посажен
в тюрьму. Там, в камере, супруга Галина Андреевна Кузьменко родила
Нестору дочку Лену. Польский суд оправдал Махно. Помог тот факт,
что командующий Повстанческой армией отказался от участия в бесславном
походе Красной Армии на Варшаву в 1920 году. После освобождения
Махно с семьей переезжает сначала в Берлин, а затем в Париж.
- Говорят, что махновцы награбили много добра, - продолжает Вадим
Зиньковский. - Но еще в Бухаресте те из них, кому румынские власти
предоставили полную свободу, уже через неделю попросились в лагерь
для интернированных, потому что жить было не на что. А Нестор Махно
в Париже устроился на местную кинофабрику простым плотником, а жена
его пошла горничной в детский воспитательный дом, где убирала и
стирала.
В 1934 году открылись старые раны, обострился туберкулез, и Махно
скончался. Жена и дочь оставались жить во Франции. В годы Второй
мировой войны фашистские оккупанты интернировали их в Германию как
русских пленных. Освободили женщин англичане, они же передали их
в руки советских властей. В СССР их, уже как врагов народа, вновь
отправили в заключение. Супруге Махно гуманный советский суд определил
10 лет лишения свободы, а родившейся в польской тюрьме дочери -
5 лет. После освобождения они так и остались жить в Казахстане.
- С Еленой Нестеровной я встречался, - рассказывает мой собеседник.
- Она сменила фамилию на Михненко, затем вышла замуж, но детей у
нее не было. Несколько лет назад она умерла. Так закончился род
батьки Махно. Но в Гуляйполе живет семья его внучатого племянника
Виктора Ивановича Яланского. Мы с ним тоже виделись, когда я ездил
на 110-летие Нестора Ивановича к нему на родину. Тогда снова, в
который уже раз, удивило всех вольное, непокоренное Гуляйполе, наперекор
всему и всем вернувшее из далекого небытия того, которого сам народ
признал своим батькой.
|