"Кладбище Пер-Лашез"
Мертвый город в городе живом. И на могилах домики, чтоб мертвые
могли жить, как живые. А они не живут. Даже окошки прорезаны в домиках.
А они все равно не живут.
На кладбище Пер-Лашез все домики - это склепы.
Много памятников, а памяти нет. На всех памятниках печать забвения.
Мы долго искали могилу Мольера. Нам казалось, что это должно быть
нечто грандиозное. Горы мрамора. Море цветов. Но все горы и моря
обходили могилу Мольера. Они возвышали и прославляли других, бесследно
канувших в прошлое и зацепившихся за эти надгробные камни. А величайшего
человека Франции нет. Его не видно. Весь мир его прославляет, а
здесь он в безвестности. Говоря словами его Жеронта, какой черт
занес его на эту галеру?
Но вот и его могила. Могилка. Нет никакого памятника. Небольшая
гробничка - только и всего. С трудом можно прочесть фамилию, из
которой выпало несколько букв. Выпало и выпало, все равно этого
никто не читает.
Рядом с могилой Мольера в той же ограде приютилась еще одна могилка,
такая же забытая. Кого-то подселили к Мольеру. Может быть, кого-то
из родственников?
Нет, это не родственник. Это Лафонтен.
Он и при жизни не имел своего угла, и после смерти приткнулся у
могилы Мольера. Или, может, это Мольер нашел у него приют?
Мой соотечественник, похороненный на кладбище Пер-Лашез, занимает
ячейку в колумбарии. Очень хотелось увидеть его квадратик, прочитать
фамилию соотечественника. Но мы его не нашли. Все квадратики пересмотрели,
а его не нашли. Ушел от нас Нестор Иванович Махно, как уходил при
жизни от белых и красных, ушел крестьянский полководец, так и не
сумевший защитить свое родное крестьянство от уничтожения.
У него на родине было сделано все, чтобы изобразить его полукомической-полупреступной
фигурой. А он был фигурой трагической. Он выигрывал сражения у превосходящих
вооруженных сил, но проиграл его хитрым политикам...
И вот прах его на кладбище Пер-Лашез. В маленькой ячейке, среди
тысяч других. Мы пришли к нему, мы ищем его, но он нам больше не
верит: слишком много его в жизни обманывали.
|