Из дневника махновца П.Р. (Петр Рыбин?)

21 октября. с.Ульяновка

Я с Ваней оформлял договор с Соввластью, потом после обеда пошли к батько Махно, где встретил Бела Куна и других советских представителей. Когда уехал Бела Кун со своими, мы занялись разбором политического вопроса, т.е. обработкой договора. Поехавшие представители в Харьков нам просто ерунду ввели. Ввиду этого сделали поправки и послали телеграфно. В ночь 21 на 22 октября прибыл приказ из штаба Южфронта о приготовлении к наступлению.

24 октября.

Утром приехали в Новониколаевку. В 4 часа сделали митинг, который был неудачный. Вечером приходил Петренко (командир пехотного полка) и говорит мне и батьке, что красноармейцы разбегаются из своих полков и переходят к нам, тогда мы пошли в полк и объявили красноармейцам, что согласно договора с красным командованием мы не имеем права брать к себе красноармейцев, но последние категорически отказались возвратиться в свои полки и объявили, что они идут за батько Махно с оружием в руках.

31 октября. Гуляй-Поле.

Сегодня из Харькова приехал итальянский анархист и два максималиста, с ними батько долго говорил, они предлагали свои услуги в культпросветработе. Но мы отказались от этих услуг и предложили им работать в лазаретах, на что они согласились.

3 ноября. Гуляй-Поле.

Скучно и грустно. Терзает и не дает покоя мысль "а что будет дальше". Белогвардейщина будет раздавлена, и что будет дальше с повстанческой армией. В комсоставе чувствуется усталость. Сам Махно дышит усталостью, нет никакой намеченной цели в армии и определенного плана, а так же нет культурных работников. Я один и чувствую себя как на острове. Чувствуешь себя бесцельным и безвольным, хотя бы скорее приехали наши хлопцы из Харькова и совместными силами может быть что-нибудь решили и наметили бы план дальнейшей работы. Боюсь, что коммунисты объявят нас вне закона, и тогда снова начнется пролитие трудовой крови. Эти головотяпы не могут понять, что у них разлагается красная армия и переходит на нашу сторону. Но весь наш трагизм состоит в отсутствии культурных сил. Махно тоже воздерживается от работы. Я чувствую, что он устал.

6 ноября.

Едучи в штаб, я по дороге встретил Махно едучи верхом на лошади со своей сотней. Впереди ехала Галина Андреевна. В час дня встретил Белаша, который передал печальные вести, насколько подлы и лицемерны коммунисты, с одной рукой подписывают соглашение, а с другой делают против нас заговоры. Люди во имя власти способны на всякую наглость. Разве они могут что-нибудь сделать для трудового народа?

8 ноября

Утром приехали из Харькова Буданов, Таратута и др. Вечером т. Буданов и Куриленко (приехавшие из Харькова) сделали доклад, из которого выяснилось, что коммунисты играют в политику и намерены нас использовать. После чего мы пришли к одному знаменателю, что с коммунистами нужно… [прим - далее текст обрывается, и, вероятно отсутствует несколько листов]

25 ноября. Гуляй-Поле

Сегодня говорили по телеграфу с Харьковом (с т. Волиным и Поповым). Они сообщили, что переговоры идут к концу. Вечером сделали заседание Совета. Перед заседанием батько подарил мне серебряный рубль, я ему заметил, что это суворовский рубль, он засмеялся и застенчиво сказал "ну давай обратно". Я ему ответил что поздно. Белаш ему сказал "почему мне батько ничего не подарил", я ему ответил, "что это дело командарма".

26 ноября.

Из штаба сообщают, что красные наступают со всех сторон. Я пошел к Батьке и придя к нему он уже был готов. Собрались все и начали выезжать из Гуляй-Поля, но оказалось, что красные окружили нас тесным кольцом (т.е. Гуляй-Поле). Наша кавалерия пошла в атаку, разбила красных и мы отъехали 24 версты от Гуляй-Поля. После расположились на ночлег. Батько же беспокоился о крымской группе.

1 декабря.

В 4 часа дня Щусь должен ехать в Еленовку рвать железнодорожные мосты. Едучи в штаб я увидел что наши в панике отступают. Я сел в тачанку и поехал по направлению Малой Михайловки. Целую ночь не спали и были голодные.

5 декабря.

После завтрака выехали из села Ясень. При выезде нам сообщили, что группа тов. Марченко (командовавший крымской группой) находится в 25 верстах от нас. Мы остались ждать группу, в 4 часа дня прибыла группа тов. Марченко из 300 сабель и 15 пулеметов и под звуки оркестра вступила в село. Батько встретил группу, здороваясь с ними. Марченко подошел к батьке и шутливо рапортует: "крымская группа благополучно возвратилась".

10 декабря. с. Поповка Екатериносл. губ

Утром по контрольному сигналу мы все собрались встречать отряд т. Вдовиченко (который входил в состав отряда Марченко), который состоял из 260 сабель и 15 пулеметов.

11 декабря. с. Берестовая.

Вечером состоялось заседание совета, где решили наступать на Бердянск.

12 декабря.

Мы въехали в Бердянск и ночью выехали по направлению к Гуляй-Полю, к которому подошли в 8 утра и открыли по нем огонь. Кавалерия пошла в обход. Красные (42 дивизия) бежала из Гуляй-Поля. На улице валялись трупы красных, комиссаров и т.д. Крестьяне сообщили мне, что красные перед своим уходом расстреляли 60 человек. К штабу подошло около 600 красноармейцев с винтовками и начали складывать их. Мы открыли митинг где высказывались о целях и задачах Повстанческой армии Украины (махновцев) после которого из 600 человек записалось к нам 400 человек, остальных мы распустили. На заседании Совета мы решили разбить нашу армию на 2 группы. В первую группу вошло 2 полка кавалерии и один полк пехоты под командованием т. Марченко. Во вторую группу один полк кавалерии и два полка пехоты под командованием т. Петренко. Пулеметный полк и батареи остались в качестве резерва под командованием штаба армии. Все это было сделано потому что неприятель начал действовать партизанскими отрядами [прим – так в тексте].