Кто такой Невезёт, и как с ним бороться?

[Мария Мезозойская]

- Раздевайся! До гола!- приказала совсем молоденькая бойкая девушка в форме, увесисто похлопывая дубинкой в левую ладонь.
"Как мне надоели эти тупые малолетки!"- подумала Масяня, которой и самой можно было дать максимум лет двадцать.
- Что, прямо здесь? По закону этот молодой человек должен выйти.
- Да он отвернётся! Правда, Тимохин?
- Конечно!- и молодой мусорок стал разглядывать стенку.

Надо сказать, что Масянин отец, который в молодости был хиппаном и свободным художником, с детства приучил её к нуддизму, и на диких пляжах Крыма, и на совсем не диких пляжах Финского залива. Когда Масяня родилась, ему было 18 лет. Он с упоением рассказывал семилетней Масяне о романтике наркотиков и курил дудку с приятелями, гуляя с Масяней по Невскому. Когда же он узнал, что подросшая четырнадцатилетняя дочка сама покуривает, он неожиданно опомнился и сказал в сердцах:
- Раздевайся и выходи на лестницу!
А когда Масяня отказалась, избил её железным совком и заставил смотреть по телеку Тарковского. После этого к Тарковскому у Масяни было несколько предвзятое отношение...

Она разделась без всякой задней мысли, нуддистка всё-таки.
- Красивые татушки!

[Мария Мезозойская]

- Красивые татушки! И фигурка - что надо! Кто делал?
- Что делал? Татушки или фигурку? Татушки - друг.
- Адресок друга дай!
- Не дам. Ты же обещал отвернуться! - укорила его Масяня.
- Присядь на корточки, - приказала девушка в форме, - ничего... - Она обшмонала всю одежду - И тут - ничего! Ладно, одевайся!
Масяню посадили на стул в маленькую каморку, полтора на полтора, с дверью решёткой, дожидаться машины, которая повезёт её на экспертизу.
"Надеюсь, что найдут они аспирин или анальгин, Санёк мне не станет врать, да у него даже зрачок нисколько не сузился. Но зачем же он меня так подставил? Явно - не со зла. И вот ещё что странно - сотрудник подошёл ко мне со спины, схватил за плечо и сразу сказал, даже не видя моего лица и синяка: а это кто у нас тут? А ведь я совершенно нормально себя вела, задницу даю на отсечение! Разве что на мосту мы негромко пели с Саньком - эй, начальник! Но патруль на другой стороне прошёл мимо и даже не обратил внимания!"
Тут Масяня вспомнила рассказ подружки:
"Еду я с мужем в маршрутке, к Чёрной речке подъезжаем. И спорим мы с ним о какой-то ерунде, но конечно шёпотом, чтобы никому не мешать. Выходим спокойно из маршрутки и идём в метро, встаём в очередь за жетонами. А к нам сотрудник подходит и говорит:
- Чего это вы ругаетесь в общественном транспорте?! - и ну нас в пикете обыскивать!"
"Да у них тут везде шпионы! То-то они всё бегают туда-сюда, как угорелые" - ужаснулась Масяня...

[Мария Мезозойская]

- Поехали на экспертизу!
Ехали долго. Масяня сидела в салоне и рассказывала, что ей завтра на новую работу, так как на старой с деньгами её кинули, а в пакетике - лекарство от головной боли после сотрясения и тд. и тп...Молодые сотрудники по честному прониклись сочувствием, но отпускать, конечно, не спешили...
- Поздравляю! Два грамма чистого героина!- сказал один, выходя из кабинета.
Масяня чуть не начала заикаться:
- Д-д-да вы шутите?! Какого героина?! Это во-первых. А во-вторых - какие два грамма?! Этот кропалик без лупы не разглядишь!
- А слова-то такие откуда знаем - кропалик! И откуда тебе знать, что этот кропалик - не два грамма?
"Вот и заработала я себе тяжким трудом на долгий срок".
Масяню повезли куда-то на другой конец города. В отделении отобрали вещи и последние 150 рублей, но всё тщательно записали. Совсем молоденький сотрудник долго, неумело и несколько раз снимал отпечатки, перемазал Масяню и весь перемазался сам, чем вызвал гомерический хохот старших товарищей.
- С тобой там ничего не случится? - спросил провожатый, пуская Масяню в туалет отмыться.
- Всё может быть! Например возьму и утоплюсь в унитазе.
- Смотри у меня!
Масяня непонятным образом прилегла на очень узенькую и коротенькую скамеечку в тёмной одиночке и задремала. Во сне она гнала на мотоцикле, а гигантская, в полнебосвода, крыса догоняла её, наконец догнала и, зацепив кончиком громадного когтя, сняла с мотоцикла и поднесла прямо к своей оскалившейся морде...

[Мария Мезозойская]

В 7 утра с другого конца города приехала мама и привезла паспорт, бутылку воды и два пирожка.
- Что случилось?!
- Прости, мам, что подняла тебя ни свет ни заря, потом расскажу. Да всё нормально!

[Мария Мезозойская]

- Хочешь выйти? - в камеру неожиданно заглянул молодой человек в штатском.
- Что за вопрос? Пошли.
Они поднимались по лестнице.
- Как себя чувствуешь? Не ломает?
- С чего бы? Я же уже сказала - не употребляю.
- Молодец! А вот мне хреново со вчерашнего! У тебя же деньги есть, дай на бутылку, не в службу, а в дружбу! Сразу отпущу!
- Какая ещё дружба, мы с вами на брудершафт не пили. Деньги есть, но я их вам не дам.
- Я ведь могу и так отобрать!
"Ага, попробуй, отбери, в конторе всё записано!"
Кабинет был украшен портретом Дзержинского, а Сталин во множественных экземплярах хитрО выглядывал из-под ксерокса.
- Да у вас тут прямо контрреволюция везде! - сказала Масяня.
- Почему это?
- Да потому, что настоящая революция должна счастье трудящимся приносить, а эти люди принесли им только горе.
Опер удивился:
- Сталин и Дзержинский сейчас бы очень пригодились трудящимся! Посмотри, какая коррупция везде! - он улыбнулся.
"А хорошо бы!" - подумала Масяня, которая совсем не хотела разговаривать с этим контрой. Она представила себе товарища Дзержинского, распахивающего ногой дверь в кабинет Сама и стреляющего в него три...нет, пять раз подряд! Бэнь-бэнь-бэнь-бэнь-бэнь!

[Мария Мезозойская]

В кабинет вошла милая и совсем юная дознавательница и представилась.
"Дознаватель в переводе значит - инквизитор" - почему-то вспомнилось Масяне.
- Расскажите, где покупали?
- Я ничего не покупала. Иду по Коломяжскому проспекту...
"При чём тут Коломяжский проспект? Ах, да, меня там как-то изнасиловали, так хай будет он" - подумала Масяня.
- Ну и гуляю себе, пиво пью, а на метро опоздала. Смотрю - компания, а мне-то скучно, ну я их пивом и угостила. Рассказала, что голова часто болит после сотрясения. А они мне в знак благодарности за пиво и сунули в карман, сказали - аспирин.
Это была, как вы понимаете, чистой воды импровизация.
- Где это было конкретно? Как их зовут?
- А я помню что ли?
- Подпишите.
Масяня прочла протокол допроса...
- Я не совсем согласна.
- С чем? Это ведь с ваших слов.
- С героином. А ещё - с количеством. Категорически не согласна!
- Странно, у меня вчера и сегодня семь таких случаев! Все утверждают одно и то же, что экспертиза врёт, и что им это всё подкинули...Ничего понять не могу, раньше такого не было... То есть никто не отрицал. Надо разобраться! Ну, до свидания, удачи вам! - сказала милая девушка.
- До свидания, и вам тоже! - Масяня в первый раз за это время улыбнулась.

[Мария Мезозойская]

В первый, но не в последний...
- Пошли, сделаем фас-профиль, - позвал опер.
Масяню привели в другой кабинет, и она увидала небывалую картину:
За столом восседал огромный жирный мужик с совершенно голым волосатым торсом, а на могучем пузе у него сверкал внушительный золотой крест на золотой же цепи. Мужик басовито хохотал.
- Мне сказали - ты стриптиз классно показываешь, а ну-ка повтори ещё раз!
"И ни церковь, ни кабак - ничего не свято, ты уж либо крест сними, либо уж трусы надень... Эх, раз, ещё раз!" - вспомнила Масяня. Она засмеялась. Сначала тихонько, потом всё громче и громче, а потом захохотала вовсю. А пузан смеяться почему-то перестал и выпучил красные глаза...
- Ну что за бардак у нас везде происходит! Почему не похмелили товарища по партии? Он мне уже жаловался, деньги на водку стрелял!
Пузан перекинул взгляд на молодого опера, стоящего рядом, улыбка которого тоже сползла.
- Надо снять фас и профиль в полный рост и в обнажённом виде! Да не стесняйся, ты ж теперь звезда!
- Знаете, у меня нет звёздной болезни. Лучевой, слава Богу, тоже пока не замечено...
- Уведи! - приказал голый пузан оперу.
" Да, а всё же при "товарищах" Дзержинском и Сталине мне бы не поздоровилось! Прогресс налицо!" - подумала Масяня...

[Мария Мезозойская]

В кабинете к ней подошёл молодой и очень красивый боец в камуфляже:
- Ну что, пойдёшь к нам? Подходящая, хорошая и храбрая девушка! - он погладил Масяню по её зелёной камуфляжной кепке, - Вот и форма почти есть! - он умопомрачительно улыбнулся. Масяня чуть не растаяла и не начала жаловаться на судьбу, но сдержалась.
"Помни о Дьяволе, он повсюду!"
Потом вошёл представительный и солидный сухощавый мужчина. С Масяней он не поздоровался, только потом она поняла из разговоров, что это её адвокат.
Наконец её выпустили. Где она находится, Масяня не представляла, но знала, что где-то очень далеко от дома. Через поля и просторы на горизонте виднелись индустриальные постройки. Адвокат вышел с ней.
- Тебе грозит реальный срок, лет пять, но я тебе помогу на суде, дадут условку. Только сама понимаешь... - он уставился на Масяню, ожидая её поддержки.
- Понимаю. Сколько, интересно?
- Пять тысяч. Ты же должна понимать... Ты же вроде работаешь? Мне говорили - сегодня тебе на работу.
- Нет, какая уж тут работа? Все вы пытаетесь меня её лишить и вырабатываете отвращение ко всякой работе! Пять тысяч - это почти две мои месячные зарплаты. Которые мне не выплатили. Ладно, подумаю, - махнула рукой Масяня, думать об этом она не собиралась.
- Подумай! Срок - пять лет! Там точно зарплаты не получишь! - он сел за руль своей машины и укатил.
"Может вас подбросить до метро, мадмуазель? Ха-ха, размечталась!" - подумала Масяня и почти бодро двинулась по совету прохожего в сторону Купчино, которое оказалось в пяти километрах от отдела. Автобусного движения на трассе не было...
Её грели только последние 150 рублей, отданные в отделе по расписке...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ, если хотите, конечно

[Мария Мезозойская]

- Аллё, привет! А я в милиции была.
- Привет, слушай, я сейчас уезжаю, позвони попозже.
В пятницу Масяня позвонила снова.
- Ну что, встретимся?
- Знаешь, я сейчас опять уезжаю...
- Ты зачем сунул это мне в карман? Я под суд попала.
- Чего сунул? Ах, это...- Санёк помолчал, - Что, прямо под суд? Извини... Это ведь на твои деньги, вот я и подумал...вернее... не подумал, что так получится... А почему это под суд? Там ведь ничего и не было...Слушай, мне тут ехать надо.
- А как же мой плейер, ты же обещал. Ты ведь получку получил?
- Неа, не дают. Слушай, позвони попозже. Я мобилу новую купил - позвони на неё, поболтаем.
- Ты что, совсем дурак? Как же ты мог мобилу купить, если денег тебе не дают? Наверно это тебе приснилось, так?
- Ой, да...- сказал Санёк и снова замолчал, - Мы с Танькой едем к ней на дачу, ну, ты ведь помнишь Таньку. Вобщем, как деньги будут, я сам позвоню. Просто я уже договорился, меня ждут.

Масяня вышла на улицу. Плакать почему-то не получалось. Они ведь довольно долго прожили душа в душу. Она до вечера бродила по переулкам и бульварам, где загадочно горели огни, гуляла ночь по тротуарам, мы с ней на улице одни...Наконец она увидала мирную разношёрстную компанию на скамейке во дворике. Люди разливали по стаканчикам веселящую жидкость бурого цвета.
- Эй, слышишь, а я тебя помню! - обрадовавшись, крикнул пожилой человек, - Ты у метро в переходе на гитаре играла! Так классно пела, потом ещё нас всех угощала, много тебе тогда денег накидали! Помнишь?
"Не помню" - хотела сказать Масяня, но не сдержалась - пропади оно всё пропадом!
- Каждый раз незнакомые мне люди говорят, что они меня точно где-то видели! Наверно у меня плохая память на лица.
- Присаживайся! А где гитара?
- Одну гопники отобрали, другую - менты. Новую пока ещё не нашла...
- Вот они гады! Налейте Масяне!
Очень скоро она и без гитары стала душой компании. С совершенно седым и старым человеком, у которого была большая грива и карлмарксовская борода, Масяня поговорила о живописи - он оказался художник. С человеком помоложе, но тоже пожилым и с искалеченной рукой - о политике. Между разговорами она вставляла анекдоты. Все почему-то уселись вокруг неё и слушали, время от времени весело смеясь. Когда подошёл какой-то грустный человек, и все стали его выгонять, Масяня укорила их, что какой бы человек ни был, а так грубо поступать с грустными людьми нехорошо. Веселье продолжалось. Разговор зашёл о работе.
- Когда я работала озеленителем, был такой ещё случай. Зимой мы с девчатами были на лесоповале. Ну, лесоповал - это конечно слишком громко сказано. Чистили Волхонское шоссе от лишних деревьев и веток. Баланчики покрупнее грузили на машину...
- Сами, что ли?
- А как же ещё? Да мы с девчатами иногда и пни корчевали вручную лопатами, тоже зимой.
- Да ладно, это не возможно!
- Возможно всё! Наш "конёк" - внезапность! - пошутила Масяня, - Так вот, нас автобус служебный туда возил. Однажды мы там чуть не замёрзли, почти до 12 ночи ждали этого автобуса. Мороз тогда был градусов 25. Давно спалили всё, что только могли сжечь. Оказывается автобус развозил бухое начальство по домам после ихнего какого-то банкета. На следующий день наша начальница весело оправдывалась: "Да вчера к вечеру на улице потеплело, могли бы и сами пешком пойти, согрелись бы!" А идти там килОметров десять, не меньше. "А если б мы там замёрзли совсем?" "Ничего, похоронили бы!" - пошутила начальница. На это молодой тракторист выдал, глядя ей прямо в глаза: "Это в каком же месте там вчера у тебя потеплело?! Догадываюсь! И даже если лично у тебя там что-то потеплело, это ещё не значит, что девчонки должны по такому морозу идти из ново-ебенёва через три-пизды-таращинское, когда у начальства в заднице теплеет!"
Компания заржала.
- Что, прям так и сказал?
- Именно так. А начальница продолжала глупо улыбаться, но глаза её при этом сильно округлились. "Ну, я побежала!"- сказала она и действительно убежала. Через день этого молодого тракториста уволили, да он, похоже, и сам напрашивался, зарплата его совсем не устраивала.

[Мария Мезозойская]

- А когда я работала на карбюраторном заводе, - продолжала Масяня, - там у нас была мастерица, злыдня такая, она всё время кричала на нас: "Быстрей-быстрей!", независимо от того, как быстро мы работали. Однажды я ей сказала: "Быстро только кошки родятся! А рабочие работают на себя только час, остальные семь часов они зарабатывают на новые машины, квартиры и прочие канары для хозяев. А это, сами понимаете, дело очень серьёзное и ответственное! А в таком серьёзном деле торопиться не надо! Поспешишь - только хозяев невовремя насмешишь". Меня уволили по большому сокращению штатов...Там, стоя у конвейера, ко мне и прилетело вот такое моё стихотворение, не знаю - к чему:
Я была бы врагом народа, или ведьмою на костре,
Коль жила бы в те страшные годы, родилась бы на той Заре.
Появившись февральской вьюгой, обернулся Дракон Змеёй,
Очарован был этой мукой, зачарован был этой тьмой!
МДП - три горящие литеры - отпечаток в моих глазах,
Наблюдает Око Юпитера, красный Марс в ледяных небесах.
Не умею писать картины, не умею писать стихи,
Почему же на голых стенах - взрывы-сполохи с первой строки?
Слово в пропасть бездонную канет, или в небо с разбегу взлетит,
То гроза первомайская грянет, а то тьма тишиною звенит.
Где же ты, мой солдат неспящий? Где ты странствуешь, бравый Швейк?
Я не знала тебя настоящего, мне тебя не найти вовек!
Я по разным ходила дорогам, моя жизнь - на последнем одре,
Мой единственный враг народа, невиновный колдун на костре, -

с выражением продекламировала Масяня, - Спасибо родному карбюраторному заводу за эти стихи.
Все зааплодировали. Масяня была счастлива. "А может это и есть звёздная болезнь, от которой я отрекалась в отделе?"
Потом кто-то принёс гитару.