Московские анархисты в 1917 - 1918 г.г.

[Fotiniya]

Итак, 11 апреля, 1918 года на заседании ВЧК, Дзержинским был составлен и подписан следующий документ: «Всероссийская Чрезвычайная Комиссия предписывает Вам разоружить анархистов согласно адресам и инструкциям данным тов. Штродаху 11-го сего апреля. Разоружение начать в пять часов утра 12-го сего апреля. Разоруженных задержать на местах до распоряжения. Об исполнении донести.»
За несколько дней о разоружения, членами ЧК провелась разведка в районе всех 26 особняков.
П. Мальков, непосредственный участник разоружения, в своих воспоминаниях «Записки коменданта Кремля», рассказывает следующее: «Когда с разведкой противника было покончено, мы вновь собрались и набросали примерный план действий. Сводился он вкратце к следующему: в заранее назначенное время, ночью, все особняки анархистов одновременно берутся в кольцо, анархистам предъявляется ультиматум с требованием немедленной сдачи оружия. На размышление — 5 минут. Не подчиняются — переходим в решительное наступление и разоружаем их силой.»
Не смотря на то, что предписано было начать разоружение в 5 утра, началось оно в 12 ночи.
Самое сильное сопротивление было оказано в Доме Анархии, в особняке на Поварской улице и на Донской улице. В результате этой операции убито 40 и ранено около 30 человек со стороны анархистов и 10-12 раненых со стороны отрядов ЧК. Незначительное ранение получил Феликс Дзержинский, лично участвовавший в освобождении одного из особняков. Так же были произведены аресты преступных элементов. Относительно арестов, стоит отметить то, что среди задержанных были люди самых разных слоёв общества. Помимо беглых каторжников с серьёзным уголовным прошлым, попадались простые рабочие и даже подростки одетые в форму того или иного учебного заведения. Дзержинский говорил, что преступники будут заключены, а идейные анархисты будут отпущены, в том случае, если они не были замечены в каких-либо преступлениях. Если верить статистике, которая приводится в книге Голинкова «Крушение антисоветского подполья», то из 400 арестованных в ночь на 12е апреля, признанных идейных и не замеченных в преступлениях анархистов, то есть отпущенных из-под стражи, было не более пяти процентов.
Ф.Э. Дзержинский, уже после проведённой компании по разоружению, объяснил её необходимость следующим образом: «Нашей задачей, с самого начала возникновения чрезвычайной комиссии как органа борьбы с антиреволюционными явлениями, была борьба с преступностью во всех её проявлениях. Поэтому, свершённое нами очищение города в ночь на 12 апреля следует рассматривать как одно из наших мероприятий, осуществлённое в широком масштабе.» Так же, Дзержинский говорил о том, что анархистами были заняты особняки рядом с наиболее важными стратегическими пунктами города, приводит список особняков планируемых анархистами к захвату.
Мальков в «Записках коменданта Кремля» рассказывает о задержанных в ту апрельскую ночь «анархистах»: «Допрашивали анархистов у меня в комендатуре. Впрочем, какие это были анархисты? Многие из участников анархистских отрядов и понятия не имели, что такое анархизм, не представляли себе ни основ анархистского учения, ни анархистских доктрин. Настоящих, «идейных», анархистов вроде моего питерского знакомца оказалось среди задержанных не более двух-трех десятков. Они сразу бросались в глаза в общей массе всякого сброда, взятого в анархистских особняках. В большинстве своем это был народ пожилой. У многих из них были за плечами годы борьбы с царизмом, каторга, тюрьмы, ссылки. Вряд ли все они понимали, к каким гибельным последствиям вела их пропаганда всеобщего разрушения, их разнузданная агитация против всякой государственной власти. Сами они, как правило, совершенно не были причастны к грабежам и разбою.
Следователи ЧК начали свою работу с того, что выделили из общей массы арестованных «идейных» анархистов (кстати, в большинстве известных чекистам) и тут же их освободили. Кое-кто из них вскоре понял всю глубину своих заблуждений и стал искренним сторонником Советской власти, те же, кто не пожелал пересмотреть анархистских убеждений, полностью скатились в болото контрреволюции и закончили свою бесславную карьеру в бандах Махно, Григорьева и прочих оголтелых врагов советского народа.
Разобравшись с «идейными» анархистами, следователи принялись за остальных. Среди задержанных попадались и такие, что сами толком не знали, как попали к анархистам, просто пришли, надеясь прожить на даровщину, не задумываясь над тем, чем все это может кончиться.
Один из допрашиваемых, например, заявил при мне следователю:
— Дайте квартиру и обед, ей-богу, никогда анархистом не буду.
Другой, недоучившийся студент-медик, говорил, что у него не было ни копейки, а в отряде «Буря» обещали платить жалованье, вот он и пошел. Иначе держались на допросах матерые уголовники. Те всячески изворачивались, лгали, пытались выдать себя за настоящих анархистов, идейных врагов старого строя. Однако тут же обнаруживали свою чудовищную политическую неграмотность.»
Вот что писала большевистская пресса после разоружения: «На М. Дмитровке анархисты, видимо знали о предстоящем разоружении и подготовились к обороне: были выставлены пулемёты в окнах и на крышах соседних домов, расставлены часовые и даже поставлено горное орудие. На предложение сдаться раздались ружейные выстрелы, было брошено несколько бомб. После оживлённой перестрелки со стороны анархистов раздался рёв пушки, тогда решено было обстрелять дома, где они засели, артиллерией. Первыми же выстрелами было сбито выставленное анархистами горное орудие, вторым разбит подъезд дома «Анархия», ещё несколько снарядов – и осаждённые сдались.» - писала газета «Правда» 13 апреля 1918 года.
15го апреля состоялось заседание ВЦИК, на котором присутствовал представитель анархо-коммунистов А.Ю. Ге. Выступал он со следующей речью: «Товарищи, в ночь с 11 на 12 апреля совершен разгром анархических организаций в Москве. Нам говорят, что громили не анархические организации, а боролись с бандитизмом. Это ложное утверждение, товарищи. Кто желает бороться с бандитизмом, тот не громит всех политических анархических организаций, которые существуют в Москве, и не преследует идейных анархистов. Ввиду того, что акт этот имеет крупное политическое значение, что наши товарищи расстреляны и громадное число их сейчас сидят в тюрьмах в ужасающих скверных условиях, я вношу в срочном порядке предложение: в порядке спешности рассмотреть вопрос о разгроме анархических организаций в Москве » . Свердлов признал поставленный вопрос существенным, но не увидел необходимости срочного поиска решений и пообещал рассмотреть этот вопрос на следующем заседании ВЦИК.
Большевики уверяли, что идейные анархисты отпущены, а заключены лишь бандиты. Как уверяет газета «Известия ВЦИК» в номере от 12 апреля: Уголовная милиция опознала целый ряд «анархистов», давно уже разыскиваемых ею. Большинство арестованных переведены из Кремля в Бутырскую тюрьму; уголовные отделены. На днях будет освобожден ряд арестованных идейных анархистов, участие которых в темных проделках сгруппировавшихся около них преступных масс не подтверждается». Так же, Дзержинский в интревью для «Известий ВЦИК», говорил следующее: «Мы ни в коем случае не имели ввиду и не желали вести борьбу с идейными анархистами и в настоящее время всех идейных анархистов, задержанных в ночь на 12 апреля, мы освобождаем, и, если, быть может, некоторые из них будут привлечены к ответственности, то только за прикрытие преступлений, совершённых уголовными элементами, проникшими в анархические организации. Идейных анархистов среди лиц, задержанных нами очень мало. Среди сотен – единицы.» Однако, 4 мая, в «Анархии» появился следующий текст: «ОТ МОСКОВСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АНАРХИСТСКИХ ГРУПП: Третий день голодают арестованные 12-го апреля и заключенные в тюрьму рабочие-анархисты. Московская Федерация анархистских групп требует от советской власти освобождения или немедленного предъявления арестованным обвинения. Арестованными подано во Всероссийскую Чрезвычайную следственную Комиссию по делам анархистов следующее заявление: «Мы, анархисты, арестованные при разоружении анархистов 12-го апреля с.г. и содержащиеся в настоящее время в Бутырской тюрьме, требуем немедленного освобождения всех нижеподписавшихся, как не имеющих ничего общего с уголовными преступлениями, в противном случае мы продолжим голодовку» Заключенные 13, 14, 15 и 17-ой камер:»
«Прочь кровавые руки, насильники!» - этим и подобными текстами была переполнена газета «Анархия» в конце апреля – начале мая, публиковалось масса возмущённых статей, обвинений большевиков в терроризме и вероломстве. Окончательно «Анархия» была закрыта в июне.
Операция, проведённая в Москве, послужила толчком к проведению подобных акций во многих других городах. Так, в Петрограде, 23го апреля были подвергнуты обыску основные точки в городе, занимаемые анархистами – штаб на Волковской улице, анархистский клуб на Коломенской улице, редакция газеты «Буревестник». Арестовано около 500 человек. Как и в Москве, состав арестованных весьма разношёрстный. Акция в Петрограде была подготовлена заблаговременно и прошла без эксцессов. Разоружение было произведено так же в Витебске, Воронеже, Курске, Нижнем Новгороде, Самаре, Тамбове, Царицыне, Туле, Таганроге.
Вообще, и В.И.Ленин, и Ф.Э.Дзержинский утверждали, что акция по разоружению анархистов – это акция по избавлению от преступников и уголовников, идейных анархистов отпускали из тюрем. Очевидно, что боевые отряды анархистов, на которые делались ставки – как раз тот самый «преступный элемент», о котором говорилось выше. Ясно, что большевики, объясняя данную акцию благородным и нужным мотивом, избавлялись от анархистов, представлявших некую угрозу советской власти. То есть, избавив московское анарходвижение от преступного элемента и оставив «идейных», скорее всего, « для отвода глаз», большевики просто обескровили и сделали невозможным дальнейшую деятельность анархистов в Москве.