Новости
Махновцы
Статьи
Книги и публикации
Фотоальбом
Видео
всё прочее...
Общение
Ссылки
Поиск
Контакты
О нас







Старый 24.11.2011, 11:22   #1
Дубовик
Форумчанин
 
Аватар для Дубовик
 
Регистрация: 25.01.2007
Сообщений: 3,084
Сказал(а) спасибо: 938
Поблагодарили 2,365 раз(а) в 1,384 сообщениях
Дубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond repute
По умолчанию К истории анархического движения в Украине. 1922-1938.

Основу статьи составляет старый материал 2007 года. Однако текст существенно переработан и добавлен новыми сведениями. Надеюсь, читателю будет интересно.
Дубовик вне форума   Ответить с цитированием
Старый 24.11.2011, 11:23   #2
Дубовик
Форумчанин
 
Аватар для Дубовик
 
Регистрация: 25.01.2007
Сообщений: 3,084
Сказал(а) спасибо: 938
Поблагодарили 2,365 раз(а) в 1,384 сообщениях
Дубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond repute
По умолчанию

К ИСТОРИИ АНАРХИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ В УКРАИНЕ. 1922-1938 гг.

В истории оппозиционных большевистскому режиму социалистических течений период после окончания Гражданской войны до сих пор во многом остается белым пятном. Очевидно, такое положение вызвано крайне бедным количеством доступных для исследования источников: огромные (не сомневаемся) массивы архивных дел, хранящиеся в закромах наследников ОГПУ-НКВД, остаются почти недоступными для сколько-нибудь широкого круга историков; эмигрантские источники (периодические издания, мемуары, личная переписка и проч.) также слабо введены в научный оборот.
Изучение истории анархического движения не является в этом смысле исключением. Лишь в самое последнее время становится понятно, что представления советских и зарубежных историков об анархистах в СССР после 1921 не могут быть сведены к мрачной картине умирания и угасания движения, нарисованной в 1960-1980-х гг. такими авторами, как С. Канев, В. Комин, американский историк П. Аврич и др. В действительности, анархисты продолжали активную деятельность на протяжении всех 1920-х и даже в 1930-х гг., и, по личному впечатлению автора, по размаху и массовости это движение иногда даже превосходило анархизм более ранних периодов, например, времени между двумя российскими революциями.
Создание подлинной истории антибольшевистского социалистического движения в СССР – дело будущего. В настоящей статье мы попытаемся сделать лишь самые общие наметки, штрихи, контуры истории анархизма в советской Украине, - контуры, которые со временем обязательно будут заполнены более подробными и точными исследованиями.
* * * * *
В представлении обывателя и даже некоторых историков, анархизм в Украине времен Гражданской войны сводится прежде всего к махновскому движению. Такое представление в целом некорректно, но именно с махновского движения мы и начнем свой обзор. Сделать это будет тем более интересно, что принято считать, будто с уходом самого Н.И. Махно из Украины в Румынию, «анархо-махновское» повстанческое движение прекратило существование, - сразу или, по крайней мере, в ближайшие несколько месяцев.
В действительности, в 1922-1923 гг. на Левобережье, Юге и Востоке Украины продолжали действовать отдельные махновские отряды и подпольные группы. Размах и результаты их деятельности, конечно, были уже несравнимы с периодом до 1921 года, а в сводках органов по борьбе с бандитизмом чаще всего говорится о разгромах и ликвидациях махновцев. Так, в январе 1922 г. Истребительный отряд Богучарского полка в результате двух боев в Старобельском уезде разбил повстанческий отряд Зайцева (свыше 70 бойцов), при этом сам Зайцев был убит [1, с. 190]. В том же месяце в селе Возвиженка Гуляй-Польского уезда была арестована подпольная махновская группа из 11 человек, а ее лидер Кулиниченко убит при попытке бегства [2, с. 32]. В феврале в Криворожском уезде была уничтожена повстанческая группа Иванова (120 человек) [3, с. 150], на Полтавщине сдался отряд Лонцова (200 человек) [4, с. 574]. В марте в Гуляй-Польском уезде разбит и уничтожен повстанческий отряд, состоявший из 134 ранее амнистированных махновцев, а в начале мая в бою разбит еще один отряд под командованием Бойко [2, с. 33].
Тем не менее, в махновском повстанческом движении этого периода отмечаются не одни лишь разгромы. Весной 1922 г. повстанческий отряд Данилова провел серию нападений и ограблений поездов на участке железной дороги Пологи – Чаплино; на Волыни рейдировала кавалерийская группа махновцев численностью в 30-50 сабель, которая, по данным советской разведки, пришла в Украину из Румынии [2, с. 32]. Помимо более или менее активных партизанских действий, налетов, распространения листовок, отмечаются даже возникновения новых партизанских формирований, как, например, в Геническом уезде, где в апреле 1922 г. под руководством бывшего начальника уездной милиции возник новый махновский отряд, насчитывавший 32 человека [2, с. 32].
Можно было бы привести еще немало подобных фактов, но дело сейчас не в их скрупулезном перечислении. Главное, что «махновщина после Махно» есть историческая реальность, требующая изучения.
Более того, необходимо признать, что вопрос о времени окончания махновского повстанчества требует дальнейшего выяснения, поскольку имеющиеся в историческом обороте документы не дают на него однозначного ответа. Так, в сводке Разведуправления вооруженных сил УССР от 14 июля 1922 г. отмечается, что на территории Донецкой, Екатеринославской, Запорожской и Черниговской губерний «банд не обнаружено» [5, с. 134], - а в марте следующего, 1923 года, только на территории Мелитопольского уезда фиксируется три действующих махновских отряда (Криворотько, Козакова и Кизилева), общей численностью свыше 30 человек [2, с. 33].
Другой пример. Циркуляр Постоянного Совещания по борьбе с бандитизмом при СНК УССР от 14 декабря 1922 г. отмечает «вырождение политического бандитизма в уголовный». Но через полгода, 23 мая 1923 г., директива командующего войсками Украинского военного округа и ГПУ УССР указывает, что «многие кулацкие банды действуют под видом уголовных» [3, с. 151]. Как видим, отмечается не просто наличие политических «кулацких банд», но и то, что их «много».
В декабре 1924 г. ГПУ УССР, выполняя требование союзного Совнаркома, приняло решение в течение 1925 года «разгромить остатки партизанско-бандитских групп» в Украине. Для этого в ряде округов должны были быть организованы ударные группы ГПУ по борьбе с бандитизмом, которые обязали составить к январю 1925 г. оперативные планы по ликвидации банд и иметь точные сведения об их связях, базах, численности и вооружении [6].
Впрочем, в середине 1920-х гг. махновское повстанчество действительно представляло собой лишь остатки прежнего массового движения, погибая под ударами карателей и в обстановке изоляции разлагаясь на все более мелкие отряды и банды. В отличие от него, чисто анархическое движение, охватывавшее преимущественно города, в это время набирает новый размах. К его истории мы и переходим.
* * * * *
Как в России, так и в Украине 1922 стал последним годом легальной практической деятельности анархо-синдикалистов, - практической именно в синдикалистском смысле этого слова, т.е. проходившей в рамках организованного рабочего движения, в профсоюзных и фабрично-заводских структурах.
Так, к началу 1922 г. анархо-синдикалисты Екатеринослава все еще входили в правление городского Союза пищевиков, но уже в конце марта того же года были «удалены» из него решением губернского съезда Союза [7, с. 1].
Анархо-синдикалисты вплоть до осени 1922 г. работали в руководящих органах местных профсоюзов угольщиков и в рудничные комитеты в целом ряде городов и поселков Донбасса, - регионе, в котором с лета 1917 г. распространялись идеи и организационные принципы американской синдикалистской организации «Индустриальные рабочие мира». Среди этих городов можно назвать Юзово (Донецк), Луганск, Горловка и др. [8, с. 15]
В Одессе в 1922 г. насчитывалось до 170 организованных анархистов, находившихся под негласным надзором ЧК. Часть из них тесно сотрудничала с левыми с.-р. в рамках Одесской организации ПЛСР, другие входили в самостоятельные группы и кружки. Активисты анархо-синдикалистских групп в 1921 и 1922 были «вычищены» из руководства ряда одесских профсоюзов, в которых пользовались большим влиянием в годы Гражданской войны [9].
В 1922 г. анархисты вели свою деятельность, в т.ч. и легальную, и в других городах и регионах Украины: в Киеве, Елизаветграде, Каменец-Подольске, Николаеве, Полтаве, Севастополе и др. [10, с. 2-3]. Но важнейшим центром анархического движения Украины начала 1920-х гг., как и во время Гражданской войны, оставался Харьков.
Несмотря на массовые аресты ноября-декабря 1922 г., - аресты, проведенные ГПУ по всей территории СССР против анархистов и социалистов, и окончательно ликвидировавшие сохранявшиеся до этого времени легальные анархические организации («Всероссийская секция анархо-универсалистов», остатки «Российской конфедерации анархо-синдикалистов» (РКАС) и др.), харьковским анархистам уже в 1923 г. удалось возобновить свою работу.
В начале года несколько харьковских анархических кружков восстановили общегородскую организацию на прежней платформе «Конфедерации анархистов Украины «Набат» (КАУ). Анархисты действовали на нескольких крупных промышленных предприятиях (паровозостроительный завод и железнодорожное депо, завод ВЭК и др.), в т.ч. участвуя в работе профсоюзов [11]. В Технологическом институте была организована студенческая группа, во главе которой встали недавно освобожденный по амнистии Александр Володарский и молодой анархист Борис Немирецкий, который вел также нелегальную деятельность среди служащих Центроархива, где работал [11; 12]. Только что освободившийся после трехлетнего пребывания в политизоляторе старый анархист, отбывший еще царскую каторгу, Авенир Урядов поступил работать вагоновожатым, и начал активную агитационно-пропагандистскую деятельность среди рабочих и служащих Харьковского трамвайного депо. Среди кустарей, объединенных советской властью в артели, работали старые анархисты Петр Захаров (член правления промкооперации) и Григорий Цесник [11].
В 1923-1924 гг. харьковские набатовцы с успехом вели агитацию среди разных перечисленных категорий трудящихся, привлекая на свою сторону рабочих, в т.ч. молодежь. Группа издавала гектографические листовки и намеревалась организовать подпольную типографию. С этой целью бывший лидер Елизаветградской группы анархической молодежи Иуда Рейдман поступил работать в типографию, - но выполнить свою задачу не сумел, не достав шрифт [12].
Харьковская группа включала в свой состав не только ветеранов движения, прошедших царские тюрьмы и перипетии Гражданской войны, - она пополнялась и новым поколением анархистов. Так, арестованный в марте 1925 г. «за принадлежность к анархо-подполью» бухгалтер-экономист Харьковского ликеро-водочного завода Григорий Дьяков вступил в группу в 1923 г. в возрасте 20 лет [13].
Харьковская группа была связана с анархическим подпольем в целом ряде других городов (Киев, Екатеринослав, Николаев, Донбасс и др.), а также с левыми с.-р. и максималистами (связь с ними поддерживалась через известного деятеля ПЛСР В. Трутовского, который, проживая в 1925-1926 гг. в ссылке в Полтаве, руководил подпольной деятельностью украинских левых с.-р. и, как и многие его однопартийцы, совершал определенную эволюцию в сторону анархо-синдикализма, признавая идеалом левых с.-р. «федерацию производителей и потребителей без государства») [14, с. 757-758].
Украинские анархисты действовали даже в небольших провинциальных городах, -
так, например, в Черниговской губернии существовал «Клинцевский союз анархистов-синдикалистов». После того, как в 1921 г. Союз и его организации (клуб и библиотека) были закрыты властями, он продолжил действовать нелегально, проводя собрания и наладив агитацию среди рабочих и молодежи; член Союза Хаим Ванинский осуществлял связи с заграничным Секретариатом «Российской конфедерации анархистов-синдикалистов» (РКАС) и московскими анархо-коммунистами [15].
Помимо Харькова, наибольшее значение в деятельности украинских анархистов имела Одесса, - старый центр анархической активности, продолжавшейся непрерывно с рубежа 1902-1903 г. В 1923 г. одесские анархисты усилились за счет политэмигрантов, бежавших из захваченных Румынией и Польшей Бессарабии и Галичины. Были организованы Пересыпская группа рабочих-анархистов, Группа анархической молодежи, не менее четырех подпольных рабочих кружков на предприятиях. Также предпринимались попытки возобновить легальную деятельность. Лидеры «легалистов» Клара Черная, А. Еланский и другие обращались к местным властям за разрешением на воссоздание Федерации анархистов Одессы с клубом и библиотекой, на выпуск своего журнала, но безрезультатно. После этого несколько «легалистов» добились разрешения на выезд из СССР за границу «для революционной работы по расшатыванию европейских буржуазных государств». Успешнее шла работа подполья. Одна из нелегальных групп была организована в 1923 бывшими секретарями Одесской федерации Степаном Шахворостовым и Леонидом Москаленко (до 1919 он был известен как Григорий Борзенко). Группе Шахворостова и Москаленко (18 человек) удалось наладить связи с матросами Черноморского торгового флота, рабочими одесского судоремонтного и других заводов, возобновить тайную пропаганду в клубе швейников, среди безработных, в комсомольских ячейках и вузах. Летом 1923 г. одесские анархо-синдикалисты организовывали экономические стачки грузчиков морского порта, заводов «Гена» и «Марти», строительных рабочих. [9] Один из проектов одесских анархистов получил важное значение для анархического движения всего СССР. В начале 1924 одесситы совместно с легендарной «бабушкой» украинского и российского анархизма Ольгой Таратутой, освобожденной из северной ссылки и поселившейся в Киеве, организовали нелегальный «коридор» через советско-польскую границу в районе г. Ровно. Используя этот канал, анархисты доставляли в СССР заграничную литературу, переправляли курьеров на Запад и в СССР. Ровенским «коридором» пользовались анархисты разных городов: эмигрантская литература доставлялась не только в Украину, но также в Москву, Ленинград, Курск, Поволжье и т.д. Один из активистов харьковского «Набата», Григорий Померанец, переходил границу неоднократно, поддерживая постоянные связи с Секретариатом РКАС в Берлине и с анархо-махновскими центрами в Варшаве и Бухаресте. [11]
Восстановление межгородских связей и активизация анархического подполья позволили поставить вопрос о проведении съезда украинских анархистов – первого после сентября 1920 г. Харьковская группа запланировала съезд на август 1924 г., но обстоятельства сложились против этих планов.
С конца 1923 г. и в первой половине 1924 г. харьковские «набатовцы» сумели организовать и возглавить несколько экономических забастовок на заводах и в железнодорожных мастерских, во время которых использовались формы не только классической, но и «итальянской» стачки («волынки»). Требованиями этих рабочих выступлений были, как правило, актуальные в обстановке нэпа лозунги снижения норм выработки или отказ от их повышения, чего в большинстве случаев и удавалось добиться. [11] Однако, подъем стачечной волны и рост анархического движения были остановлены репрессиями ГПУ. Еще в октябре 1923 г. в Одессе состоялся суд над М. Калько, обвиненным в создании «подпольных отрядов с целью свержения власти». Этот суд и организованные анархистами в мае 1924 волнения безработных стали причинами новых репрессий: в мае 1924 в Одессе было арестовано 75 анархистов [9]. Тогда же, весной 1924 г. прошли аресты подпольных анархических групп в Юзово (ее лидер Отто Ретовский с этого времени постоянно находился в тюрьмах и ссылках) [13], Полтаве (здесь была ликвидирована группа во главе с бывшим махновским командиром Д. Божко) [16], Клинцах [15]. В августе 1924 г. одновременные ликвидации подорвали работу анархо-подполья в Харькове, Киеве, Екатеринославе, Каменец-Подольске. Так, в Каменец-Подольске были арестованы бывшие лидеры местной организации КАУ Нухим Дрикер, Григорий Малайдах и Шлякман, обвинявшиеся в распространении антисоветских листовок среди крестьян и рабочих Подольской губернии, а в Киеве – связанные с ними Ольга Таратута, Анатолий Консэ-Кунцевич и др. Впрочем, против этих групп «набатовцев», видимо, оказалось недостаточно улик, и после двух месяцев следствия они были освобождены [17, с. 395]. В Харькове же до конца 1924 г. по обвинению в активной анархо-подпольной деятельности было арестовано свыше 70 человек. Наиболее активную часть их Коллегия ОГПУ приговорила к заключению в Соловецкий лагерь особого назначения или в политизоляторы, остальные пошли в ссылку либо приговорены к ограничению места жительства («минус») [11, 12].
Аресты продолжались и позже. В феврале 1925 г. циркуляр ГПУ УССР сообщал, что органами ГПУ установлены связанные между собой подпольные группы анархистов и махновцев в Екатеринославе, Белой Церкви, Новгород-Волынске, Мариуполе, Бердянске [2, с. 36], – очевидно, все эти группы были ликвидированы к моменту составления циркуляра. В апреле-мае 1925 были проведены новые аресты в Одессе, причем знаменитый герой одесского революционного подполья 1919 г. Самуил Зехцер был расстрелян «за бандитизм и растрату» [9].
После прошедших в 1924-1925 г. арестов, в середине и конце 1920-х гг. в Харькове по-прежнему оставалась нелегальная анархическая группа, хотя ее пропагандистская работа теперь проходила в меньших размерах. Анархисты сумели сохранить связи с эмигрантскими центрами, вели устную агитацию среди рабочих и служащих, собирали деньги в фонд «Всероссийского Черного Креста», оказывавшего помощь ссыльным и заключенным активистам движения [11].
К нелегальной деятельности в это время присоединялись и анархисты, освобождавшиеся после многолетнего, длившегося со времени Гражданской войны, заключения. Одним из них был освободившийся из харьковской тюрьмы ГПУ в конце 1925 г. Виктор Белаш, бывший начальник штаба махновской Революционная повстанческая армия Украины (РПАУ). К этому времени Белаш изменил свои взгляды, став тайным осведомителем чекистов. Восстановив членство в подпольной Харьковской «набатовской» группе, Белаш по ее поручению совершил в 1926-1927 гг. объезд махновского региона, имея целью установить связи с бывшими повстанцами, обнаружить и связать подпольные группы с Харьковом [11]. Необходимо отметить, что внимание на бывших махновцев в середине 1920-х гг. вновь обратили и карательные органы. Так, в июне 1926 г. ГПУ УССР выпустило совершенно секретный циркуляр «О махновцах». В нем, в частности, указывалось, что «Махно возобновляет свои попытки идейного руководства над кулацкими элементами села», в связи с чем перед органами ГПУ ставилась задача выявления бывших махновцев и осуществление контроля за ними, особенно в тех районах, где в 1919-1921 гг. действовала РПАУ [2, с. 36].
Выполняя поручение, Белаш в течение 1927 г. связался с махновцами Гуляй-Поля. Их лидерами здесь были братья Влас и Василий Шаровские (интересно, что Василий Шаровский в это время оставался анархистом по убеждениям, хотя и стал кандидатом в члены компартии и депутатом местного Совета). По свидетельству Белаша, бывшие гуляй-польские махновцы изредка проводили тайные собрания, кое-кто «воспитывал анархо-махновскую молодежь», пытались создавать коммуны и артели. Самой успешной из них в хозяйственном отношении оказалась коммуна «Авангард» в с. Басань Пологовского района Днепропетровской области. Коммуны бывших повстанцев существовали также в греческом селе Керменчик, в с. Большая Янисоль, Константиновка и под Гришино. Однако, как отмечал Белаш, их развитию и особенно возобновлению анархической деятельности мешали отсутствие людей, способных к организационной и пропагандистской работе, «бытовое разложение и омещанивание» членов коммун. Больше того, часть коммунаров постепенно превращалась из махновцев в большевиков. Анархической работе мешало также то, что, чувствуя внимание к себе со стороны «органов» и опасаясь провокаций ГПУ, бывшие махновцы зачастую просто не доверяли друг другу, равно как и неожиданно объявившемуся в их регионе Белашу [11].
Среди анархистов, проявивших недоверие к Белашу во время его поездки, стала группа под руководством известного махновского командира Абрама Буданова. Освободившись по амнистии в конце 1923 г., Буданов поселился в с. Безымянное близ Мариуполя, проживая по документам на имя Терентия Бычика. К середине 1920-х гг. он организовал и возглавил подпольную группу, которая вела анархическую агитацию среди мариупольских рабочих и крестьян ближайших сел, в т.ч. распространяла гектографические листовки. Встретившись с Белашом, Буданов старательно показывал свое разочарование в политической деятельности, хотя и интересовался состоянием дел в харьковской организации. Судя по позднейшим показаниям Белаша, он поверил этой «конспиративной хитростью», но, видимо, все же проинформировал органы о своей встрече с Будановым. В результате оперативной разработки выяснилось, что в связи с началом сплошной коллективизации в 1928 г. группа Буданова намеревалась перейти от агитационно-пропагандистской работы к организации из крестьян партизанских анархических отрядов, и с этой целью собирала оружие. 28 ноября 1928 г., незадолго до якобы назначенного восстания, группа была арестована, при обысках у ее членов обнаружили припрятанное оружие. По приговору Коллегии ОГПУ СССР от 15 апреля 1929 г., Буданов был расстрелян вместе с членом своей группы, бывшим махновцем Пантелеймоном Белочубом [18].
Похожая тщательно законспирированная подпольная группа действовала тогда же в Межевском районе Днепропетровской области. Руководил ею освобожденный по амнистии левый с.-р. и анархист Иван Чернокнижный, бывший председатель махновского Реввоенсовета. В том же 1928 г. ГПУ арестовало семь членов группы Чернокнижного, причем были изъяты 17 бомб, 10 винтовок, 1340 патронов и другое оружие [2, с. 36]. Сведений о связи между группами Буданова и Чернокнижного, к сожалению, не имеется.
Информация об арестах анархо-махновских групп в Мариуполе, Межевском районе, а также в Одессе содержатся в информационно-циркулярном письме ОГПУ № 34 «Об анархистах» (декабрь 1928 г.). Письмо требовало обратить особое внимание органов на борьбу с «остатками анархо-махновщины». Среди конкретных мер предлагались систематическая работа «по выявлению бывших кадров РПАУ и их антисоветской деятельности в настоящее время», по аресту «анархо-кулацких групп на селе». В письме также сообщалось, что всего за 1928 год в Украине были арестованы 23 анархиста и 21 махновец. [19, с. 70]
Говоря об анархо-махновском подполье, нельзя не отметить попытки заграничных махновских центров активизировать деятельность своих единомышленников в УССР. Собственно, таких центров в описываемое время (конец 1920-х) было два: в Париже (вокруг Махно) и в Бухаресте (во главе с бывшим начальником артиллерии РПАУ Василием Даниловым). Последний, ввиду его близости к Украине, проявлял особую активность, осуществляя засылку на советскую территорию своих агентов. Так, в сентябре 1928 г. советско-румынскую границу перешли бывшие рядовые махновцы Фома Кущ и Константин Чуприна, которые по поручению бухарестского центра махновской эмиграции посетили Одессу и Гуляй-Поле, устанавливая связи с бывшими махновцами и подпольными анархическими группами. Выполнив поручение, оба махновских агента благополучно вернулись в Румынию. В 1929 г. Кущ и Чуприна снова нелегально прибыли в Одесскую область для связи с подпольем, а также, якобы, для организации повстанческих отрядов из крестьян, недовольных коллективизацией. На обратном пути оба они были арестованы ОГПУ и согласились помогать органам бороться против анархо-махновщины в качестве тайных агентов. Однако «перевербованный» Кущ, вернувшись в Румынию, сообщил товарищам о своих отношениях с ОГПУ и позже вел двойную игру по дезинформации советских спецслужб. [20, с. 192-194, 197-199]
Помимо анархо-махновского подполья, доступной и изученной информации об украинских анархистах конца 1920-х сравнительно немного, а ее достоверность иногда вызывает сомнения. Так, к 1927 году относятся смутные сведения о сотрудничестве днепропетровских анархистов с внутрипартийной оппозицией: на XV съезде ВКП(б) среди предъявленных троцкистам обвинений указывалось и на их совместные с анархистами попытки вызвать стачки на заводах и среди железнодорожников. Одним из немногих центров анархической деятельности, о котором имеется относительно подробные сведения, является Одесса, где анархисты снова активизируются с начала 1927 г. В феврале-марте 1927 г., во время перевыборов городского Совета, в Одессе снова, как и пятью годами ранее, распространяются анархические листовки, а в мае в железнодорожных мастерских было разбросано письмо «группы анархистов-коммунистов железнодорожных рабочих», угрожавшее руководству дороги организацией террористических актов. В создании новой нелегальной анархической группы принимала участие Ольга Таратута, которая в 1927 переселилась в Одессу из Киева. [9]
Во второй половине того же года подпольная группа едва избежала провала в связи с делом Ноя Варшавского, работавшего в Москве заместителем заведующего отделом охраны труда при ЦК профсоюза химической промышленности. Выходец из Полтавы, 32-хлетний Варшавский сочувствовал анархистам еще с 1911 г., но долгое время не принимал сколько-нибудь активного участия в движении, лишь в 1927 г. он начал участвовать в собраниях старых анархистов и сразу попал в поле зрения ОГПУ. В конце августа 1927 г. Варшавский взял отпуск и выехал в Одессу, где посетил Таратуту и передал ей несколько экземпляров рукописной листовки «Рабочие и работницы!», посвященной нашумевшему в 1920-х гг. делу американских анархистов Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти. Листовка протестовала против лицемерия официальной кампании в поддержку Сакко и Ванцетти, указывая, что в советских тюрьмах находится множество таких же «мучеников-анархистов», и призывала к борьбе «за безвластие, за экономическое равенство, за уничтожение безработицы, за свободные организации города и деревни — профсоюзы и кооперативы, независимые от государства». Сразу после встречи с Таратутой агенты ОГПУ арестовали Варшавского, изъяв листовки и конспиративную переписку. По злой иронии судьбы, именно на следующий день, 23 августа 1927 г., Сакко и Ванцетти были казнены американскими властями. Во время четырехмесячного следствия Варшавский брал всю вину на одного себя, всячески выгораживал Таратуту и своих московских единомышленников, что в итоге сохранило им свободу (сам Варшавский получил 3 года политизолятора). [21]
Несмотря на аресты отдельных активистов, в 1928 г. одесские анархисты продолжали нелегальную пропагандистскую деятельность среди рабочих-железнодорожников и пищевиков, студентов и т.д. В ночь на новый 1929 г. они даже попытались тайно, под видом празднования, провести свою общегородскую конференцию, но все ее участники (около 20 человек) оказались арестованы. Среди задержанных сотрудниками ГПУ были известные со времен Гражданской войны и даже царизма анархисты Арон Вайнштейн, Абрам Вулис, Лев и Абрам Рабиновичи, Берта Тубисман, а также молодые студенты и рабочие Лев Вайнберг, Яков и Арон Гексельманы, Лазарь Рабинович и другие [22]. Через несколько дней взяли и Таратуту, обвиненную в пропаганде среди рабочих и «изготовлении контрреволюционных листовок» [9]. Арестованных отправили в тюрьмы и ссылки; престарелой «бабушке» Таратуте больше не довелось вернуться в Украину.
Весной-летом 1929 г., в обстановке начавшей сплошной коллективизации, были разогнаны упоминавшиеся выше коммуны бывших махновцев; входивших в них явных анархистов и другой «опасный элемент» (братья Шаровские, Иван Чучко, Максим Подкова и т.д.) выслали из Украины, сами коммуны были преобразованы в колхозы и совхозы [11]. Всего же, по данным ОГПУ, за первое полугодие 1929 г. в УССР было арестовано 62 анархиста и 40 махновцев [2, с. 37].
К лету 1929 г. относится попытка распространить на Украину деятельность сторонников известной в анархических кругах «Платформы» П.А. Аршинова и Н.И. Махно. К этому времени в Москве сложилась подпольная группа, состоявшая преимущественно из анархистов с дореволюционным стажем, работавших над организацией «Союза рабочих анархистов». Связанные с Союзом группы удалось организовать в ряде городов Европейской России, Урала и Сибири. А летом 1929 г. по поручению Союза анархист Давид Скиталец, «ярый «аршиновец» и опытный подпольщик», как его характеризовали товарищи, объехал портовые города Украины и Крыма, устанавливая тайные связи с моряками Черноморского флота. Через этих моряков московский «центр» восстановил контакты с анархической эмиграцией и наладил регулярную доставку в СССР издававшегося в Париже журнала «Дело труда» [23, с. 102-103; 17]. Интересно отметить, что Скиталец занимался точно такой же деятельностью еще в 1911-1912 гг., будучи одним из лидеров подпольного «Союза черноморских моряков» [24, с. 514-515]. Однако уже к концу 1929 г. «Союз рабочих анархистов» и, видимо, его черноморский филиал были разгромлены НКВД.
Тем временем в 1930 г. активизировалась деятельность анархистов в Харькове. Главную роль в этом оживлении сыграло возвращение многих ранее арестованных активистов, у которых закончились сроки ссылки. По инициативе Павла Захарова харьковские анархисты снова объединились в организацию с «набатовскими» программой и названием. В группу входили Григорий Цесник, Авенир Урядов, Ревека Ярошевская (как и Таратута, она присоединилась к анархистам еще в 1903 г.) и другие опытные подпольщики, пропагандисты и организаторы. [11]
По свидетельству Белаша, в начале 1930-х харьковских анархистов больше всего интересовали и возмущали проблемы коллективизации и последовавшего за ней голода. В этой связи ими обсуждались перспективы постановки подпольной печати, используя которую предполагалось развернуть массовое сопротивление буквально людоедской политике власти. Однако для создания подпольной типографии требовались деньги, которых не было. Григорий Цесник, апеллируя к дореволюционному опыту (в т.ч. и собственному), предлагал провести ограбление («экспроприацию») банка, но не был поддержан; собрание харьковских «набатовцев» решило собрать требуемые средства за счет работы организованной ими артели по производству керамических изделий, а также коммуны старых анархистов и эсеров, членов Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, существовавшей в пригородном поселке Мерефа. [11]
В течение 1930 и 1931 гг. Харьковской группе удалось восстановить связи с анархистами в Москве и в нескольких городах Украины. Среди них были Елизаветград (группа анархо-синдикалистов, созданная неким «Ваней Черным» и другими выходцами из Николаева, только что освободившимися из ссылки и поселившимися в Елизаветграде) [11], Днепропетровск (здесь воссоздание анархической группы начал еще в 1928 г. машинист паровоза Леонид Лебедев, раненый во время знаменитого соловецкого расстрела 1923 года; группа под его руководством вновь пыталась инициировать рабочие забастовки) [11, 22], Симферополь (в котором поселились освободившиеся из ссылки активные анархисты начала 1920-х гг. Борис и Любовь Немирецкие) [11, 25], Киев (куда вернулся бывший харьковчанин Липовецкий, также освободившийся из ссылки в 1930 г.) [11, 26], а также Воронеж, Брянск и Орел, где оказались жившие в ссылке или с «минусом» украинские анархисты-«набатовцы», в т.ч. многолетний лидер и идеолог КАУ Арон Барон [27].
Видимо, не имели связей с «набатовской» сетью относительно небольшие группы анархистов в других городах Украины, не упомянутые в показаниях Белаша, но установленные по архивным материалам и другим источникам. Так, в 1930 г. началась анархическая деятельность 17-летнего запорожского рабочего-металлурга Игоря Брешкова. С анархизмом он познакомился через своего ровесника, московского анархо-мистика Иосифа Иоффе. В 1930-1932 гг. Брешков получал из Москвы нелегальную анархическую литературу и пытался ее распространять, в связи с чем был арестован 5 декабря 1932 г. и вскоре приговорен к 3 годам лагерей [23, с. 238-239, 301]. В том же 1932 г. был арестован кружок анархо-синдикалистов в Черкассах, организованный молодым рабочим Дмитрием Абламским. Кружок распространял антисоветские листовки, его лидер получил уже 5 лет лагерей [28]. В 1933-1934 гг. пытались вести нелегальную работу в Симферополе известные старые петроградские анархо-синдикалисты Петр Герасимчук и его жена Лидия Аксенова, поселившиеся здесь после освобождения из ссылки. Они вели конспиративную переписку с московскими единомышленниками, обсуждая перспективы воссоздания в СССР анархического движения. Оценив эти перспективы как полностью отсутствующие вследствие полицейского террора, супруги решили бежать за границу, но были арестованы при подготовке к этому побегу в начале ноября 1934 г. Следствие обвинило их не только в антисоветской, но также и в террористической деятельности, в связи с чем обоим также дали нестандартные по тем временам 5 лет заключения в Соловецкий лагерь [23, с. 217-218, 223]. В очередной раз возобновилась подпольная деятельность в Одессе: по несколько корявому выражению местного отдела ОГПУ, в 1932 г. анархисты «изготовили выпуск контрреволюционных листовок». Лидерами очередной «реинкарнации» местной группы стали ветераны одесского анархизма Шахворостов, Борзенко-Москаленко, братья Исаак и Лазарь Рабиновичи и др. В это же время в Одессе существовал небольшой анархический кружок политэмигрантов из Болгарии, возглавлявшийся участником сентябрьского восстания 1923 года Жилю Грозевым. Однако уже в 1933 часть одесских анархистов, в т.ч. организатор группы Шахворостов, были арестованы. [9]. Судя по всему, в украинском селе также предпринимались попытки возобновления нелегальной анархической деятельности среди крестьян, озлобленных результатами победившей коллективизации. Показательно, например, дело арестованных в конце 1932 г. колхозников с. Времивка Донецкой области Владимира Панченко, Андрея Дробота и других. Большинство членов группы во время Гражданской войны участвовали в махновском движении, но затем примирились с советской властью, а Панченко даже вступил в КП(б)У и был назначен председателем местной потребкооперации. Однако мирное сосуществование бывших времивских махновцев с советским режимом оказалось недолгим: летом 1929 Панченко отказался добровольно вступить в колхоз и был исключен из партии, после чего вместе со своими старыми сотратниками повел тайную антиколхозную и антигосударственную агитацию. [29, с. 13-14, 16]
В обстановке определенной активизации движения харьковские анархисты запланировали на 1934 г. нелегальный съезд украинских «набатовских» групп и восстановление КАУ [11]. Но ГПУ снова опередило их: 1 февраля 1934 г. прошли одновременные аресты связанных между собой анархических групп и кружков в Харькове, Орле, Воронеже, Брянске [27]. В Харькове были арестованы несколько десятков человек, ликвидированы две трудовых артели анархистов. Однако, улик, видимо, оказалось недостаточно, и по решению «органов» лишь восемь лидеров группы были сосланы, а остальные освобождены под надзор. Конечно, освобождены они были ненадолго. Уже в 1935 г. Харьков был «вычищен» от анархистов, которых одного за другим арестовывали и высылали [11]. В этом же году, видимо, окончательно прекратились сборы денежных средств в кассу «Черного Креста».
К 1937 г. подавляющее большинство украинских анархистов находились за пределами республики, - в лагерях и политизоляторах, в ссылке в Сибири, на Севере или в Средней Азии. Вакханалия террора в УССР проходила преимущественно в форме борьбы с «право-троцкистскими заговорщиками» или «буржуазным националистами», и по данным НКВД УССР, за весь 1937 год в Украине было арестовано лишь 23 анархиста. Среди них выделяется дело группы из 15 человек в Николаевской области, - возможно, реально существовавшей. Другие арестованные – это, скорее всего, чудом уцелевшие на свободе старые анархисты-одиночки, жившие в Донецкой области (два человека, в т.ч. анархист-махновец Иван Лепетченко), Днепропетровске, Харькове, Киевской области (по одному чел.), и – в порядке курьеза? – три руководящих сотрудника НКВД УССР [30]. На рубеже 1937-1938 гг. НКВД окончательно искоренил анархизм в Одессе: только по делу т.н. «Анархистской подпольной организации» были арестованы 12 человек, аресты проходили и в рамках других дел. Были расстреляны Борзенко-Москаленко, Шахворостов, Давид Хаскин, Израиль Шорник-Супорник и др. [9] Наконец, в середине февраля 1938 г. в Гуляй-Поле и Днепропетровске подверглись аресту свыше 30 бывших анархистов и махновцев, обвиненных в принадлежности к нелегальной организации «Гуляй-Польский военно-махновский контрреволюционный повстанческий полк», связях с украинским националистическим центром в Киеве, заграничным центром махновцев в Бухаресте и «Центральной анархической группой» в Москве, вооруженной борьбе с советской властью, подготовке восстания, антисоветской агитации, подготовке террора и диверсий. Среди прочих были в очередной раз арестованы братья Шаровские, обвиненные в руководстве «полком», Константин Чуприна, Назар Зуйченко. Постановлением Тройки УНКВД по Днепропетровской области от 25 апреля 1938 все они были приговорены к расстрелу. [31] Аналогичное дело в том же году возникло на хуторе Зеленый Гай Черниговского района Запорожской области, где были арестованы 22 бывших махновца. Семеро из них, в т.ч. бывший помощник начальника артиллерии РПАУ Дмитрий Сипливый, были осуждены Тройкой УНКВД по Запорожской области к расстрелу [19, с. 71]. Были ли эти дела полностью выдуманы следствием или какие-то реальные факты подпольной деятельности бывших махновцев все же имели место, - мы, скорее всего, уже никогда не узнаем.
«Большой террор» конца 1930-х пережили считанные единицы украинских анархистов. Одним из немногих стал бывший махновец и активный член Полтавской организации КАУ Иван Арендаренко. После 10 лет скитаний по советским тюрьмам и ссылкам он был освобожден в 1936 и вскоре, не дожидаясь очередного ареста, перешел на нелегальное положение. Несколько лет Арендаренко жил в Украине, постоянно переезжая из города в город и скрываясь от сталинских, а затем и нацистских спецслужб, пока в 1944 г. не попал в облаву, после чего отправлен в Австрию как гастарбайтер. После окончания Второй мировой войны Арендаренко эмигрировал в США, где сотрудничал в последнем российском анархическом журнале «Дело труда – пробуждение», публикуясь под псевдонимами «И.В.А.» и «Сургутов» [32].
Новое поколение украинских анархистов появилось лишь в конце 1960-х – начале 1970-х, без какой-либо личной преемственности со своими предшественниками. Но это уже другая история…

Автор выражает искреннюю признательность Виктору Савченко и Юрию Кравцу, предоставивших часть материалов для этой статьи.
* * * * *
Источники:
1. Беспечный Т.А., Букреева Т.Т. Правда и легенды о Несторе Махно. Донецк. 1996.
2. Архiрейський Д.В., Ченцов В.В. «Даєш Махна!» З iсторiї українського повстанства. // Політична і військова діяльність Нестора Махна. Матеріали науково-теоретичної конференції. Запоріжжя-Гуляйполя, 12-13 листопада 1998. Запорожье. 1998. С. 31-39.
3. Кучер О.О. Розгром збройної внутрішньой контрреволюції на Україні в 1921-1923 рр. Харків. 1971.
4. Белаш А.В., Белаш В.Ф. Дороги Нестора Махно. Киев. 1993.
5. Белый П.Ф., Дышлевой П.С. Единство действий в защите завоеваний революции: Боевое содружество трудящихся Украины и России в борьбе против кулацкой вооруженной контрреволюции (конец 1920 – 1922). Киев. 1988.
6. Дукельский С. ЧК-ГПУ // Український історичний журнал. 1991. № 2.
7. Екатеринославский пищевик. № 1. 05.01.1923.
8. Боровик М.А. Анархістський рух в Украйни у 1917-1921 рр. // Український історичний журнал. № 1. 1999.
9. Савченко В.А. Анархисты Одессы в эпоху революции и гражданской войны 1917-1920. // Юго-Запад. Одессика. 2007. Вып. 3. С. 71-99; Он же. Анархистское подполье в Одессе в 20-30-е гг. ХХ века. // Юго-Запад. Одессика. 2009. Вып. 7. С. 108-135.
10. Дубовик А. Анархическое подполье в Украине в 1920-1930-х гг. Контуры истории. Днепропетровск. 2007.
11. Собственноручные показания Белаша Виктора Федоровича. – В кн.: Яруцкий Л.Д. Махно и махновцы. Мариуполь. 1995.
12. ГАРФ, ф. 8409, оп. 1, д. 26, л. 156.
13. ГАРФ, ф. 8409, оп. 1, д. 68, л. 153; д. 256, л. 334-338.
14. [Леонтьев Я. Примечания] Партия Левых Социалистов-Революционеров. Документы и материалы. Т. 1. Июль 1917 – май 1918. Под ред. Я. Леонтьева. М. 2000.
15. ГАРФ, ф. 10035, оп. 1, д. П-30976.
16. База данных НИПЦ «Мемориал» (Москва).
17. Подкур Р. Повстанський рух та опозицiйнi політичні угруповання в iнформацiйних документах органів ЧК-ГПУ (початок 20-х рр.) // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Київ, 2002. № 2/4 (13/15).
18. Гос. архив Службы безопасности Украины. Фонд печатных изданий. Д. 20, т. 1, л. 13; Центр. гос. архив высших органов власти и управления Украины. Ф. 3204, оп. 1, д. 1; д. 4, л. 6; д. 9, л. 120. – Материалы предоставлены Ю.П. Кравцом.
19. Скрыпник О.В. За золотом Нестора Махна. // Політична і військова діяльність Нестора Махна. Матеріали науково-теоретичної конференції. Запоріжжя-Гуляйполя, 12-13 листопада 1998. Запорожье. 1998. С. 69-72.
20. Оппоков В. Лев Задов: смерть от бескорыстия. Петрозаводск. 1994.
21. Рублёв Д.И. История одной листовки и судьба анархиста Варшавского (из истории анархистского сопротивления тоталитаризму) // 30 октября. № 66. 2006. С. 8-9.
22. Liste der verfolgten Anarchisten und Syndikalisten in Russland // Presse-Dienst, herausgegeben vom Sekretariat der IAA. Berlin, 8. November 1930. Nr.12 (126)
23. Орден российских тамплиеров. М. 2003. Т. 2.
24. Политическая каторга и ссылка. Биографический справочник членов Общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев. М. 1929.
25. ГАРФ, ф. 8409, оп. 1, д. 41, л. 272; д. 84, л. 53-54.
26. ГАРФ, ф. 10035, оп. 1, д. П-23034.
27. Леонтьев Я., Быковский С. Из истории последних страниц анархо-движения в СССР: дело А. Барона и С. Рувинского (1934 г.) // Петр Алексеевич Кропоткин и проблемы историко-культурного моделирования развития цивилизации: материалы международной научной конференции. СПб. Сопарт. 2005. С. 157-171.
28. ГАРФ, ф. 8409, оп. 1, д. 717, л.л. 126-129.
29. Яхно І.А. Времівка на Донеччине. Донецк. 1998.
30. Український історичний журнал. 2001. № 2. С. 83.
31. Як це було. // З архівів ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Альманах № 2. Запоріжжя. 2000. С. 163-262.
32. И.В.А. Виденное и пережитое. // Дело труда – Пробуждение. 1949. Январь-февраль. № 28. С. 10-11; 1949. Май-июнь. № 29. С. 15-16; 1949. Август-сентябрь. № 30. С. 18-20; 1949. Декабрь. № 31. С. 13-15.

Дубовик А.В.
Днепропетровск. Июнь 2011.
Дубовик вне форума   Ответить с цитированием
5 пользователя(ей) сказали cпасибо:
Fly (06.02.2012), Мария Мезозойская (24.11.2011), Сергей Шведов (25.11.2011), Юрий К. (24.11.2011)
Старый 25.11.2011, 04:58   #3
Юрий К.
Форумчанин
 
Аватар для Юрий К.
 
Регистрация: 09.03.2007
Сообщений: 2,815
Сказал(а) спасибо: 525
Поблагодарили 2,297 раз(а) в 1,171 сообщениях
Юрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond repute
Post

В дополнение к работе А. Дубовика:

Ніколаев І.Є. Діяльність анархістських угруповань України в контексті ліквідаційної політики більшовиків відносно опозиційних партій у 1918 - першій половині 20-х років ХХ сторіччя // Науковий вісник Миколаївського державного університету імені В.О. Сухомлинського: Збірник наукових праць. - Вип. 3.29: Історичні науки. - Миколаїв: МДУ, 2010. - С. 90 - 95.
Вложения
Тип файла: pdf 90 - 95.pdf (179.7 Кб, 20 просмотров)
Юрий К. вне форума   Ответить с цитированием
4 пользователя(ей) сказали cпасибо:
katran2 (06.12.2011), Дубовик (25.11.2011), Сергей Шведов (25.11.2011)
Старый 31.01.2012, 17:32   #4
Юрий К.
Форумчанин
 
Аватар для Юрий К.
 
Регистрация: 09.03.2007
Сообщений: 2,815
Сказал(а) спасибо: 525
Поблагодарили 2,297 раз(а) в 1,171 сообщениях
Юрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond reputeЮрий К. has a reputation beyond repute
Post

Печатный вариант статьи:

Дубовик А. К истории анахического движения в Украине (1922-1938 гг.) // Південний захід. Одесика. Історико-краєзнавчий альманах. - Вип. 12. - Одеса: Друкарський дім, 2011. - С. 182-198.
Вложения
Тип файла: pdf Дубовик А. 2011.pdf (132.5 Кб, 19 просмотров)
Юрий К. вне форума   Ответить с цитированием
5 пользователя(ей) сказали cпасибо:
katran2 (31.01.2012), Дубовик (31.01.2012), Сергей Шведов (31.01.2012), Сидоров-Кащеев (31.01.2012)
Старый 31.01.2012, 23:01   #5
Дубовик
Форумчанин
 
Аватар для Дубовик
 
Регистрация: 25.01.2007
Сообщений: 3,084
Сказал(а) спасибо: 938
Поблагодарили 2,365 раз(а) в 1,384 сообщениях
Дубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond reputeДубовик has a reputation beyond repute
По умолчанию

от меня особое спасибо. Экземпляр журнала я до сих пор так и не получил, несмотря на обещания...
Дубовик вне форума   Ответить с цитированием
Ответ

Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Текущее время: 16:20. Часовой пояс GMT +4.



Реклама:


Перевод: zCarot