Перевод ст. А. Лисенко "Во главе повстанческих масс: атаман Никифор Григорьев

Очередной перевод. Готов выслушать конструктивную критику.
Некоторые сомнения мои: слово "панцерник" везде переводил как "бронепоезд", поскольку в тексте однажды оно употребляется именно в таком контексте. Поправте, пожалуйста, если я не прав; для термина "вантажно-панцирна команда" адекватного перевода не нашел. Пожалуйста, кто в материале - проясните значение этого термина, буду благодарен. Всё пожалуй....

АНДРЕЙ ЛИСЕНКО

ВО ГЛАВЕ ПОВСТАНЧЕСКИХ МАСС:
АТАМАН НИКИФОР ГРИГОРЬЕВ

Об атамане Григорьеве и возглавляемом им повстанческом движении упоминали в своих работах Л. Троцкий, Б. Козельский, Р. Эйдеман, М. Какурин, С. Щаденко, П. Балковой и многие другие советские авторы . Они дали одностороннюю, резко негативную оценку деятельности этой одной из наиболее загадочных личностей периода революции и гражданской войны.
Но существует и другая точка зрения на деятельность атамана, которую представляют П. Аршинов, В. Белаш, А. Белаш, М. Маргулиес, В. Верстюк, В. Волковинский, В. Горак и др. . Эти авторы попытались объективно подойти к оценке фигуры Григорьева. Попробуем это сделать и мы.
На военном и политическом небосклоне Украины бывший штабс-капитан русской и офицер гетманской армий, участник Русско-японской и Первой мировой войн Никифор Александрович Григорьев (Серветник) появляется на исходе лета 1918 г., когда недовольные гетманским режимом различные политические силы − от приверженцев Украинской Центральной Рады до большевиков − начали подготовку вооруженного выступления. Правительство генерала Павла Скоропадского к этому времени полностью дискредитировало себя неумелыми шагами во внутренней и внешней политике, не сумев, в частности, разрешить аграрный вопрос в пользу украинских крестьян. А это был самый наболевший вопрос для Украины.
Гетман сделал ставку на восстановление крупных помещичьих латифундий, в чем были заинтересованы и немецко-австрийские оккупационные власти. Поддерживая гетмана, помещики настаивали на том, что мелкие крестьянские хозяйства не в состоянии обеспечить выработку крупных товарных партий сельскохозяйственной продукции, как того требовали от украинской стороны разоренные войной Германия и Австро-Венгрия. Но последние, в свою очередь, не в состоянии были выполнить своих обязательств по поставке на Украину промышленных товаров и сельскохозяйственного инвентаря. Эти обстоятельства до предела обострили и без того напряженную политическую и социально-экономическую ситуацию в украинском обществе, а репрессивные действия гетманских карательных отрядов, часто опиравшихся на помощь немецких команд, провоцировали население на вооруженный отпор.
Украинские политические партии центристского и левого направлений собирались возглавить эту борьбу и подыскивали кандидатуры для решения вопроса организации вооруженных формирований. Именно в этот момент Григорьев устанавливает контакт с представителями «Украинского Национального Союза» − центра легальной оппозиции режиму гетмана П. Скоропадского − и вскоре получает от них задание выехать на свою родину − в Александрийский уезд Херсонской губернии и организовать там массовое восстание против гетманцев, австро-немецких оккупантов и их приспешников.
В августе 1918 г. Григорьев приехал в херсонское село Верблюжки. Через некоторое время он возглавил образованный там же повстанческий отряд из 175 крестьян-бедняков и развернул партизанскую войну, поначалу имевшую сугубо локальный характер. Как отмечает известный исследователь этой темы В. Горак, «было бы несправедливо считать самого атамана Григорьева основателем повстанческо-партизанского движения на Херсонщине. Факты свидетельствуют, что данное революционное по своему содержанию движение возникло и развивалось в Херсонской губернии еще до появления в ней самого Григорьева. В разных местах (близь Помощной, Вознесенска и др.) действовали отряды таких крестьянских командиров, как Горбенко, Масенко, Павловский, Ткаченко, Таран и др. …
Несомненная заслуга атамана Григорьева заключается именно в том, что он, сумев выдвинуться из среды прочих крестьянских вожаков благодаря своему бесспорному военно-организационному таланту, в конце концов смог объединить все эти партизанские отряды в одну повстанческую армию, подчиняющуюся единому военному командованию. Осенью 1918 г. в нее уже входило около 120 отрядов и боевых групп, а ее общая численность составляла порядка 6 000 человек» .
16 ноября 1918 г. сторонники Центральной Рады и Украинской Народной Республики начали открытое вооруженное восстание против гетмана. В этом их поддержали не только полустихийно сформированные повстанческие отряды Нестора Махно, Миколы Шинкаря и других «полевых командиров», но и регулярные армейские подразделения. В частности, 20 ноября это сделал Лубенский конный полк (позднее − 1-я Запорожская дивизия) полковника Петра Болбочана .
Узнав о начале восстания, Григорьев (который, как уже было сказано, провел значительную организаторскую работу, заработав авторитет и популярность) развернул более активные действия. Недовольство крестьян было настолько сильным, что они массами присоединялись к атаману, что дало ему возможность крайне быстро взять под контроль почти всю Екатеринославщину и Херсонщину.
В начале декабря 1918 г. Григорьев без особых трудностей отбил у гетманских войск Александрию и известил Головного атамана войск УНР Симона Петлюру о своем признании Директории и подчинении ей своих отрядов. Вскоре отряды атамана получили название Херсонской дивизии и вошли в состав Южной группы войск армии УНР. Приблизительно к этому времени дивизия состояла из четырех пехотных и одного конного полков, а так же двух батарей полевых орудий .
Командующий Южной группой генерал Александр Греков приказал атаману Григорьеву взять под контроль Николаев. 13 декабря 1918 г. отряды Григорьева вошли в город и провозгласили в нем власть Директории. Однако, во второй половине декабря немецкие отряды, по требованию Антанты, нанесли неожиданный удар и вытеснили григорьевцев из Николаева. И все же приблизительно 31 декабря части Григорьева снова подступили к городу и немцы вынуждены были подчиниться ультимативным требованиям атамана и «григорьевские отряды снова вошли в Николаев, Знаменку и Долинскую. Власть Директории в этих населенных пунктах была восстановлена» .
После падения гетманского режима (14 декабря 1918 г. гетман отказался от власти и бежал в Германию) Директория активизировала усилия по созданию собственных вооруженных сил, намереваясь реорганизовать их в четыре армейские группы, поскольку нерегулярные военные формирования не могли обеспечить неприкосновенность украинских границ и гарантировать новому правительству наличие времени для проведения реформ и реализации своей политики. Ведь УНР фактически находилась во вражеском кольце: с севера надвигались большевистские части, на западе стояли польские войска, близь Днестра концентрировалась румынская армия, на юго-востоке набирали силу белогвардейские формирования, в черноморских портах находились войска Антанты и остатки немецкого оккупационного корпуса.
Особо запутанная ситуация сложилась на юге Украины: регион лихорадили постоянные смены власти, практически на одной территории одновременно действовали гетманцы, немцы, войска Директории (петлюровцы), добровольческие (белые) части, силы самообороны, союзный десант, советские отряды, формирования местных независимых атаманов.
В это время Григорьев вел борьбу с белыми добровольческими частями, пополнившими свои ряды за счет гетманских военнослужащих и, опираясь на поддержку со стороны Антанты, установившими контроль над Херсоном. Примерно 10 января 1919 г., после упорных боев с применением артиллерии, комендант Херсона полковник Зинкевич получил от атамана ультимативное требование сдать город и вынужден был выполнить его. Под властью Директории оказался еще один важный населенный пункт. Вскоре правительство Директории назначило Григорьева на пост комиссара Александрийского уезда и наградило почетным званием «атамана повстанцев Херсонщины и Таври» .
В декабре 1918 − январе 1919 гг. дивизия Григорьева совместно с другими армейскими подразделениями Директории принимала участие в борьбе с повстанческим движением сторонника так называемого «вольного Советского строя» Нестора Махно, которому 28 декабря 1918 г. удалось захватить Екатеринослав . В январе 1919 г. войска полковника армии УНР Самокиша сначала наголову разбили отряды Н. Махно, а затем выбили из Екатеринослава и 8-й корпус белогвардейцев − главную силу добровольцев в этом регионе . Во время отступления последние попали под удары подразделений Григорьева и понесли значительные потери. Тогда же григорьевцы захватили Кичкас, Грушовку, Воронцовку и немало других населенных пунктов . Таким образом, к концу января 1919 г. войска УНР почти полностью контролировали Херсонскую и частично Екатеринославскую губернии.
Как видим, на нескольких угрожаемых направлениях обороны вооруженным силам УНР удалось достичь определенных успехов. Но в целом, не смотря на все попытки правительства Директории уменьшить военно-политическую опасность, этого сделать не удалось. Когда в конце декабря 1918 г. большевистские войска нарушили демаркационную линию и вступили на украинскую территорию, частей, которые могли бы дать им достойный отпор на этих участках фронта, почти не оказалось. И хотя боевые действия и велись под Харьковом, Полтавой, Ворожбой, Черниговом, подразделения армии УНР стремительно отступали.
Советские войска (с 4 января 1919 г. − войска Украинского фронта) по командованием Владимира Антонова-Овсеенко довольно быстро заняли северо-восточные районы Украины (3 января 1919 г. заняли Харьков, 12 января − Чернигов) и в ближайшее время собирались взять под свой контроль южные территории. Эту операцию должна была осуществить Группа войск Харьковского направления, образованная в составе Украинского фронта 13 января 1919 г. (первоначально ее возглавлял Владимир Ауссем, а с 6 февраля 1919 г. − Анатолий Скачко).
Положение Директории осложнялось тем, что против нее выступили пророссийски настроенные рабочие организации в городах, а так же подавляющее большинство атаманов, с которыми большевики сумели договориться о поддержке действий советских войск. Начальник оперативного отдела Генерального штаба армии УНР полковник Николай Капустянский позднее вспоминал: «Большую помощь оказали им (большевикам − Авт.): анархист Махно, занявший своими бандами в тылу наших войск почти всю Екатеринославщину; атаман Зеленый, в самый разгар боев врезавшийся клином в нашу армию между Киевом и Кременчугом, чем и ускорил наш отход с Левобережья и сдачу Киева» .
27 января 1919 г. части Группы Советских войск Харьковского направления заняли Екатеринослав и собирались продолжать наступление дальше. В этой ситуации решающая роль принадлежала крестьянству центральных и южных районов Украины, поскольку оно хранило огромное количество оружия, частью привезенного с фронтов Мировой войны, частью оставленного немцами, австро-венграми и прежними режимами. Кроме того, стратегическое значение имела единственная в степной Украине Екатеринославская железная дорога, а потому вопрос о контроле над ней стоял чрезвычайно остро. Как раз по близости от этой железной дороги расположились достаточно крупные партизанские формирования.
Характеризуя тогдашнее морально-политическое состояние частей атамана Григорьева, один из руководителей махновского повстанческого движения Петр Аршинов отмечал, что в идейном отношении григорьевцы были чрезвычайно отсталыми. Крестьянская масса, из которой вышло подавляющее большинство повстанцев, не смогла выработать четкую политическую платформу и стратегию борьбы, не смогла сформулировать ее конечную цель. И потому, не смотря на высокий революционный подъем и энтузиазм повстанческих отрядов в борьбе с врагами, они были слишком нестойкими, временами попадающими под диаметрально противоположные влияния .
Представители всех политических направлений, действующие близь района дислокации повстанцев, стремились отправить к Григорьеву как можно больше своих людей. Так поступали и большевики, и петлюровцы, и добровольцы, и махновцы, и левые, и правые эсэры. Достаточно вспомнить конфликт, который произошел у атамана с посланцами Н. Махно, приславшего в распоряжение Григорьева 250 человек. Через несколько дней они попытались поднять восстание, вероятно, имея цель подчинить партизан Григорьева Н. Махно. Однако, акция была не в достаточной степени подготовлена, а потому выполнить задуманное заговорщики не смогли. Они сумели блокировали Григорьева в его штабе, но верные части, которые атаман успел вызвать, разоружили «путчистов». В итоге несколько человек было казнено, а остальные были отправлены обратно к Н. Махно. Об этом эпизоде, в частности, упоминал в своей книге начальник 2-го отделения Секретного отдела ГПУ УССР Б. Козельский .
Заметим, что одно время Григорьев собирался повернуть свои войска либо против войск Антанты, либо против добровольческих формирований на Левобережье. Но его бойцы, да и сам атаман, находились под все возрастающим влиянием левых украинских эсэров-боротьбистов, заключивших союз с большевиками. (По некоторым данным, начиная с ноября 1918 г., Григорьев установил и поддерживал в дальнейшем регулярные контакты с руководителями боротьбистов и вскоре их решением был назначен эмиссаром боротьбистской партии в Херсонской губернии и членом Херсонского ревкома. От боротьбистов к Григорьеву частенько приезжали курьеры, которые параллельно с военным командованием УНР также ставили перед ним боевые задачи. Немало полковых командиров атамана − Горбенко, Масенко, Павловский, Ясинский, а с февраля 1919 г. и сам Григорьев − стали членами боротьбистской партии ).
Боротьбисты проводили среди григорьевцев интенсивную агитацию в просоветском духе, имевшую бесспорный успех, и призывали выступить прежде всего против Директории. 29 января 1919 г. Григорьев направил Директории телеграмму, в которой объявил ей войну. Вскоре он нанес сильный удар по частям петлюровского Екатеринославского Коша, которые под натиском советских войск отступали через Харьковщину .
Учитывая настроения своих бойцов, Григорьев вступил в переговоры с советским командованием. 1 февраля 1919 г. он установил связь с начальником штаба Особой Группы Советских войск Петренко. Григорьев объявил, что ведет переговоры как представитель Центрального Революционного Комитета (Центрревкома), созданного боротьбистами в противовес прочим правительствам, претендовавшим на власть в Украине. Свое повстанческое движение атаман охарактеризовал как исключительно левоэсэровское. Григорьев заявил, что в его распоряжении находится 20 партизанских отрядов, готовых вести борьбу с петлюровцами, белогвардейцами, немцами, англичанами и французами.
Атаман имел так же телефонный разговор с командующим Украинским фронтом В. Антоновым-Овсеенко, во время которого изложил свои условия заключения военного союза с большевиками. В ходе переговоров он согласился подчиниться общему командованию, а так же признать Временное Рабоче-Крестьянское правительство Украины, созданное 28 ноября 1918 г. в Курске и переименованное 29 января 1919 г. в Харькове в Совет Народных Комиссаров УССР. Тем самым Григорьев фактически отрекался от боротьбистского правительства.
2 февраля 1919 г. соглашение было достигнуто и председатель Совнаркома УССР Христиан Раковский сообщил телеграммой Москве: «Состоялось соглашение между представителями наших армий, оперирующих на границе Екатеринославской и Херсонской губерний, и атаманом Григорьевым. Он − украинский эсер, располагающий значительными партизанскими силами и оперирующий в Херсонской губернии сплошь до Николаева...» . Перейдя к большевикам, Григорьев перевел свой штаб в Александрию. Под его командованием находилось более 5 000 бойцов, имевших на вооружении 100 пулеметов и 10 орудий .
В оперативной сводке штаба Революционного Военного Совета Группы войск Харьковского направления от 5 февраля 1919 г. сообщалось, что отряды Григорьева контролируют район Знаменка − Користовка − Александрия − Кривой Рог − Довгинцево − Апостолово, а также станцию Ново-Полтавка, что к северу от Николаева . По состоянию на 15 февраля 1919 г. под контролем атамана находились также Елизаветград, Цветково, Ново-Украинка, Бобринская, Никополь и другие населенные пункты .
18 февраля 1919 г. в Харькове состоялась встреча Григорьева с В. Антоновым-Овсеенко, который сообщил атаману о намерении советского командования переформировать его отряды в красноармейскую бригаду. 19 февраля 1919 г. приказом командующего Группой войск Харьковского направления А. Скачко в составе Группы была образована 1-я Заднепровская стрелковая дивизия под командованием Павла Дыбенко. 26 повстанческих отрядов Григорьева были переименованы в 1-ю Заднепровскую бригаду и включены в состав этой дивизии, а сам атаман стал красным комбригом.
Эти переформирования происходили в разгар боевых действий: советские войска с боями продвигались к Черноморскому побережью. От командующего Украинским фронтом В. Антонова-Овсеенко Григорьев также получил приказ наступать в южном направлении. А это было совсем не просто, поскольку повстанцы держали фронт сразу против нескольких противников − немцев, перешедших на службу к Антанте, белогвардейцев, войск УНР, а также местных немецких колонистов, враждебно относившихся к крестьянам-повстанцам. Тем не менее, к 27 февраля 1919 г. григорьевцы отбили у противника Белую Криницу, Березоватку, Снегиревку и другие населенные пункты.
27 февраля 1919 г. на должность политкомиссара 1-й Заднепровской бригады был прислан коммунист Ратин, а с ним еще 35 большевиков для политработы. В это же время к Григорьеву прибыл и член боротьбистской партии Юрий Тютюнник, накануне в Харькове получивший от одного из лидеров боротьбистов М. Шинкаря рекомендательное письмо к атаману. Этими мерами руководство и большевиков, и боротьбистов рассчитывало усилить свое влияние на григорьевскую бригаду.
В своих воспоминаниях Ю. Тютюнник сообщает, что зона влияния Григорьева тогда простиралась от Черкасс до станции Апостолово, где находился штаб атамана, а коменданты железнодорожных станций выполняли только его приказы и распоряжения. Внешность самого атамана Тютюнник описывает следующим образом: «Григорьев уже без кожуха. На нем потертый френч защитного цвета и синие брюки в сапоги. Невысокий, крепкий, с монгольской физиономией, с синевато-красным носом, живыми глазами − передо мной стоял атаман» .
О дальнейшем развитии событий Ю. Тютюнник весьма красочно повествует в своей автобиографии, недавно опубликованной в журнале «З архівів ВУЧК − ГПУ − НКВД − КГБ»: «После первого знакомства Григорьев назначил меня начальником штаба своих отрядов, общее количество бойцов которых до¬ходило до пяти тысяч человек. Организационно войска находились ниже всякой критики: штаба не было, интендантства не было, каждый командир называл свою часть как хотел: кто батальоном, кто полком, а кто и диви¬зией. Не без труда мне удалось реорганизовать отряды в бригаду по штатам Красной Армии. Я мог приступить к осуществлению моей мечты о наступлении на десант Антанты и белогвардейцев, которые засели в Хер¬соне, Николаеве и Одессе. С Григорьевым у меня установились неплохие отношения, он не вмешивался в технические дела штабной работы. Драться с десантными войсками у него была большая охота...
Сам Григорьев как человек представлял из себя интересный тип. Был он чрезвычайно храбрый, решительный человек, прекрасно ориентировался на поле боя, имел феноменальную память, силу воли и гражданское мужество. Умел владеть толпой, никогда никому не льстил. Но были и отрицательные стороны его характера. Был он чрезвычайно самолюбив и честолюбив. Временами слишком самоуверенный, малодисципли¬нированный, политически почти неграмотен. Любил деньги, сильно пил, имел только одну идею − возвышение своего «Я». К тому же имел огра¬ниченное образование, как общее, так и военное, плохо ориентировался на карте, сравнительно легко подпадал под влияние своего окружения, если таковое стояло культурно выше его.
Поняв Григорьева так, как я его охарактеризовал, мне не тяжело было прибрать к своим рукам все технические функции военного командования. Для Григорьева необходимо было оставить только наружный вид командования да славу победителя» .
В начале марта 1919 г. части Григорьева подошли к Херсону, где находились довольно крупные силы Антанты: 3 000 греческих и около 2 000 французских солдат. В окрестностях городов, охранявшихся союзным десантом, не утихали крестьянские восстания, а в самих городах активно действовали анархистское, большевистское и другие подполья.
Приказ григорьевским частям на штурм Херсона подписал Ю. Тютюнник, тем самым взяв на себя всю ответственность за исход операции. Скорее всего, Григорьев не был до конца уверен в своих силах и не хотел рисковать карьерой в случае неудачи, ведь штаб бригады не успел подготовиться и плана штурма города не существовало.
Но энтузиазм партизан был настолько велик, что сумели обойтись без каких-либо планов. 3 марта 1919 г. позиции союзников подверглись интенсивному артиллерийскому обстрелу (повстанцы задействовали 3 орудия, каждое из которых лишь в первый день штурма выпустило по 800 снарядов) и григорьевцы повели наступление на город. За время штурма, продолжавшегося несколько дней, погибло, по свидетельству самого Григорьева, более 200 греческих солдат и офицеров (по другим данным, общие потери сил Антанты составили более 600 чел. ), а потери повстанцев составили 19 убитых и 37 раненых.

Когда стало ясно, что поражение неминуемо, греки подожгли портовые склады, в которых под охраной находилось несколько сотен заложников из числа местных жителей (все они погибли). Григорьев, взбешенный случившимся, приказал загрузить один из пароходов трупами греческих солдат и отправить на адрес главного союзнического командования в Одессу.
После взятия Херсона Григорьев смог пополнить свои запасы вооружения, боеприпасов и снаряжения. В частности, у противника было захвачено 6 тяжелых орудий, более 100 пулеметов, более 700 винтовок, а также 300 мулов . Это имело огромное значение для повстанцев, поскольку одной из наиострейших проблем того времени было обеспечение советских войск всем необходимым.
О катастрофическом положении с поставками свидетельствует, например, телеграмма одного из подчиненных Григорьева − атамана П. Ткаченко − председателю Совнаркома УССР Х. Раковскому: «Я три месяца веду борьбу, ни от кого не получая даже вооружения для этой борьбы... Мои партизаны голыми руками отстаивают Помощную, потому, что винтовок у половины отряда нет, кроме того люди босые и голые...» . В таком же положении находился и сам Н. Григорьев, и Н. Махно, и другие руководители. В частности, командовавший 1-й Заднепровской дивизией П. Дыбенко частенько практиковал перехваты поездов, самовольные реквизиции и контрибуции. Не отставали от него и другие красные командиры .
Одновременно с операцией по захвату Херсона войска Григорьева вели успешное наступление на Николаев, в котором находился 10-тысячный немецкий гарнизон (15-я дивизия Ландвера под командованием генерала Зак-Гальгаузена), солдаты которого уже устали воевать и хотели вернуться домой. Французское командование предлагало вывезти немцев на греческих судах во французские колонии, но те отказались и начали переговоры с советскими представителями о сдаче города.
К Григорьеву прибыл председатель Николаевского Совета рабочих депутатов большевик Я. Ряппо с просьбой приостановить наступление на город на время проведения переговоров. Григорьев как будто согласился на это, но его войска, не смотря на формальное перемирие, продолжали продвигаться к городу. (В. Горак пишет, что «Григорьев, особо ничем не мотивируя, отказал Я. Ряппо в его просьбе и твердо, по-атамански, заявил: завтра его бригада возьмет Николаев штурмом» ).
5 марта 1919 г. николаевская газета «Путь социал-демократа» (№ 153) опубликовала телеграмму, присланную в Николаевскую городскую управу Григорьевым и политкомиссаром его бригады Ратиным: «В николаевскую городскую управу. Приказываю 10 марта приготовить для моих войск 2 тысячи пар сапог. Имейте в виду, что вырывая из рук противника Николаев, мы истоп¬тали больше 2 тысяч пар сапог. Сапоги приготовлять за счет харьковской и киевской буржуазии, проживающей в Николаеве. Всем представителям ка¬питала рекомендую очистить Николаев ко времени моего прихода».
В тот же день григорьевские части сделали первую попытку ворваться в город, но были обстреляны немецкой тяжелой артиллерией и орудиями французского крейсера, стоявшего в водах Буга. Понеся тяжелые потери, григорьевцы отступили, а Николаевский Совет рабочих депутатов выпустил воззвание к населению с призывом к восстанию. 6 марта части атамана начали артиллерийский обстрел города. В этот же день Григорьев отказался отпустить нескольких пленных немецких солдат, после чего немецкое командование отдало приказ об аресте 40 членов Совета рабочих депутатов. В их защиту выступили рабочие организации города, угрожая применить силу для освобождения арестованных. Немцы вынуждены были отпустить депутатов.
11 марта 1919 г. союзное командование неожиданно приняло решение оставить город и на следующий день в него уже вступали войска Григорьева. При отступлении немцы вынуждены были бросить все вооружение (в частности, 20 тяжелых орудий), военное снаряжение и более 2 000 лошадей . Приказ № 1, подписанный атаманом в захваченном городе, гласил: «...Всякая агитация против Советской власти, против отдельных национальностей, а также призыв к погрому будут караться смертью... Вторжение кого бы то ни было в чужой двор или жилище без согласия на то хозяина карается смертью...» .
Представление о тогдашнем состоянии частей Григорьева дают материалы проверки его бригады, о результатах которой 12 марта 1919 г. секретарю ЦК КП(б)У Георгию Пятакову докладывала инспекция Политуправления Наркомата военных дел УССР. В общей характеристики бригады значилось, что в боевом отношении она остается партизанской, дисциплина в войсках поддерживается лишь благодаря личному влиянию Григорьева на массы и его личному примеру. Штабная работа налажена, политическая работа проводится, поддерживается связь с подпольными организациями. Ощущается нехватка командного состава. Снаряжение также неудовлетворительно, а недостаток обмундирования и медицинского персонала привел к росту эпидемических заболеваний. В докладе также фиксировалось недостаточное количество артиллерии и конских упряжек для нее .
Через несколько дней части Григорьева вновь инспектировались. Комиссия Высшей военной инспекции Украины констатировала низкий уровень подготовки командного состава в бригаде. Части состояли главным образом из старых солдат, новобранцев было всего 20 %. Занятия по повышению боевой подготовки личного состава не проводились, дисциплина находилась на крайне низком уровне. Винтовки в пехотных полках, взятые в качестве боевого трофея, принадлежали к шести различным системам; для них имелось 35 000 патронов русского и австрийского производства. На вооружении бригады находилось 17 орудий, из которых 7 были 3-хдюймовыми, 6 − 6-тидюймовыми и 4 − горными.
Сообщалось, что в боях за Херсон принимали участие 1 300 человек, распределенные по сотням численностью от 170 до 220 человек, но людские резервы − практически неограниченны: Григорьев пообещал, что в случае помощи военным снаряжением и обмундированием численный состав его отрядов можно будет увеличить в 2 − 3 раза. Вывод комиссии был оптимистичен: части Григорьева представляют собой чудесный боевой материал, из которого можно создать стойкие регулярные формирования .
Взятие Херсона и Николаева создало благоприятные условия для дальнейшего наступления красноармейских частей. В частности, уже 15 марта 1919 г. григорьевцы захватили станцию Раздельная и основную базу белогвардейцев на Юге Украины − Роштас, а 17 марта − станцию Березовку, где наголову разбили сконцентрированные возле нее силы франко-польских интервентов и белогвардейцев. В боях за Березовку противник потерял около 500 чел. (около 150 из них было убито); в руки григорьевцев попало 8 орудий, 5 танков, 1 бронепоезд, 7 паровозов, около 100 пулеметов .
22 марта 1919 г. из Группы войск Харьковского направления была выделена ударная группа для ведения боевых действий на Одесском направлении, в состав которой вошла и бригада Григорьева. Но бои, неожиданно разгоревшиеся в это время под Киевом, вынудили командующего Украинским фронтом В. Антонова-Овсеенко перебросить с Юга почти все боеспособные части на оборону города от частей Головного атамана войск УНР С. Петлюры. Поэтому осуществлять операцию по захвату Одессы Григорьеву пришлось практически самостоятельно: поддержку 1-й Заднепровской бригаде оказывали лишь два советских полка. Внутренняя структура бригады в то время имела следующий вид:
1-й Верблюжский полк (3 893 чел.)
2-й Херсонский полк (ок. 4 000 чел.)
3-й Таврический полк (более 3 000 чел.)
1-й Вознесенский полк (450 чел.)
Вознесенский пехотный полк
15-й Украинский Советский полк
Артиллерийский дивизион
Вантажно-панцирна команда
Примечательно, что даже в таких сложных условиях Григорьев не всегда охотно принимал всех желающих в ряды своей бригады. В частности, в Бюллетени № 3 Информационного отдела Политуправления Наркомата военных дел УССР сообщалось: «15-й полк, входивший ранее в состав 2-й отдельно действующей бригады, недавно был причислен к бригаде Григорьева, который отказался принять полк, как политически нездоровый. В полку командный состав и политкомы не соответствуют своему назначению, красноармейцы отказываются от выполнения боевых приказов, в полку развито пьянство, мародерство...» .
А в телеграмме от 25 марта 1919 г. Григорьев доводил до сведения председателя Совнаркома УССР Х. Раковского: «15-й Советский полк обратился в банду, вышел из подчинения командному составу, грабит население... Для приведения 15-го полка в порядок необходимо его отозвать в тыл. Полк занимается грабежами... Ради Бога, уберите куда-нибудь эту банду, иначе я по ним открою огонь из броневиков» .
26 марта 1919 г. григорьевцы заняли станцию Колосовка, где взяли в плен около 2 500 человек, а 29 марта − Очаков. Войска Антанты, состоящие из греков, французов, поляков и румын, собирались остановить наступающих недалеко от станции Сербка (25 марта григорьевцы уже захватывали ее, но не смогли удержать), однако, повстанцам в ночной атаке удалось сбить их с позиций. Преследуя отступающих, конница Григорьева захватила в плен французский военный штаб; тогда же 10 григорьевских бронепоездов слишком оторвались от основных частей и их едва удалось повернуть назад. 31 марта 1919 г. григорьевцам удалось нанести окончательное поражение войскам Антанты, которые снова понесли большие потери в личном составе: более 600 солдат и офицеров было убито и тяжело ранено . Впрочем, потери повстанцев также были значительны. Войска требовали отдыха и пополнения.
В последних числах марта 1919 г. Григорьев послал сконцентрировавшимся в Одессе антантовско-белогвардейским силам ультиматум, в котором заверял противника, что совсем скоро советские войска захватят Одессу и Крым. В самой же Одессе, не смотря на изрядную панику, возникшую в городе, велась интенсивная работа по укреплению обороны: был отстранен от должности военный губернатор генерал О. Гришин-Алмазов (он выехал к генералу А. И. Деникину), велась реорганизация добровольческих частей, прибывали подкрепления. По данным В. Антонова-Овсеенко, в Одесскую группировку противника тогда входило около 20 000 французских войск, около 15 000 греческих, около 2 000 польских, около 4 500 белогвардейских; кроме того, командование Антанты в свое время перебросило из Бухареста в Одессу 40-й румынский корпус . Как видим, это была довольно внушительная военная сила, способная нанести поражение любому противнику.
Но неожиданно 1 апреля 1919 г. по Одессе распространился слух о том, что союзники оставляют город. И действительно, 2 апреля командующий объединенными силами союзных и белогвардейских частей генерал д’Ансельм отдал приказ об эвакуации войск из Одессы. На следующий день Григорьев телеграммой пригласил командующего Украинским фронтом В. Антонова-Овсеенко на торжественный парад в Одессу . 6 апреля 1919 г. около трех часов по полудни красноармейцы-григорьевцы вступили в город, а на следующий день нарком военных дел УССР М. Подвойский телеграммой уведомил советское правительство о взятии Одессы .
Григорьев прибыл на одесский вокзал в отдельном поезде. Для его торжественной встречи на перроне выстроился 1-й Верблюжский полк. Один из очевидцев тех событий так описал вступление атамана в город: «Парад он принимал на платформе у выхода из вагона. Григорьев «величественно» вышел из своего вагона и ни с кем не здороваясь сел на поданного кровного коня для объезда фронта полка. Атаман рысью проскакал по фронту... Верблюжский полк производил прекрасное впечатление: все одеты в анг¬лийское обмундирование, отнятое у греков, и вооружены трехлинейными русскими винтовками... По Пушкинской улице, по которой проезжал авто¬мобиль, шпалерами по обе стороны стояли горожане. Их было видимо-невидимо. Вся длина Пушкинской улицы была запружена народом. Григо¬рьев ехал, стоя на автомобиле... Каждому хотелось протиснуться как можно ближе к автомобилю. Кто-то схватил руку атамана и поцеловал ее. После этого атаман уже сам протягивал руку для поцелуев толпе...» .
После взятия Одессы командующий Группой войск Одесского направления М. Худяков и командующий Группой войск Харьковского направления А. Скачко представили Григорьева и двух его полковых командиров к награждению орденами Красного Знамени. Командующий Украинским фронтом В. Антонов-Овсеенко представление утвердил, но награждения так и не состоялось.
Вряд ли этому могло помешать то обстоятельство, что отношения атамана с вышестоящими военными инстанциями с самого начала складывались довольно непросто (2 апреля 1919 г. Реввоенсовет Группы войск Одесского направления обвинил атамана в необоснованных требованиях от командования различных видов поставок, а также в том, что получив отказ, он прибегал к угрозам, а иногда и к самозахватам − впрочем, как мы уже упоминали, Григорьев в этом был не оригинален). Скорее всего, в дело вмешались высшие партийные инстанции большевиков и Григорьев вместе с прочими атаманами «выпал» из списков кандидатов на награждение.
12 апреля 1919 г. причины этого пытался выяснить у военного руководства даже председатель Совнаркома УССР Х. Раковский: «В ответ на Ваше Представление Совнаркому от 11-го сего месяца за № 614 Предсовнаркома просит сообщить ему немедленно, почему не представлены к награде тт. Григорьев, Ткаченко, Горденко» . К сожалению, нам не известно, какой конкретно ответ на свой запрос получил Раковский.
Несколько проясняет ситуацию письмо секретаря ЦК КП(б)У Г. Пятакова от 16 апреля 1919 г. к командующему фронтом В. Антонову-Овсеенко и членам Реввоенсовета Украинского фронта А. Бубнову и Ю. Щаденко, в котором, в частности, говорится: «Неоднократно Центральный Комитет получал сведения о том, что атаман Григорьев и командный состав его частей − элемент ненадежный… Мнение Центрального Комитета заключается в том, что Григорьева необходимо как можно скорее ликвидировать» .
Оснований для такого мнения хватало, поскольку уже имели место недоразумения и даже противостояния между Григорьевым и местными органами Советской власти (Одесским ревкомом, а затем и исполкомом) на фоне общего обострения политической ситуации на Украине. Последнее было связано с резко негативной реакцией крестьянства на действия большевицкого правительства, шедшие вразрез с его чаяниями.
Так, уже в Декларации Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины от 10 января 1919 г. было заявлено, что культурные земледельческие и монастырские хозяйства не будут переданы для раздела между безземельными и малоземельными крестьянами, как они на то рассчитывали. В качестве компенсации правительство обещало крестьянам способствовать расширению коллективной обработке земли, помогать им посевным материалом, техническими силами, сельскохозяйственным инвентарем.
Правительство провозгласило своей главной целью планомерную организацию коммунистического производства и распределения продуктов, огосударствления заготовки и торговли предметами первой необходимости . Это означало, что государственные органы могли указывать, кому, где и что производить, а произведенную продукцию, в том числе и сельскохозяйственную, распределять среди тех, кто, по их мнению, в ней нуждался.
Среди первых постановлений Временного правительства («О порядке национализации предприятий» от 11 января 1919 г., «О национализации всех частных железных дорог и подъездных путей» от 16 января 1919 г. и др.) было и «Временное положение о волостных и сельских комбедах» от 13 января 1919 г. Именно на комитеты бедноты возлагалось осуществление продовольственной разверстки с крестьянских хозяйств, определенной для украинского села на 1919 г. в размере 140 млн. пудов хлеба. Естественно, что возмущенное крестьянство всячески противилось фактической конфискации хлеба.
Х. Раковский, в январе 1919 г. сменивший Г. Пятакова на посту главы Временного правительства, переименовал правительство в Совнарком УССР, но не внес никаких изменений в прежнюю политику. В феврале 1919 г. Совнарком, игнорируя интересы трудового крестьянства, ожидавшего справедливого уравнительного разделения помещечьих земель, объявил, что 60 % этих земель пойдет на создание крупных государственных хозяйств − совхозов (советских хозяйств). 6 марта 1919 г. Х. Раковский подписал постановление правительства, запрещающее распределение в собственность между отдельными хозяйствами конфискованного в имениях живого и мертвого инвентаря.
Бескопромисная политика Совнаркома в вопросе комунизации жизни на Украине дополнялась беспорядком и террором на местах. III-й Всеукраинский съезд Советов, состоявшийся 6 − 10 марта 1919 г. в Харькове, объявил республику военным лагерем, запретив проведение митингов и собраний без разрешения местной военной власти . Съезд подавляющим большинством голосов большевистских депутатов одобрил «Положение о социалистическом землепользовании и о мерах по переходу к социалистическому земледелию».
28 марта 1919 г. газета «Красная Армия» (№ 3) опубликовала комментарии к новому земельному закону, где сообщалось, что в границах УССР вся земля − кто бы ею не пользовался − является единым государственным фондом. Это, в свою очередь, означало конфискацию земель не только у помещиков, фабрикантов и монастырей, но и у всех частных собственников без исключения . Крестьяне должны были отказаться от своей собственности и надежд получить помещичью землю, но зато должны были работать в совхозах и коммунах.
Крестьяне не разделяли восторга правительства по поводу появления на украинском селе новой, «самой прогрессивной формы производства», их интересы были диаметрально противоположны. В сельской местности активизировалась деятельность оппозиционных большевикам партий − особенно левых эсэров и анархистов, их агитация находила среди населения понимание и сочувствие.
31 марта 1919 г. в Херсоне собрался уездный съезд Советов, на котором развернулась острая борьба между российскими левыми эсэрами − сторонниками социализации земли и большевиками. Ее результатом стало принятие левоэсэровских резолюций по всем вопросам повестки дня и избрание в новый состав исполкома практически исключительно левых эсэров. Однако, большевики сначала парализовали деятельность исполнительной власти, а затем при помощи ЧК и вовсе разогнали исполком .
Украину захлестнула волна крестьянских восстаний: поднялась Киевщина, Полтавщина, Черниговщина, Харьковщина. 10 апреля 1919 г. повстанцы блокировали Киев, ворвались в город, пытаясь захватить почту, телеграф, Лукьяновскую тюрьму, казармы 1-го запасного полка, но были отбиты.
К 15 апреля 1919 г. закончились бои в районе Одессы, в ходе которых григорьевцы разгромили отдельные подразделения белогвардейцев и интервентов, а также крупный петлюровский отряд, возглавляемый атаманом Козубским. Бригада Григорьева была переформирована в 6-ю стрелковую дивизию 3-й Украинской советской армии. Атаман получил приказ командующего В. Антонова-Овсеенко оставаться в Одессе впредь до особого распоряжения, но Григорьев решил отвести свои части в родные места, на Херсонщину, для отдыха и переформирования.
Взаимоотношения бывших повстанцев-григорьевцев с местными органами Советской власти ухудшались с каждым днем. В Киев постоянно приходили жалобы на нарушение частями Григорьева «революционной законности». Так, прибыв в Вознесенск, григорьевцы устроили на железнодорожной станции дебош, избив кое-кого из пассажиров. То же самое имело место и в Николаеве, но на этот раз были жертвы среди городских рабочих. В Знаменке вооруженные подчиненные атамана искали в помещении вокзала чекистов, чтобы расправиться с ними.
16 апреля 1919 г. пришло сообщение из Елизаветграда: «Прибыл отряд григорьевцев, настроенный крайне антисемитски… Большинство держит себя крайне вызывающе, в связи с чем неизбежны крупные эксцессы…» . 17 апреля на станциях Долинская и Новый Буг григорьевцы разоружили железнодорожную охрану и расстреляли нескольких красноармейцев, пытавшихся оказать им сопротивление. Председатель Совнаркома УССР Х. Раковский выслал атаману телеграмму, в которой приказывал немедленно навести порядок в своих частях, в частности в тех, которые расположились в Елизаветграде .
В связи со всем вышеизложенным Ю. Тютюнник высказал такие соображения: «Сам Григо¬рьев не был погромщиком, доказательством этого может быть прекращение погрома в Одессе. Для разгона несколько тысячной толпы он разрешил мне обстреливать толпу из артиллерии на дистанции не больше тысячи шагов. Но после выезда в район Елизаветград − Александрия он дал свободу антисемитической (так в тексте − А. Л.) пропаганде» .
Наконец войска во главе с самим Григорьевым прибыли в Александрию, они привезли с собой богатые трофеи, которые щедро раздавали местному населению. Авторитет и популярность Григорьева на родине вновь стремительно возросли.
Повстанцы разъехались по домам и очень скоро на собственном опыте убедились, что «рабоче-крестьянская» власть, обосновавшаяся в родных краях, слишком уж далека от их идеалов. Так, из общего числа совхозов, созданных на Украине весной и летом 1919 г. (около 1 485 хозяйств), наибольшая их часть (более 400) приходилась именно на Херсонщину.
К тому же, там началось выполнение продразверстки, осуществлявшееся преимущественно русскими продотрядами, для которых было характерно бесцеремонное и жестокое отношение к местному населению. Южноукраинский середняк, ведущий индивидуальное хозяйство без использования наемного труда, по количеству сдаваемых продуктов был фактически приравнен к кулаку . До Григорьева все чаще доходили жалобы людей, которые вместе с ним не раз рисковали своими жизнями.
Большевистская власть не оправдала надежд ни крестьянства, ни политических сил, вначале поддержавших ее. В частности, очень серьезные трения возникли у большевиков с махновцами. В апреле 1919 г. махновцами был созван съезд крестьян и повстанцев, в котором приняли участие делегаты из 72 волостей Юга Украины. Съезд принял резолюцию с ультимативным требованием к большевикам упразднить продразверстку, совхозы, всевластие ЧК и однопартийную систему .
А в Москве в это время готовились нанести удар на западной границе с Румынией и через ее территорию прийти на помощь Венгерской Советской республике, одновременно сорвав попытки Румынии аннексировать Бессарабию. Согласно планам советского командования, недавно сформированная дивизия Григорьева должна была войти в состав ударной группы для вторжения в эти европейские страны.
Осознавая всю сложность ситуации и не желая терять неплохую боевую единицу, в Александрию с визитом прибыл В. Антонов-Овсеенко, где провел ряд встреч с бойцами и крестьянами. Видимо, тогда Григорьев еще не планировал открытого выступления против Советской власти, поскольку имел уникальную возможность захватить, или даже убить командующего фронтом, а вместо этого, напротив, заверил В. Антонова-Овсеенко в своей полной лояльности советскому правительству и в готовности вести части на Бессарабию.
Возможно, этому способствовало и то, что 22 апреля 1919 г. В. Антонов-Овсеенко отослал председателю СНК УССР Х. Раковскому следующую телеграмму: «Был сегодня в селе Верблюжки. Население спровоцировано действиями продотрядов. Можно многое сделать, просто повернувшись к крестьянству, не применяя оружия. Требую отозвать московские продотряды. Сначала организовать власть на местах, потом уже выкачивать хлеб с помощью этой власти. Тактика отрядов Шлихтера вызывает контрреволюцию. Григорьевские части и сам Григорьев обозлены этой политикой… Не возможно держать фронт, если политика, проводимая на местах, вооружает контрреволюцию в тылу» .
Но события развивались своим чередом. Григорьевцы все больше втягивались в вооруженную борьбу своих земляков против карательных и продовольственных отрядов − на конец апреля 1919 г. они уже приняли участие в нескольких вооруженных столкновениях. В частности, солдаты 2-го Херсонского полка арестовали и расстреляли ответственного по продовольственной работе на Юге А. Якобсона .
3 мая 1919 г. григорьевцы устроили на станции Знаменка очередной еврейский погром, убив при этом более 50 чел. Председатель комиссии Высшей военной инспекции Виллер, изучавший в это время военно-политическое состояние григорьевских подразделений, так описал это трагическое событие: «В Знаменке частью Верблюжского полка учинен погром. Все еврейские магазины и квартиры пограблены. По всей линии Знаменского участка проводится агитация: «Бей жидов и коммунистов !» » .
Вскоре части атамана, вошедшие в Елизаветград, выдвинули местной власти ультимативное требование − немедленно расформировать ЧК. Спустя некоторое время здание, в котором находились чекисты, было окружено отрядом григорьевцев, но благодаря подземному ходу, проходившему под домом, чекистам удалось спастись. Приблизительно 4 − 5 мая григорьевцы начали разоружать милиционеров и проводить обыски в домах и квартирах, принадлежащих евреям.
7 мая 1919 г. командующий 3-й Украинской советской армией М. Худяков прислал в григорьевский штаб в Александрии ультиматум, в котором предлагал атаману немедленно навести порядок в своих полках и выступить против румынских войск, либо сдать командование дивизией. В случае невыполнения этих требований он пообещал отнестись к Григорьеву как к контрреволюционеру и начать против него вооруженную борьбу . Этот ультиматум положил конец сотрудничеству Григорьева с большевиками.
Не последнюю роль в таком развитии событий сыграл и тот факт, что возле атамана сохранились практически все его командные кадры, состоявшие в своем большинстве из эсэров различных направлений, в то время как большевиков было всего несколько человек, да и те полностью находились под влиянием Григорьева. К тому же его начальник штаба Ю. Тютюнник незадолго до разрыва с большевиками посетил Киев, где заручился политической поддержкой со стороны украинских социал-демократов − «незалежних» (в середине апреля 1919 г. Н. Григорьев вышел из партии боротьбистов и вступил в ряды «незалежников»).
8 мая 1919 г. на центральной площади Елизаветграда Ю. Тютюнник огласил подготовленный штабом атамана и отпечатанный тысячным тиражом Универсал атамана Григорьева, в котором была обрисована общая ситуация на Украине, сложившаяся в результате непрерывных войн, провозглашались общедемократические лозунги, использовались некоторые положения эсэровской программы.
Универсал обозначал дальнейшее направление борьбы Григорьева: «Вот мой приказ: в три дня мобилизуйте всех тех, кто способен владеть оружием и немедленно займите все станции железной дороги, на каждой станции поставьте своих комиссаров, каждая волость, каждое село формируйте от¬ряды и идите в свой уездный город: от каждого уездного города из ваших отрядов по 400 человек лучших бойцов направьте на Киев и по 200 бойцов пошлите на Харьков: если есть оружие, пошлите с оружием, нет оружия − пошлите с вилами, но мой приказ прошу исполнить и победа за нами».
В Универсале также были изложены взгляды атамана на избирательное законодательство: он считал, что право избирать и быть избранным должны иметь все граждане, но сама система выборов представлялась ему пропорциональной, в соответствии с удельным весом национальности в общем национальном составе региона .
На следующий день в Елизаветград прибыл сам атаман Григорьев. По его приказу были арестованы и расстреляны около 30 членов местного исполкома (большевистского по своему составу), а во главе городской власти встал Ревком, в который вошли 7 сторонников атамана .
Совсем другим было поведение Григорьева в отношении находящихся в его дивизии и накануне арестованных политработников-большевиков. После приезда к нему политработника Красной Армии Шафранского (позднее работавшего в Политуправлении 12-й армии), он не только освободил арестованных, но и дал Шафранскому поезд, на котором они все и спаслись.
Ю. Тютюнник так описал этот эпизод: «Уже после провозглашения вос¬стания к Григорьеву заехал коммунист Шафранский. После долгого раз¬говора он произвел огромное впечатление на Григорьева. У меня осталось убеждение, что Григорьев в душе каялся и готов был повернуть назад. Факт, что Григорьев не задержал Шафранского, а отпустил его, дав возможность выехать из района восстания, − говорит сам за себя» .
Первоначальный план выступления, составленный Ю. Тютюнником, предусматривал установление повстанцами контроля над территорией, расположенной между Бугом и Днепром. На Левобережье планировалась заброска террористических групп, способных лишь оттянуть на себя часть сил красных, главные же силы атамана должны были прорываться на Правобережье для соединения с войсками С. Петлюры.
Но наперекор своему начальнику штаба Григорьев разработал собственный план, учитывающий существование двух реальных сил − войск С. Петлюры и вооруженных сил А. Деникина. Атаман решил захватить Левобережье, встать между «самостийниками» и белогвардейцами, а затем диктовать им свои условия, шантажируя возможностью присоединения к сопернику.
11 мая 1919 г. газета «Красная Армия» (№ 38) опубликовала подписанный Х. Раковским и А. Бубновым приказ от 9 мая 1919 г. о наступлении на Румынию, а накануне, 10 мая 1919 г., Совет Рабоче-Крестьянской обороны УССР и Совнарком УССР приняли постановление, обвиняющее левых эсэров в срыве планов вторжения в Европу, а Григорьева − в атаманских амбициях и в том, что он уже две недели спаивает свои части вывезенным из Одессы вином.
В постановлении говорилось:
«1) Григорьев и все его ближайшие со¬общники объявлены вне закона.
2) Каждый гражданин Советской Украины и, в частности, каждый красноармеец обязан расстреливать их на месте.
3) Всякое оказание содействия Григорьеву и его сообщникам будет... караться по всей строгости военно-революционного времени − вплоть до расстрела.
4) По отношению к левым эсерам-активистам и «незалежникам»-активистам объявляется красный террор» .
Но не смотря на грозный тон постановления, большевистское руководство понимало, что ситуация сложилась наисложнейшая. Уже больше месяца вел успешные бои с красными войсками атаман Зеленый (Данило Терпило), захвативший Васильков, Кагарлык, Фастов, Переяслав, Ржищев; никакими карательными экспедициями так и не удалось укротить атамана Струка; на Черниговщине наводил ужас на советских работников батька Ангел; ни на минуту не прекращалась рельсовая война, сотни больших и малых отрядов продолжали борьбу; неотвратимо надвигалась белогвардейская армия; из Сквиры угрожал штурмом Киева Ю. Мазуренко − председатель Всеукрревкома, созданного в апреле 1919 г. группой ведущих «незалежников» для координации борьбы всех антибольшевистских повстанческих сил.
В этих тяжелых условиях важное значение имела позиция руководителей анархо-махновского движения, поэтому уже 9 мая 1919 г. член Политбюро ЦК РКП(б), ленинский эмиссар на Украине Л. Каменев обратился к Н. Махно с ультимативным требованием высказать свое отношение к Григорьеву и уведомить о месте расположения своих собственных частей. В ответ Махно выслал телеграмму, в которой обвинил Григорьева и коммунистов в борьбе за власть − во вред новому строю и на пользу Деникину.
12 мая 1919 г. в Мариуполе состоялось махновское военное совещание, на котором вопрос об отношении к восстанию Григорьева, по предложению самого Н. Махно, временно оставили открытым. Однако, вскоре руководители махновского движения сделали свой выбор в пользу союза с большевиками в борьбе с григорьевщиной, и даже уведомили его об этом. Но уже 25 мая 1919 г. Совет Рабочее-Крестьянской обороны УССР объявил вне закона уже самого Н. Махно, красные войска заняли Гуляй-Поле, а чекисты расстреляли большинство членов махновского штаба.
Между тем волна крестьянского недовольства позволила войскам Григорьева быстро и сравнительно легко захватить Александрию, Кременчуг, Бобринскую, Черкассы, Золотоношу, Екатеринослав, Елизаветград (вторично, 15 мая 1919 г.), Пятихатки, Николаев, Херсон. Почти во всех этих городах тыловые части Красной Армии, в подавляющем большинстве состоящие из крестьян, перешли на сторону повстанцев. Однако, у Золотоноши в бой с повстанческими частями вступила бригада Богунского (что не помешало большевикам вскоре после этих событий обвинить его в связях с «незалежниками», арестовать и казнить). Занимая города, повстанцы непременно освобождали из тюрем заключенных, что давало возможность советским правителям обвинять Григорьева в попустительстве уголовным элементам.
14 мая 1919 г. Х. Раковский подписал воззвание к красноармейцам, воевавшим против Григорьева, в котором много говорилось об успехах большевиков («григорьевские части разбиты под Екатеринославом и отступают на Знаменку» ), но совсем не упоминалось о том, что в Херсоне на сторону Григорьева перешли практически в полном составе две крупные красноармейские части − полк им. Дорошенко (5 000 бойцов) и 2-й Крымский стрелковый полк; что крестьяне, как и прежде, сочувствуют и помогают повстанцам .
14 мая 1919 г. с подходом войск Григорьева к Николаеву, в нем вспыхнуло восстание, поводом к которому стал приказ матросам городского гарнизона (так называемого морского полуэкипажа) выступить против григорьевцев. Уполномоченный Советского правительства и председатель Николаевского Совета рабочих депутатов Скляр отказался прийти на встречу с восставшими, а городская милиция, со своей стороны, − принимать участие в подавлении матросского выступления. Довольно быстро и практически без потерь захватив город, повстанцы арестовали Скляра, руководителя городской ЧК Абашидзе и других большевистских деятелей, но чуть позднее освободили их. Григорьевцев в это время в городе еще не было.
24 мая 1919 г. морской полуэкипаж все-таки был направлен на борьбу с Григорьевым, но при первом же соприкосновении с отрядами атамана он немедленно влился в их ряды. Большевики были вынуждены бросить в бой единственную находящуюся в городе интернациональную часть − караульный отряд «спартаковцев». Но его сопротивление было быстро сломлено, и вскоре представители местной большевистской власти прибыли к григорьевцам для переговоров, где и были арестованы. Восстание перекинулось на Одесскую губернию: восстал гарнизон Очакова, взялось за оружие население немецких колоний. Во время всех этих событий в селе Козлово погиб уполномоченный Советского правительства и председатель Николаевского Совета рабочих депутатов Скляр и находившиеся с ним 14 коммунистов.
Григорьевское восстание практически всюду сопровождалось волной кровавых еврейских погромов, в результате которых погибло много людей (только в одном Елизаветграде − более 3 000 чел.). В связи с этим возникает вопрос об отношении к ним самого Григорьева, а также о степени ответственности за них атамана. Как справедливо замечает В. Горак, в архивах и прочих источниках отсутствуют какие-либо сведения о попытках атамана удержать своих повстанцев от погромов, но, с другой стороны, если бы он действительно попробовал бы расстреливать погромщиков на месте, ему пришлось бы расстрелять большую часть своего войска .
Погромы, убийства и грабежи обусловили негативное отношение к повстанцам самых разных слоев общества, да и соотношение военных сил было явно не в пользу Григорьева. На момент выступления его войска насчитывали 16 000 бойцов и имели на вооружении 60 орудий, 10 бронепоездов, 14 млн. патронов и около 150 000 снарядов (общую численность частей и повстанцев, принимавших участие в выступлении, подсчитать практически невозможно, поскольку отряды были неустойчивы).
Довольно скоро Григорьев утратил темп наступления и его положение начало стремительно ухудшаться. Советское правительство, объявив чрезвычайное положение и создав Внутренний фронт, постепенно стягивало в район боев верные части (в первую очередь − интернациональные), созданные из экстренно мобилизованных коммунистов, а также регулярные воинские формирования из Советской России. В это же время в донецких степях появились деникинские войска и крестьяне, опасаясь реставрации власти помещиков и неизбежного последующего террора, постепенно начали менять свое отношение к повстанческому движению Григорьева.
Потерпев несколько болезненных поражений на Полтавщине, Екатеринославщине и других районах, теряя широкую поддержку крестьян, отряды атамана вынуждены были оперировать в непосредственной близости от железных дорог. Легендарные бронепоезда (обычные платформы, оббитые листами жести) из грозной силы превратились в обузу для григорьевских войск: бросить их Григорьев не мог, а постоянно находясь в непосредственной близости от путей сообщений, он подставлял свои части под удары правительственных войск, получивших таким образом возможность свободно и быстро маневрировать, оперативно перебрасывая подкрепления в наиболее угрожаемые районы
Во второй половине мая 1919 г. красные войска одержали новые победы над повстанцами, вернув под свой контроль Кременчуг, Бобринскую, Черкассы, Елизаветград, Александрию, Николаев и Херсон. К 1 июня 1919 г. несколько тысяч повстанцев погибло в боях, а около 7 000 попало в плен; красные захватили 49 орудий, 9 бронепоездов и большую часть пулеметов повстанцев . Атаман с остатками своих войск (5 000 − 6 000 бойцов) отошел в херсонские степи и вскоре вновь попробовал расширить район восстания, оттянув тем самым часть сил противника на другие направления.
В первых числах июня 1919 г. он направил группу войск под командованием Ю. Тютюнника на Киевщину. Это было ошибочное решение: этим атаман ослабил свои силы и в конце концов потерял надежного соратника − Ю. Тютюнник, осуществив удачный рейд по красным тылам в северо-западном направлении, понял, что Григорьеву так и не удалось использовать тактические преимущества, возникшие у него в середине июля 1919 г., а потому присоединился к армии УНР С. Петлюры.
Григорьев же продолжал борьбу и вел поиск союзников. Он неоднократно обращался по этому поводу к Н. Махно, в то время так же находившемуся в незавидном положении. Однако, не смотря на то, что большевики также объявили его вне закона, Н. Махно собирался оказывать сопротивление наступающим деникинским частям. Какое-то время он удерживал Кичкасский мост через Днепр, а позднее отступил в район, фактически контролирующийся григорьевскими повстанцами.
Григорьев и Махно стремились объединить свои силы для дальнейшей борьбы, но Н. Махно не устраивали «самостийницкие» взгляды Григорьева и его пропетлюровская ориентация. После непростых переговоров между атаманами была достигнута договоренность о том, что Григорьев возглавит объединенные вооруженные силы будущей повстанческой армии, а Н. Махно − Реввоенсовет, хотя на деле, скорее всего, ни один из них не собирался подчиняться другому. К тому же абсолютное большинство руководителей махновского движения было настроено против союза с Григорьевым, который, по их мнению, скомпрометировал себя связями с Симоном Петлюрой и генералом Деникиным.
Григорьев и правда собирался установить связи с Правительством УНР: 28 июня 1919 г. он написал письмо С. Петлюре, в котором подчеркнул, что для Украины внешний враг не представляет угрозы, в отличии от внутренних неурядиц. В этом письме он также высказал свои соображения относительно будущего Украины и оценил свои силы − скорее всего преувеличивая их − в 21 партизанский отряд, 4 полка пехоты, 2 000 кавалеристов и 300 пулеметов. Атаман предлагал обнародовать свою позицию относительно перспектив сотрудничества и уверял, что разговоры о его попытках наладить контакты с Деникиным и Колчаком − пустые выдумки Х. Раковского .
16 июля 1919 г., видимо под давлением близких соратников Махно, Григорьев написал еще одно письмо главе Правительства УНР, в котором уже сообщал, что навсегда останется сторонником Советской Украины . И на этого у него были причины.
В июле 1919 г. Совет Рабочее-Крестьянской обороны УССР принял постановление «О подавлении кулацких и белогвардейских мятежей на селе», которое предусматривало объявление отдельных территорий на осадном положении, учреждение в них военно-полевых трибуналов, увеличение численности милиции и партийных работников-агитаторов в селах, объявление вне закона руководителей крестьянских выступлений. Постановление призывало активизировать систему заложничества и круговой поруки, усилить и расширить систему обысков, конфискаций, реквизиций и контрибуций .
Но, не смотря на все эти мероприятия, полностью подавить восстания не удалось: затухая в одном месте, они вспыхивали с новой силой в другом, либо приобретали вид легальной оппозиции большевистской власти. Так, например, в Елизаветградском уезде под защитой григорьевских отрядов состоялся крестьянский съезд, который, осудив «григорьевскую авантюру», вместе с тем выступил против ЧК и комбедов .
В июле 1919 г. даже ближайшее окружение атамана Григорьева понимало, что дело, за которое они боролись, безнадежно. 16 июля 1919 г. в Криворожский исполком добровольно явился с повинной брат атамана − Александр Григорьев. Он написал (или подписал) позднее широко опубликованное покаянное письмо, в котором обращался к бывшим красноармейцам, которые еще оставались с атаманом: «За Никифором Григорьевым, бывшим штабс-капитаном, пошли лишь обманутые красноармейцы. Не верьте моему брату, он дважды изменял: его последняя измена открыла фронт генералу Деники¬ну. Оставьте его и его помощников, без вас они ничто. Я, брат атамана Никифора Григорьева, Александр Григорьев, умоляю вас об этом» .
Однако, не смотря на критическое положение григорьевщины, Советское правительство так и не смогло собственными силами окончательно подавить это повстанческое движение: разбитые отряды атамана рассеялись по Херсонщине и продолжали вести партизанскую войну с красноармейскими частями и органами Советской власти. Но помощь пришла откуда не ждали: точку в григорьевской эпопее поставил объявленный Советским правительством вне закона Н. Махно.
Существует несколько версий в изложении событий, произошедших 27 июля 1919 г. в селе Сентово Херсонской губернии (близь Александрии), но главным и бесспорным является то, что во время съезда (или совещания) григорьевских и махновских повстанцев Н. Махно, А. Чубенко и прочие руководители махновцев сначала обвинили Н. Григорьева в предательстве народных интересов, а затем в течении двух-трех минут на глазах делегатов с Екатеринославщины, Херсонщины и Таврии убили Григорьева и его ближайшее окружение. Съезд одобрил случившееся. Часть григорьевцев присоединилась к Махно, остальные разошлись по домам.
О случившемся в Сентово чрезвычайный комиссар Совета Рабочее-Крестьянской обороны известил председателя СНК УССР Х. Раковского лаконичной телеграммой: «Григорьев и Терещенко со всем почти штабом изрублены махновцами. Установлено официально» .
Вскоре удовлетворенный Раковский официально сообщил о ликвидации григорьевского восстания. В своем сообщении он перечислил силы, с которыми атаман начал борьбу: 20 000 штыков, 52 орудия, 100 пулеметов, 10 бронепоездов, сотни тысяч снарядов, миллион патронов; констатировал факт освобождения из-под контроля повстанцев Кременчуга, Знаменки, Елизаветграда, Пятихаток, Користовки, Александрии, Бобринской, Николаева, Херсона; обвинил Григорьева в том, что тот облегчил задачу иноземным захватчикам, Румынии и белогвардейцам.
Председатель Советского правительства также указал на низкий уровень организованности и дисциплины в Красной Армии, которая к этому времени еще не смогла понять, что она не является армией какого-то конкретного командира; поставил перед военным командованием задачу создания армии нового типа, которая соответствовала бы уровню и глубине поставленных перед нею задач; отметил необходимость уничтожения власти кулаков на селе, осуществления полного разоружения села и завершения расслоения в нем путем организации комбедов .
Так закончилась одна из самых драматичных страниц в истории Украины периода революции и гражданской войны.

Примечания:

1 Троцкий Л. Д. Как вооружалась революция. Т. 2, Кн. 1. М., 1924, 476 с; Козельський Б. Шлях зрадництва й авантур. (Петлюр_вське повстанство). Харк_в, 1927. 147 с; Ейдеман Р., Какур_н М. Громадянська в_йна на Україн_. Харк_в, 1928, 71 с; Щаденко С. Григор'євщина. Харк_в, 1929; Балковий П. В_йна без фланг_в. Партизансько-повстанська боротьба українського народу проти б_логвард_йц_в та _нтервент_в у 1918 ? 1920 рр. К., 1966.
2 Аршинов П. История махновского движения (1918 ? 1921 гг.). Берлин, 1923, 258 с; Запор_жжя, 1995; Маргулиес М. С. Год интервенции (апрель ? сентябрь 1919 г.). Кн. 2. Берлин, 1923, 321 с; Верстюк В. Махновщина: Селянський повстанський рух на Україн_ (1918 ? 1921). К., 1991, 368 с; Нестор _ванович Махно. К., 1991; Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно. К., 1993; Волковинсышй В. Нестор Махно: легенди _ реальн_сть. К., 1994, 256 с; Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва (серпень 1918 ? серпень 1919 рр.). _сторичне досл_дження. Фаст_в, 1998, 224 с; Коваль Р. Отамани Гайдамацького краю. 33 б_ограф_ї. К., 1998, С. 147 ? 175.
3 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 17.
4 Полонська-Василенко Н. _стор_я України. К., 1992, Т. 2, С. 511 - 514.
5 См.: Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 20; Крип'якевич _., Гнатевич Б., Стефан_в 3. та _н. _стор_я українського в_йська (в_д княжих час_в до 20-х рок_в XX ст.). Льв_в, 1992, С. 457.
В последней работе, в перечне боевых частей Директории УНР, дивизия <под руководством Григорьева>, видимо ошибочно, названа <Крестьянской или Киевской>.
6 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 25.
7 Там же, С. 26 - 27.
8 Махновцы совместно с большевиками атаковали Екатеринослав 27 декабря 1918 г., но город, после непрекращающихся уличных боев, был полностью очищен от петлюровцев лишь к 30 декабря 1918 г. ? (А. Комбаров), к концу января 1919 г. войска УНР почти полностью контролировали Херсонскую и частично Екатеринославскую губерн
9 Все было с точностью до наоборот: 6 декабря 1918 г. началось вооруженное столкновение войск Директории с подразделениями 8-го корпуса , которое было остановлено при посредничестве командования 12-го Австрийского корпуса. После того, как 9 декабря 1918 г. атаман республиканских войск М. Гулый отдал приказ о запрете выдачи довольствия и денег 8-му корпусу, последний в ночь с 10 на 11 декабря 1918 г. в составе 2 600 чел. вышел из города в направлении Никополя для соединения с Добровольческой армией, взяв с собой имущества на 30 подводах и 4-х автомобилях, 6 орудий, 45 пулеметов и проч. и к 15 декабря 1918 г. находился у Хортицы, а 12 января 1919 г. прибыл в Симферополь; махновцы же вошли в город, когда добровольцев в нем давно уже не было. Таким образом, полковник Самокиш 1 января 1919 г. (по другим данным ? 31 декабря 1918 г.) выбивал из Екатеринослава только отряды Махно и большевиков. ? (А. Комбаров)
10 Там же.
11 Капустянський М. Пох_д Українських Арм_й на Київ ? Одесу в 1919 роц_ (короткий воєнно-_сторичний огляд). Льв_в, 1921, Кн. 1, С. 22.
12 См.: Аршинов П. История махновского движения (1918 ? 1921 гг.). С. 105.
13 Козельський Б. Шлях зрадництва й авантур. С. 14.
14 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 30 - 31, 86.
15 Там же, С. 46.
16 Рубач М. К истории гражданской войны на Украине // <Летопись революции> (Харьков), № 3. 1924, С. 185.
17 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 54.
18 Центральний Державний арх_в вищих орган_в влади _ управл_ння України (далее ? ЦДАВО Украины). Ф. 2, Оп. 1, Д. 146, Л. 6.
19 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 55.
20 Тютюнник Ю. В борьбе против оккупантов // Черная книга. Сборник статей и материалов об интервенции Антанты на Украине в 1918 ? 1919 гг. (под ред. А. Шлихтера). Б. м., Госиздат Украины, 1925, С. 218.
21 Тютюнник Ю. Й. [Автоб_ограф_я] // <3 арх_в_в ВУЧК ? ГПУ ? НКВД ? КГБ>, № 1/2. 1998, С. 42 - 43.
22 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 59 - 62.
23 <Социал-демократ> (Николаев). 1919, 14 марта; Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 62.
24 Рубач М. К истории гражданской войны на Украине. С. 186.
25 ЦДАВО Украины. Ф. 2, Оп. 1, Д. 126, Л. 30 - 66(об.); Ф. 5, Оп. 1, Д. 17, Л. 11, 12, 21, 21(об.); Д. 18, Л. 3 - 4(об.).
26 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 66.
27 Там же, С. 67.
28 Анулов Ф. Союзный десант на Украине // Черная книга. С. 163.
29 Центральний Державний арх_в Громадських об'єднань України (далее ? ЦДАГО Украины). Ф. 1, Оп. 20, Д. 17, Л. 1 - 3.
30 Там же, Д. 19, Л. 13 - 13(об.).
31 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 69.
32 Там же, С. 68.
33 ЦДАВО Украины. Ф. 2, Оп. 1, Д. 86, Л. 9.
34 Там же, Д. 2, Л. 31.
35 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 70.
36 Там же, С. 71 - 72.
37 Там же, С. 73.
38 ЦДАГО Украины. Ф. 57, Оп. 2, Д. 342, Л. 56.
39 Анулов Ф. Союзный десант на Украине. С. 208.
40 ЦДАГО Украины. Ф. 1, Оп. 20, Д. 17, Л. 139.
41 ЦДАВО Украины. Ф. 2, Оп. 1, Д. 108, Л. 25.
42 Цит. по: Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 116.
43 ЦДАВО Украины. Ф. 1122, Оп. 1, Д. 2, Л. 3-3(об.).
44 ЦДАГО Украины. Ф. 57, Оп. 2, Д. 269, Л. 4 - 11.
45 ЦДАВО Украины. Ф. 1122, Оп. 1, Д. 13, Л. 3(об.).
46 Там же, Ф. 2, Оп. 1, Д. 18, Л. 73; <Красная Армия>, № 3. 1919, 28 марта.
47 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 90 - 91.
48 Там же, С. 101.
49 ЦДАВО Украины. Ф. 2579, Оп. 1, Д. 54, Л. 41.
50 Тютюнник Ю. Й. [Автоб_ограф_я] // <3 арх_в_в ВУЧК ? ГПУ ? НКВД ? КГБ>, № 1/2. 1998, С. 43 - 44.
51 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... равнен к кулаку. индивидуальное хозяйство без использования наемного труда, по количеству сдаваемых продуктов был фактически прС. 88.
52 Там же, С. 90.
53 Шлихтер Александр Григорьевич (1868 ? 1940) ? советский партийный и государственный деятель, в 1919 г. ? нарком продовольствия УССР, уполномоченный по продовольственному обеспечению Красной Армии.
54 Дмитренко Ю. Я, отаман Григор'єв... // <Україна>, № 12. 1990, С. 10 - 11.
По данным В. Горака, В. Антонов-Овсеенко посетил с. Верблюжки 23 апреля 1919 г. (см.: Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 119).
55 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 102.
56 Там же, С. 129.
57 Там же, С. 130 - 131.
58 ЦДАГО Украины. Ф. 57, Оп. 2, Д. 298, Л. 2 - 5.
59 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'ева... С. 145.
60 Тютюнник Ю. Й. [Автоб_ограф_я] // <3 арх_в_в ВУЧК ? ГПУ ? НКВД ? КГБ>, № 1/2. 1998, С. 45.
61 ЦДАВО Украины. Ф. 2579, Оп. 1, Д. 5, Л. 87 - 87(об.).
62 Там же, Д. 10, Л. 2.
63 Там же, Ф. 2, Оп. 1, Д. 18, Л. 86; Д. 86, Л. 23(об.).
64 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 161.
65 Лебедь Д. Итоги и уроки трех лет анархо-махновщины. Харьков, 1921, С. 19.
66 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 180.
67 ЦДАВО Украины. Ф. 2579, Оп. 1, Д. 54, Л. 71.
68 Горак В. Повстанц_ отамана Григор'єва... С. 205.
69 ЦДАВО Украины. Ф. 2, Оп. 1, Д. 45, Л. 73.
70 Там же, Ф. 5, Оп. 1, Д. 18, Л. 31.
71 <Красная Армия>. 1919, 16 июля.
72 ЦДАВО Украины. Ф. 3204, Оп. 1, Д. 81, Л. 41.
73 Там же, Л. 68.