Очерки по истории анархизма

[Дубовик]

Сто лет со дня смерти Александра Никифоровича Дунаева (1850-1920), видного участника толстовского движения в России, – движения самобытного, плохо укладывающегося в строгие рамки классификаторов, но, несомненно, имевшего мощную антигосударственную, анархическую основу. Движения, очень неоднородного по своему составу, а также по степени вовлеченности в него и готовности следовать провозглашенным им принципам, – ярким примером чему может служить герой нашего сегодняшнего очерка. Но, думается, столетний юбилей является достаточным поводом, чтобы рассказать о полузабытых уже именах.

Дунаев родился в 1850 году в семье купца 1-й гильдии, владельца табачной фабрики. Участвовал в отцовском бизнесе, избирался гласным Московской городской думы, но – разорился вскоре после женитьбы. С помощью друзей в 1886 устроился на службу в Московский торговый банк, работал в его правлении. Материальное положение наладилось, однако Дунаев переживал тяжелый духовный кризис.

В 1887 году Дунаев познакомился с Толстым и, как писал один из последователей великого писателя, «жизнепонимание Льва Николаевича, которое он всецело разделял, дало ему нравственную опору в жизни». Дунаев стал единомышленником, близким помощником и личным другом Толстого. Он много сил и средств уделял благотворительности, во время голода 1891-1892 годов организовывал столовые для голодавших крестьян, ходатайствовал об освобождении арестованных толстовцев и отказников от воинской службы, навещал их в тюрьмах и оказывал материальную помощь, участвовал в создании первой в Москве вегетарианской столовой. В конце 1890-х сыграл важную роль в организации переселения нескольких тысяч закавказских духоборов в Канаду. Судя по всему, Дунаев имел также самое непосредственное отношение и к нелегальной издательско-пропагандистской деятельности толстовцев: во время одного из обысков, которым нередко подвергались активные участники толстовского движения, в доме Дунаева было обнаружено и изъято около четырех пудов запрещенных книг, брошюр и рукописей.

Судя по свидетельствам друзей и современников, Дунаев вовсе не был борцом, готовым на любые жертвы ради своих убеждений. Он «тяжело переживал какие бы то ни было правительственные репрессии и находил забвение в работах на огороде (…) который он обрабатывал собственноручно». Парадоксальным образом, ни репрессии, ни убеждения не мешали Дунаеву делать карьеру по службе, и к началу 1900-х годов он стал директором Московского торгового банка. Конечно, все это привело к утрате взаимопонимания с новым поколением последователей Толстого: они, как правило, были бОльшими ригористами, были больше ориентированы на активную деятельность. На старых толстовцев, «служивших в банках, на железных дорогах, как Дунаев, Буланже, Зонов и другие», для которых «толстовство было только религией, дававшей им смысл жизни», молодые смотрели с непониманием. А уж «толстовец – директор банка» воспринимался ими как некое недоразумение. Злые языки поговаривали даже, что Дунаев давно уже перестал разделять толстовские взгляды, и лишь в присутствии самого Льва Николаевича «практикует внешние проявления толстовства», например, вегетарианство.

А Дунаев оставался самим собой. Служил в банке, отдыхал за работой на своем огороде, поддерживал дружбу со старыми единомышленниками, включая Толстого. Даже стал заведовать финансовыми делами семьи Толстого. Лишь в «последние годы, когда Дунаев, съездив в Германию, стал очень восторгаться всем германским, Льва Николаевича раздражали его рассказы о превосходстве немцев и совершенстве германской культуры и техники, и он отдалился от него, и Дунаев стал реже бывать в Ясной Поляне».

Отдалился – но примчался в Ясную Поляну в ноябре 1910. Помогать в устройстве похорон своего друга и учителя.

В последние годы жизни Дунаев состоял действительным членом московского Толстовского общества. После Октябрьского переворота и национализации банков продолжал работать в бывшем Московском торговом банке, конечно, уже не директором. Пенсии от новой власти ему не полагалось, 69-летний старик должен был обеспечивать себя сам.

Умер Александр Дунаев в Москве 15 января 1920 года.