Еще в тему. Пролистывал по необходимости книгу Р. Коваля "Тернистий шлях кубанця Проходи" (Київ-Винниця, 2007) и на стр. 288-289 наткнулся на следующее:
Цитата:
Коли Биковський у грудні 1917 року повернувся до Трапезунда, Свідерського не застав. Командиром гайдамацької сотні вже був підстаршина Михайло Брова. Остаточний спротив українізації було придушено, коли із Севастополя на вимогу Свідерського прибув дредноут "Воля" під жовто-блакитним прапором. Лише тоді генерал Клясовський погодився на подальшу українізацію, зокрема 2-го корпусу. Але це вже не мало особливого значення, бо фронт швидко розвалювався. У Трапезунді почалися анархія і грабунки. "Лише сотня гайдамаків утримувала порядок. Гайдамаки відбирали від всіх самодемобілізованих зброю, щоб відправити її в Україну... Тим часом турки почали наступ і наблизились до Трапезунду. Тоді командування сотнею гайдамаків послало турецькому командуванню повідомлення, що в Трапезунді російського війська немає, а є лише українська (сотня)...". Михайло Брова просив припинити наступ і дати можливість у порядку відійти. "Турки на це погодилися. Це викликало велику радість гайдамаків".
Не идет ли речь о нашем Михаиле Брове? Во всяком случае, направление поисков можно довольно четко обозначить.
Не идет ли речь о нашем Михаиле Брове? Во всяком случае, направление поисков можно довольно четко обозначить.
Может наш, может не наш... Скорее не наш, потому что махновец Брова, вроде бы, был матросом. Что ему было делать в Трапезунде, в прибрежной, но таки сухопутно-горной местности? "Матросы сходят на берег" - это в Крыму, все-таки.
А цитата немного странная. Декабрь месяц 1917 года, турки наступают на Трапезунд, но узнают, что там нет российских войск, а есть украинская сотня - и наступление приостанавливают... На тот момент как раз вовсю шел первый этап Брестских переговоров о мире, по которому, в частности, прекращались всякие боевые действия, и турки, нарушая эти мирные договоренности, вряд ли видели большую разинцу между российскими и украинскими военными частями... Тем более, что и официальное признание странами Германского блока того, что есть какая-то Украина, - это начало января 1918...
Может наш, может не наш... Скорее не наш, потому что махновец Брова, вроде бы, был матросом. Что ему было делать в Трапезунде, в прибрежной, но таки сухопутно-горной местности?
С событиями в Трапезунде в декабре 1917 г. я еще не разбирался, но то, что было описано мне представляется вполне вероятным. Что же касается махновца М. Бровы, то, увы, данных о его службе на флоте нет. Матросом был тот Брова, отряд которого после его гибели возглавил Ф. Щусь. Но это два разных человека.
Исполком Военно-Революционного Совета предлагает немедля ни одной минуты по получению данного требования направить в с. Гуляйполе в распоряжение Военно-Революционного Совета по силе возможности продуктов: хлеба, картофеля, сала, масла, яичек и проч., так как со всех сторон и краев направляются перебежчики с плену кадетского нашествия.
Председисполкома Чернокнижный.
Секретарь Карабет.
Кстати, судьба И.С. Чернокнижного до сих пор остается невыясненной. Последние данные о нем, которые мне удалось выявить, относятся к сентябрю 1932 года.
До сих пор никак не удается установить судьбу начальника разведки и контрразведки Махно Николая Матвеевича Воробьева. Последние документальные сведения о нем, выявленные к настоящему времени, относятся к лету 1921 года, когда он был направлен в распоряжение Особого отдела ХВО. Дальше никаких концов. Судя по воспоминаниям В. Белаша, на 1927 год Воробьев был жив. Данных о том, что он был репрессирован нет. Единственная, имеющаяся на сегодняшний день зацепка, это факт выдачи 29 июля 1966 года свидетельства о рождении Н.М. Воробьева, но кому и с какой целью оно выдавалось - информации нет.
Комбинированный вид
