Пользователь
Регистрация: 11.09.2007
Сообщений: 155
Сказал(а) спасибо: 69
Поблагодарили 118 раз(а) в 47 сообщениях
|
Согласен с Сергеем Шведовым: мы здесь собрались, чтобы понять правду.
И уверен, что никто здесь специально лгать не будет, но каждый человек может в чём-то ошибаться и нет таких людей, которые знали бы абсолютно всё. Кроме того, есть множество фактов очень противоречивых, а «снимают» эти противоречия факты малоизвестные…
Жанна и Дубовик говорят о том, что в Добровольческой армии не было места «местечковым» евреям. (Подтверждение этому можно найти, в том числе, и у самого А. И. Деникина.)
А. Комбаров возражает им:
«Читая мемуары участников белого движения на Юге России, несколько раз натыкался на упоминания о евреях-добровольцах и евреях-офицерах, причем пару раз в мемуарах дроздовцев, которых особенно настойчиво обвиняют в нелюбви к этой национальности. Точно есть упоминание у Туркула об офицере-еврее и у дроздовца-артиллериста (фамилию не помню, а под рукой книги нет), который упоминает о добровольце-еврее, служившим в их батарейной пулеметной команде с Донецкого бассейна и погибшего уже в Крыму (кажется называл он его "доброволец Верлинский") так что и тут все не так просто..»
Но факты, приводимые Комбаровым, на самом деле не противоречат тому, о чём говорили Жанна и Дубовик. Просто не каждого еврея времён гражданской войны можно назвать «местечковым»…
Я попытаюсь очень кратко сказать о некоторых фактах из истории еврейского народа, имеющих отношение к затронутой теме.
В первой половине 19 века большая часть всех евреев мира оказалась в Российской Империи. Большинство евреев проживали в местечках - поселениях и посёлках городского типа – в пределах «черты оседлости». Эти местечки находились в основном на территории современных Украины, Белоруссии, Литвы и Молдавии. Местечковые евреи исповедывали иудаизм, плохо, а часто совсем не владели русским языком. Говорили на идише, но все взрослые мужчины и некоторые женщины знали иврит.
При императоре Николае I в 1827 году для евреев ввели воинскую повинность, до этого они вместо неё платили особый налог. Малолетних детей надлежало определять в школы кантонистов, где их в условиях палочной дисциплины, обучали русскому языку, письму, арифметике и принуждали креститься. Закончившие школы крещёные евреи занимали привилегированное положение среди солдат: становились фельдфебелями, унтер-офицерами, писарями. Выйдя в отставку, могли селиться, где угодно, становились на первых порах мелкими чиновниками в полиции и местных органах власти. По этой же стезе направляли и своих детей. К концу 19 века многие из детей евреев-кантонистов были «верной опорой Престола» служили в армии, полиции и жандармерии, были начальниками тюрем…
Дети и внуки евреев-кантонистов тоже, в общем то, были евреями, но уже не «местечковыми»...
Сейчас неприязнь к евреем называют «антисемитизмом», а раньше говорили «юдофобия», от слова «иудеи». Большинство «местечковых» евреев были по вероисповеданию иудеями, или по крайней мере не захотели или не успели порвать все связи с традициями и обычаями своих предков. По-русски говорили с характерным акцентом… Именно на «местечковых» евреев и обрушивался основной кошмар погромов. Этих «жидов» били и грабили и белые, и петлюровцы, и красные. (Я читал в воспоминаниях видного украинского большевика Затонского, как красные отряды устраивали погромы в местечках, предварительно перестреляв своих комиссаров…)
А потомки николаевских кантонистов «жидами» уже не были. Наоборот, среди них такие «православные юдофобы» попадались, что русским и украинцам до них «далеко» было. Вот такие евреи могли быть и в элитных дроздовских частях… Только «местечковым» от этого не легче было. Скорее уж наоборот…
(Ничего «специфически еврейского» в этом нет. Вспомним хотя бы украинского магната 17 века Ярему Вишневецкого, в девятнадцатилетнем возрасте перешедшего из православия в католичество и лютовавшего против украинских казаков…)
«Весёленькой» темы мы коснулись…
Лучше я об этом еврейский анекдот расскажу:
Решили Мойша с Абрамом покреститься. А в церкви до этого ни разу не были. Страшно в первый раз заходить. Решили бросить жребий: кому выпадет, тот пойдёт первым креститься и потом расскажет обо всём другу. Выпало идти Мойше…
Абрам ждёт, а Мойши всё нет и нет.
Наконец выходит Мойша из церкви. Увидел Абрама, и лицо его стало злым-презлым.
Абрам к нему подбегает: «Ну как, Мойша? Расскажи, как всё было?»
А Мойша ему в ответ: «Во-первых; я тебе не Мойша, а Михаил Семёнович! А во-вторых, сначала ты, морда жидовская, расскажи, за что вы Христа распяли?!»
Я согласен с Жанной: «Судьбу людей часто определяло место жительства, национальность и т.п. (…) Причины вражды во время войны могли быть не только идейные, но часто бытовые. Думаю, что часто прикрываясь идеей люди решали свои личные проблемы.»
Хотелось бы только немного уточнить формулировку Жанны. Причины у многих были не идейные, а личные, но часто очень серьёзные причины. «Местечковый» еврей, у которого белые или петлюровцы убили сына или изнасиловали дочь, шёл в армию Махно не потому, что он еврей, и не потому, что верит в анархическую идею, а для того, чтобы отомстить за своих близких. Здесь не «идейные» причины, но и не «бытовые». Здесь «национальность» определила «судьбу»…
Возражая Жанне, Дубовик пишет:
«Насчет "национальности" как определяющего судьбы людей фактора, - позвольте не согласиться. Не было такого во время Гражданской войны! Да и по поводу "места жительства" почти то же самое можно сказать. Гражданские войны во все времена и у всех народов, которые их пережили, не зря носят имя "братоубийственных": брат вставал на брата, и было это нередко.
Несколько примеров: у известного махновца и анархиста Чубенко был родной брат-большевик, и воевали они по разные стороны фронта. Знаменитый красный комдив Александр Пархоменко тоже имел брата, - командира полка РПАУ, старого анархиста. Не воевали, но играли в анархическом движении того времени заметную роль, Марк Нахамкес и Михаил Злой, - братья, соответственно, старого большевика и известного советского историка Стеклова-Нахамкеса и - внимание! - члена Политбюро ЦК РКП(б) Григория Зиновьева...
И где здесь, спрашивается, место для рассуждений о проживании и национальности?!»
Из этих примеров следует, что для евреев не было препятствий в выборе между анархистами и большевиками. Евреи также беспрепятственно становились эсерами и меньшевиками… Но в ряды петлюровцев евреям, особенно местечковым, было не так просто попасть…
А место жительства было ещё важнее. Жителям Южной Украины было намного проще оказаться в рядах махновцев, чем поморам с Русского Севера. Украинские крестьяне Киевской губернии в петлюровской армии – нормальное явление. Украинцев, переселившихся до Революции на Дальний Восток, среди петлюровцев почти не было… Русские крестьяне, жившие в Тамбовской губернии, воевали в основном против красных, а такие же крестьяне, жившие в Забайкалье, воевали против белых. Потому, что в Тамбовской губернии крестьян грабили красные продотряды, а в Забайкалье продразверстки не было, зато крестьяне хлебнули лиха от режима белого атамана Семёнова…
Имели значение, как место жительства, «деревня» и «город». Продотряды обирали «деревню», а не «город». И от белых тоже, больше «деревня» страдала. Поэтому в Екатеринославской губернии к Махно шли всё-таки в основном крестьяне, а не рабочие; деревенские жители, а не городские…
(По этому поводу небольшой эпизод из личного опыта. Я недавно разговаривал о Батьке Махно с одним из своих товарищей и он мне сказал: «Я коренной горожанин, поэтому мне Махно не очень интересен…» В этом есть своя логика: Батька Махно – крестьянский вождь. А я родом из деревни. Кроме того, я бывал в Бердянске у друга, в Запорожье на острове Хортица, в Киеве; а мой товарищ Украину видел только на карте и из иллюминатора самолёта транзитом в Турцию и обратно…)
Хотя есть примеры, когда люди участвовали в Гражданской войне очень далеко от родных мест. Грузин Нестор Каландаришвили партизанил в Якутии, молдаванин Сергей Лазо партизанил на Дальнем Востоке…
ОБ «ИДЕЕ ПРИМИРЕНИЯ» И «ПАМЯТНИКЕ ПРИМИРЕНИЯ И СОГЛАСИЯ»
Скорее всего я просто непонятно высказал свою мысль. (Такое часто бывает: «Два пишем, семь на ум пошло».) Поэтому сейчас прочитал возражения и хорошенько подумал, как свою мысль сформулировать…
Сергей Шведов пишет: «…в Эстонии памятник солдатам СС и РККА. Я против такого грубого обобщения истории. Это как жертву и убийцу помирить. Они свой выбор в Истории сделали. (…) Воин РККА победил благодаря своему народу, который дал отпор, в частности солдату вермахта, и должны существовать мемориалы Солдату-победителю и кладбища Воину-побежденному».
Сергей, я согласен с Вами, что в данном случае совместный памятник абсурден. Кладбища для всех должны быть, а мемориальные памятники – нет. Главное даже не в том, что одни победители, а другие побеждённые. Главное в том, что солдаты и офицеры РККА Родину защищали, а солдаты и офицеры вермахта и СС пришли, как завоеватели. «Примирение» защитников Родины с иноземными завоевателями – это в лучшем случае что-то надуманное…
Но Гражданская и Великая Отечественная война очень сильно отличаются.
Дубовик верно пишет: «Гражданские войны во все времена и у всех народов, которые их пережили, не зря носят имя "братоубийственных": брат вставал на брата, и было это нередко». Здесь не поделишь воевавших на захватчиков и защитников Родины…
Но и к Гражданской войне, как верно пишет Игорь, нужен вдумчивый подход. Понаставить везде «Памятники Примирения и Согласия» - это будет просто проявлением равнодушия. Что такие памятники будут символизировать, к примеру, в Гуляйполе или в Тамбове? Это действительно абсурд…
А белые и красные казаки…
Приведу небольшой отрывок из воспоминаний Михаила Шолохова, младшего сына Михаила Александровича Шолохова, об одном разговоре с отцом:
«Гражданская война, она, брат, помимо всего прочего, тем пакостна, что ни победы, ни победителя в ней не бывает… Вот немца победили. Вернулись победители домой. Радость, объятия, поцелуи, Праздник, что тут ещё скажешь. Всеобщий и всенародный. Кто горя хлебнул полной мерой, и те, хоть и в слезах, но празднуют. И возьми гражданскую…
У тетки моей, у твоей бабки двоюродной, Ольги Михайловны, - четыре сына. Иван, Валентин, Александр и Владимир. Трое – бойцы Добровольческой армии, а Валентин красный. Ну, Сашки с Владимиром, в то время на Дону не было, а Иван с Валентином – тут, рядом, по родным буграм друг за другом гоняются. Выбьют красные белых с хутора, Валентин заскакивает домой, воды попил, не раздеваясь: «Ничего, мать, не горюй! Сейчас всыпем этой контре, заживём по-новому!». На коня – и ходу! А мать в слёзы, волосы на голове рвёт – Иванов-то запах еще из горницы не выветрился. А через день таким же макаром Иван влетает. «Был Валька, подлюга? Ну, попадётся он мне! Ничего, погоди, мать, немного, выбьем эту сволоту с нашего Дона, заживем по-старому!» - Радуйся, мол, родимая маманя. Поцеловал и загремел шашкой с крыльца. А мать уже об печь головой бьется… И так не раз, не два. Букановская – пораспроси-ка мать, она тебе расскажет, - двенадцать раз из рук в руки переходила. Ну да ладно… О чем я говорил-то?
Да, так вот… И прибрели потом к своим разбитым куреням да порушенным семьям все, кто уцелел. И победители, и побеждённые. Иван у Петра хату спалил, всю родню перепорол-перестрелял. Петро перед Иваном тоже в долгу не остался, всё сполна вернул, ещё и с довеском. – Нет, нет, это я уже не про твоего дядьку Ивана. Те, кроме, Сашки, все погибли. Это я уже так, вообще говорю. – Вернулись, стало быть, вояки. Из ворот в ворота живут, из одного колодца воду берут, по скольку раз на день глаза друг другу мозолят…»
Каждый за свою землю воевал, у каждого своя правда…
А у матерей своя правда… И я считаю, что у матерей более высокая правда была…
И что более абсурдно: «примирение и согласие» или «братоубийство»?
Ненависть свою и белые и красные в могилы унесли… А у тех кто сейчас живет, у некоторых один прадед «белый», другой прадед «красный»…
Сумбурно как-то у меня получается… Ну да мы здесь ведь не для того, чтобы образованность свою показать и литературными способностями блеснуть, а чтобы обменяться мнениями, поделиться информацией для размышления…
В прошлом году я отдыхал на Дону, был, кроме Новочеркасска, в станицах Вешенской и Старочеркасской. Так что это мои личные впечатления… Кроме того, «Памятник Примирения и Согласия» создан с христианской символикой (мальчик, женщина и крест). Мне, как православному христианину, это по душе. Многие атеисты со мной, наверное, не согласятся…
Здесь ещё об одной важной вещи нужно сказать. Сергей пишет об эстонских солдатах СС и РККА: «Они свой выбор в Истории сделали». Я согласен с Сергеем: выбор между СС и РККА – это окончательный выбор в Истории. А выбор между «белыми» и «красными», всё-таки не был окончательным. И в Новочеркасске никаких памятников, «посвящённых» казакам, воевавшим на стороне нацистов, нет…
И вот ещё о чем хочется поговорить.
А. Комбаров пишет:
«Война вообще штука сложная, нельзя ее мерять "мирным добром и злом", а гражданская война - тем более. Я лично вообще предпочитаю воздерживаться от оценок, поскольку в каждом лагере процент "хороших" и "плохих" людей был примерно одинаковым. Есть абсолютные вещи: сжечь в паровозной топке попа - однозначно плохо, четвертовать шашкой раненого красного партизана - тоже, да и нашинковать топором беспомощного раненого офицера - тож как-то не гуманно. Ну а все остальное - вопрос идеологических пристрастий оппонентов.»
Согласен со всем, кроме последнего предложения… Да и с последним предложением, наверное, тоже согласен, если оно не относится к участникам данного обсуждения. Ведь мы здесь не по идеологическим вопросам спорим, а пытаемся выяснить хотя бы для себя правду о Гражданской войне, о крестьянском повстанческом движении. И все согласны с тем, что и раньше и сейчас очень много брехни на эту тему…
Идеологии меняются, в том числе со сменой поколений. Жанна, Дубовик, Комбаров, Сергей Шведов и я принадлежим к одному поколению и, похоже, все мы особых пристрастий к тем или иным политическим идеологиям не испытываем. Нравственные ценности тоже у всех в принципе одинаковые. (Может быть разное отношение к религии, но никто своего мнения другим не навязывает, «миссионерской деятельности» или «атеистической пропаганды» не ведет…)
Какие-то вопросы можно нормально обсуждать только с единомышленниками и мы, в первую очередь, единомышленники, а не оппоненты…
Мы разговаривали о мемориальных памятниках. Но это не столько исторический вопрос, сколько нравственный. Никто не спорит о том, что нужно создавать мемориалы, посвящённые защитникам Родины. А нужны ли вообще мемориалы, посвящённые участникам братоубийственной войны?
Комбаров приводит факты, подлежащие однозначному нравственному осуждению: сжечь в паровозной топке попа, четвертовать шашкой раненого красного партизана, нашинковать топором беспомощного раненого офицера…
Подобные расправы проводились по приказу Нестора Махно.
Насколько нравственно, зная обо всём этом, устанавливать в Гуляйполе мемориальный памятник Батьке Махно или открывать посвящённый ему сайт?
Доводы, что это «знаменитый земляк» или «талантливый крестьянский вождь» нравственными не назовёшь…
По-моему, об этом тоже следует говорить.
Я считаю, что Нестор Иванович Махно достоин памятника, достоин уважения потомков.
Почему я так считаю, я выскажу в теме «А МАХНО ПЛОХОЙ ИЛИ ХОРОШИЙ?».
Мне будет интересно и важно узнать, что думаете по этому поводу Вы. С чем согласны, с чем не согласны, что нужно было бы добавить…
Постскриптум: Прошу Дубовика и Комбарова называть в конце сообщений свои имена. (Обращаться к людям по фамилиям, если хорошо к ним отношусь, мне как-то неловко…)
|