Паустовский о Махно

[Дубовик]

Очень неправдоподобная "история".
Год написания ничего не значит, равно как личная честность Паустовского.
В 1956, конечно, сталинских репрессий уже не было. Но сталинская схема истории со всеми деталями, заботливо отшлифованными совисториками в течение 35 лет, сохранялась без изменений еще столько же. А в этой схеме Махно - садист и отморозок, махновцы - бандиты и погромщики. Ничего иного написать и напечатать было нельзя.
Паустовский же, - всего лишь человек. Хотел хорошо кушать и мягко спать. А не рубиться с редактором и потом с цензором, ради заведомо непечатных историй, да еще ему, верному сталинцу, абсолютно чуждых.

[Александр Малянов]

Спасибо за ответ.

[Дубовик]

Между прочим.
Паустовский, конечно, талантливый писатель. Он очень сильно и живописно нарисовал всю эту сцену, - так ее и видишь перед глазами.
Но перечитайте внимательнее. Действующие лица расположены так:
Автор стоит в здании вокзала, выглядывая в окно.
Махно едет на открытой платформе, развалясь лицом к вокзалу.
Дежурный развернулся к Махно, отдает ему честь и т.п.
Представили?
Теперь скажите мне: как можно было одновременно увидеть и лицо Махно, - и "заискивающую улыбку" явно повернутого лицом не к окну дежурного? Для этого автору надо было находиться между ними, а не позади дежурного, в здании.
Мало того. Каким же это надо было обладать острым зрением, чтобы из окна вокзала разглядеть не только, что челка мокрая (кстати, - лето, жара, разруха, но сам Паустовский, наверное, только что из ванной, наодеколоненный, и потом не пахнет), - но со всеми подробностями разглядеть выражение глаз: "В глазах его -- злых и одновременно пустых, глазах хорька и параноика -- поблескивала яростная злоба".
Кстати, обратите внимание, что на всех фотографиях у Махно глаза очень небольшие.

Так что - тенденциозен, тенденциозен Константин наш батькович...