ВЫБОРЫ — ЭТО ЛОХОТРОН!!!

[Видист]

Директор Левада-Центра: недовольство властью усиливается

06.03.2012

Вчера были обнародованы окончательные результаты президентских выборов в России, завершившихся победой Владимира Путина в первом туре. Нынешний премьер собрал почти две трети голосов. Директор Аналитического центра Юрия Левады, социолог Лев ГУДКОВ в интервью «НИ» рассказал, в чем принципиальное отличие этого избирательного цикла от предыдущих, почему протестные настроения в обществе усилятся к осени и какова разница между тем, как выплескивают свое недовольство сельские жители и жители крупных городов.

– Недавно вы спрогнозировали, что общественные волнения после победы Путина постепенно пойдут на спад, а затем возобновятся к осени.

С чем это будет связано?
– Во-первых, очень много людей – больше трети, 35%, – не признают эти выборы легитимными. Поднимется волна возмущения. Затем, поскольку власти не будут на это возмущение реагировать, волна начнет постепенно спадать. Но напряжение никуда не денется, потому что недовольство властью и снижение доверия к ней усиливается. Все финансовые вливания и заверения, которые власть делала в последнее время, не работают так, как работали в предыдущие кампании. Есть инфляция, которая съедает все прибавки, надвигается повышение пенсионного возраста, и сами разговоры о них усиливают напряжение в обществе. Сейчас в чисто политиканских целях отложено повышение тарифов – с января на июнь. Когда оно все-таки произойдет, это станет еще одним стимулом для протеста. И такие настроения разрастутся к осени.

– Катализаторами будут экономические проблемы?
Ну не чисто экономические. Людей не собственно экономика волнует, а условия их существования. Большинство у нас не имеют никаких сбережений, 70% живут от зарплаты к зарплате, от пенсии к пенсии. А для малоимущих рост инфляции чрезвычайно болезнен, он бьет их гораздо сильнее, чем людей со средним или выше среднего достатком. Вообще говоря, этот избирательный цикл отличается тем, что он не дает подъема оптимизма. Кампании 2008 года и ранее всегда порождали волну надежд у населения, что новая или переизбранная власть будет больше внимания уделять нуждам и проблемам избирателей. Теперь мобилизационные усилия власти такого эффекта не принесли.

– В какой мере люди перестали быть восприимчивы к агитации?
– Нельзя сказать, что совсем перестали, но эффект несоизмерим. У нескольких процентов граждан повысилось желание голосовать, но это в пределах статистической ошибки, поэтому о серьезном воздействии говорить нельзя. Хотя пропагандистский аппарат действовал на пределе возможностей.

– Но митинговать готовы только 3% городского населения.
– К осени будет больше. И даже если нынешние 3% выйдут одновременно, это будет гигантское протестное движение. Когда в Москве вышли около 1% жителей, это произвело эффект сильного социального потрясения. Если 1–1,5% выйдут в целом по стране, будет очень мощное движение.

– Кто эти люди по социальному составу?
– В Москве, где мы проводили опросы, 70% протестующих – люди с высшим образованием. В основном это специалисты либо менеджеры среднего и высшего уровня. Руководителей – 15%, предпринимателей – 8%, студентов – 13%, рабочих – 7% и примерно 11–12% пенсионеров.

– За счет какой социальной группы число протестующих может вырасти?
– За счет тех, кто в большей степени связан с рыночной экономикой, с частным бизнесом. Работники государственных предприятий и организаций, так называемые бюджетники – наиболее зависимые и управляемые люди. Это как раз тот советский человек, который сохраняется еще сейчас и который хоть и недоволен и бурчит, но пассивен и не рискнет выходить на митинги. Если только не будет доведен до крайности, но это будут очаговые вспышки.

– Несмотря на то что эта категория населения больше всего страдает от инфляции и роста тарифов?
– Да. Вообще, мы имеем дело с двумя типами социального недовольства. Одно, наиболее распространенное, – это недовольство бедных людей, живущих в малых, средних городах и сельской местности. Это бедная, депрессивная среда, не имеющая собственных ресурсов для выхода из состояния хронической нужды. Их недовольство направлено на то, что власть не выполняет свои социальные обязательства, не поднимает зарплаты, не обеспечивает соответствующий уровень здравоохранения и прочего. Выражается недовольство обычно в разговорах на кухне, потому что эти люди отличаются крайне слабой способностью к самоорганизации и вообще к активности. Это застойное недовольство, и парадоксальным образом оно работает на сохранение режима, а не на изменение ситуации. Есть другое недовольство – населения крупных городов, прежде всего столиц. Вот эти люди независимы от власти, они добились какого-то благосостояния в последние годы. И теперь требуют институциональных реформ. Их не устраивает авторитарный режим, и они выступают за честные выборы как условие регулярной смены власти, за независимый суд, за освобождение СМИ от цензуры, за большую свободу политической конкуренции. Именно они выходят на митинги протеста.


– Насколько активное городское население политизировано в том смысле, что реально поддерживает определенную партию?
– В очень небольшой. Для этой среды характерно слабое политическое сознание или даже отвращение к политике. На мой взгляд, это проявление политического инфантилизма. Политика предполагает тяжелую повседневную работу по организации общественных действий, по выражению этих настроений, по защите своих интересов, по осмыслению всего, что происходит. А здесь все пока ограничивается требованиями честных выборов и несколько детскими представлениями: вот выберем не Путина – и все станет хорошо. Примерно те же иллюзии привели в свое время к власти Ельцина. А дело не заканчивается на том, чтобы проголосовать. Надо создавать устойчивые структуры, которые бы работали на постоянной основе по выражению интересов этих групп. Это будет совершенно другой уровень ответственности, другой тип сознания, который пока отсутствует. Меня поразило в наших опросах на митингах, что даже среди людей продвинутых по-прежнему сохраняется чисто персоналистическое отношение к политике, а идея формирования правительства по партийному принципу – основа демократии – вообще отсутствует.

– То есть необходима какая-то программа, которую общество оценило бы как близкую к своим интересам?
Да. Необходимо работать над выражением интересов и депрессивной части, которые сейчас вообще не принимают во внимание, и новой, формирующейся части либерально настроенной городской публики. Какой-то слабый запрос на новую партию, которая бы оппонировала Путину и включала в себя представителей самых разных политических взглядов, консолидируя протестные настроения, есть.


– Какова вероятность, что протест перестанет быть мирным?
– Это зависит от действий власти. Я думаю, что власть лицемерная и не очень умная. Поэтому на первых порах она попытается усилить репрессии против организаторов и против оппозиции по любым поводам. Это даст обратную реакцию, и конфликты будут развиваться. Здесь действует принцип, который сформулировал один милицейский начальник: «Пока вас десятки и сотни, мы вас будем бить. Когда вас будут тысячи, мы постараемся вас изолировать. А когда вас будут десятки тысяч – мы вас будем охранять». Вот если выйдут десятки тысяч, то власть не рискнет использовать репрессии. Соответственно и агрессивные радикалы тоже не решатся действовать.

Источник: newizv.ru