Дубовик
13.09.2008, 19:04
РУССКИЙ ЛИБЕРТАРИЙ АПОЛЛОН АНДРЕЕВИЧ КАРЕЛИН
В.П. Сапон
Слово «либертаризм», как правило, используется в научной литературе и политической публицистике как синоним понятия «анархизм» . Тем не менее, либертарные начала были присущи не только идейным антигосударственникам, но и другим революционным течениям (в частности, левым марксистам и неонародникам) . В нашей трактовке под социалистическим либертаризмом понимается совокупность теоретических разработок и социально-политических практик, нацеленных на освобождение как личности, так и коллективов, от различных видов социального угнетения и эксплуатации. Наиболее существенными интенциями леволибертаристского социального проекта являются:
– конвергенция индивидуалистических и коллективистских начал в общественной жизни;
– ликвидация политического угнетения в обществе посредством распределения властных полномочий в широких слоях трудящихся (отсюда вытекает и фактическое признание, а не только декларативное провозглашение, ведущей роли народа в социально-политических процессах);
– устранение самой возможности эксплуатации человека человеком за счет обобществления средств производства и передачи реального контроля над производством и распределением материальных и духовных благ в руки самих производителей;
– эволюционное развитие общества в течение достаточно длительного периода от антибуржуазной революции до осуществления принципов антиавторитарного (либертарного) социализма.
В этом контексте типичным либертарием был Аполлон Андреевич Карелин, начинавший свою оппозиционно-политическую «карьеру» как поборник общедемократических идей, продолживший ее в рядах партии социалистов-революционеров и закончивший апологетом анархо-коммунизма.
А.А. Карелин (1863–1926) – поистине легендарная и таинственная фигура российской истории, причем в двояком смысле. С одной стороны, ему приписываются некие пикантные, но не соответствующие действительности, «достоинства» (например, дворянское происхождение, родство с М.Ю. Лермонтовым , административно-ссыльное существование длиной в треть века ), но при этом нигде в опубликованных материалах до сих пор даже не обозначен точный день рождения выдающегося либертария. Вместе с тем реальный Карелин был уникальной личностью: его первый арест происходит в эпохальные для нашей страны мартовские дни 1881 г., а последние годы жизни проходят в условиях становления «красного» авторитаризма. Переживая идейную эволюцию, Аполлон Андреевич в зрелом возрасте оказывается в стане анархистов, но при этом в первый же год «диктатуры пролетариата» становится депутатом высшего органа Советского государства – ВЦИК. Он искусно сочетает явную деятельность лояльного властям общественного деятеля с тайными функциями высокопоставленного «рыцаря Сантея», возглавляющего многослойное анархо-мистическое движение на «родине социализма». Попытаемся разобраться с жизненными коллизиями этого незаурядного человека.
Отец Аполлона Карелина Андрей Осипович (1837–1906) происходил из тамбовских крестьян . Он успешно закончил Петербургскую академию художеств, однако прославился как мастер фотографии. Аполлон, родившийся в столице 23 января 1863 г. , был вторым ребенком А.О. Карелина и его первой, рано ушедшей из жизни, жены Евгении Никитичны (в девичестве – Макаренко). К тому времени, как в 1869 г. Карелины осели в Нижнем Новгороде, у Андрея Осиповича была уже вторая жена – Ольга Григорьевна (в девичестве Лермонтова), троюродная племянница великого русского поэта. Карелин-старший дал своим шестерым детям хорошее воспитание, уделяя особое внимание формированию образного мышления и художественных навыков.
В ученические годы, судя по записям в кондуите и оценочным ведомостям, Аполлон мало чем выделялся из общей массы подростков . Тем не менее, именно в старших классах гимназии Аполлон становится, по его собственным словам, «социалистом, скорее даже анархистом, так как ему пришлось встретиться с теми пропагандистами, которые близки были к учению М.А. Бакунина» .
Первыми конспиративными соратниками Аполлона стали безработный телеграфист Вениамин Лазарев и обер-офицерский сын Михаил Кардатов. 8 марта 1881 г. составленная ими прокламация появляется во многих общественных местах Нижнего Новгорода. Листовка, на редкость лаконичная и наивная, гласила: «Граждане! Просите у государя конституцию!» . Уже 9 марта руководство НГЖУ извещает директора гимназии, что ученик 8-го класса Аполлон Карелин «как заподозренный в политической агитации, привлечен… к дознанию и… впредь до разъяснения обстоятельств этого дела, заарестован» .
Юным ниспровергателям устоев пришлось посидеть под арестом до сентября . После выхода на волю Аполлона подчинили гласному надзору полиции, тем не менее, «по высочайшему повелению» ему было дозволено «окончить образование в гимназии и поступить в одно из высших учебных заведений, за исключением столичных» .
Сдав в мае 1882 г. экзамен на аттестат зрелости в Нижегородской гимназии, Карелин отправляется в Казань поступать в университет. Тем не менее, фамилия неблагонадежного нижегородца так и не попала в список зачисленных, так как, еще не успев стать студентом, он «произвел беспорядок» в университетских стенах . В 1883 г. Карелин «в виду агентурных сведений о намерении совершить террористический акт, по постановлению Особого Совещания, выслан в Западную Сибирь на 3 года» .
Аполлон попал сначала в Усть-Каменогорск, однако вскоре ему удалось перевестись в областной центр – в г. Семипалатинск. Здесь «политические» получили возможность не только обеспечить себе приличный достаток, но и активно участвовать в местной общественной жизни, благодаря покровительству уездного судьи П.Е. Маковецкого, который по совместительству возглавлял областной статистический комитет . Вероятно, Карелин пользовался расположением либерального чиновника – ему удалось устроиться на службу в камеру уездного судьи, а свободное время он отдает научным изысканиям и культурнической деятельности. Именно в ссылке он написал несколько статей на социально-экономические темы, одна из которых – «Отхожие и кабальные рабочие» – под псевдонимом Макаренко появилась в 1887 г. на страницах солидного столичного журнала «Юридический Вестник».
По свидетельству современников, молодые разночинцы-восьмидесятники тепло вспоминали Аполлона Андреевича и почитали его как основателя народовольческой организации в Нижнем Новгороде . Деятельность карелинского кружка казалась оппозиционно настроенной молодежи настоящей революционной работой на фоне последующего «мрачного и глухого времени». В Нижнем Новгороде во второй половине 1880-х гг. существовало несколько народнических кружков, однако весь их радикализм заключался в чтении работ революционных демократов 1860–1870-х гг. . «Замечалась какая-то “смена вех”, – вспоминал марксист С.И. Мицкевич. – Говорили о пользе, которую можно принести на культурной земской работе, что теперь “не время широких задач”, надо делать маленькое полезное дело, которое тебе представилось» .
Тем временем в жизни Карелина происходят серьезные перемены: он обзаводится семьей, заканчивает курс наук в Петербургском университете и получает степень кандидата права при Казанском университете . После ссылки, окончившейся в 1888 г., Аполлон Андреевич долго не сидит на одном месте, периодически перемещаясь из Нижнего Новгорода то в Петербург, то Витебск, то в менее далекие населенные пункты, по служебно-адвокатским, а также по конспиративным делам . По оценке нижегородского социал-демократа М.Г. Григорьева, «это был безусловно талантливый и подававший большие надежды ученый и адвокат. Не обладая красивыми голосовыми средствами, он все же умел очень зажигательно строить свои речи, а необычайная память и исключительное трудолюбие обнаруживали в нем незаурядного ученого» . При этом помощник присяжного поверенного сохраняет в душе тягу к политическому радикализму, которую по мере возможности пытается воплощать в дела.
Известный марксист М.И. Бруснев, в указанное время – студент Петербургского технологического института, отмечал в своих воспоминаниях, что нижегородский адвокат «повел усиленную и, надо сказать, умелую агитацию» в пользу консолидации разобщенных кружков на основе идеологического синтеза народовольчества и радикального марксизма . Довольно сильное впечатление он произвел и на «кадровиков» – организацию, которая объединяла представителей столичного университета, Медицинской академии, Технологического, Горного и Лесного институтов. На первом собрании Карелин, больше известный в этих кругах как Аполлон или Борода, представился в качестве представителя Российской рабочей партии и изложил ее программу, которая, по свидетельству очевидца, «была очень широка, но не совсем определена». «Из всей этой истории ничего, однако, не вышло… Скоро А[поллон] уехал, комитет перестал собираться и “Российская рабочая партия” “отцвела, не успевши расцвесть”» , – резюмировал один из «кадровиков» В.В. Бартенев.
Более серьезные намерения вынашивались в петербургском кружке, начало которому положили К. Качоровский, Н. Беляев и С.Фойницкий. Как отмечалось в отчетах жандармского ведомства, «к началу 1889 г. деятельность членов кружка более или менее выяснилась: Фойницкому поручены были сношения с западным краем…» . Беляев же «предпринял, для ознакомления с местными революционными элементами, путешествие по Волге. …Беляев имел переданный ему Фойницким адрес проживавшего в Нижнем Новгороде Аполлона Карелина… При этом Карелин передал Фойницкому свои поволжские связи, которыми и воспользовался Беляев» . В частности, в Нижнем Новгороде эмиссар столичного террористического кружка встретился с В. Короленко, С. Соповым, И. Силантьевым . Кружку не суждено было вырасти в сильную организацию – в декабре 1890 г. под арест попал М. Сабунаев, тесно связанный с петербуржцами, затем пришел черед столичных «террористов». А.А. Карелина арестовали в Нижнем Новгороде . Вскоре он выходит на свободу, однако в феврале 1892 г. в связи с делом о «Санкт-Петербургском террористическом кружке» высылается в Вологодскую губернию сроком на четыре года .
Не имея возможности активно участвовать в революционном движении, в период второй ссылки Аполлон Андреевич энергично занимается своими основными легальными занятиями – адвокатурой и литературой. Здесь же, на Русском Севере, народник занимается и практической социологией. В частности, он тесно общается с сектантами «поморского согласия» и даже «сумел найти у них своеобразные формы общественности – чисто анархические, которые дали ему ключ к разрешению ряда социальных проблем» .
Места, не столь отдаленные, Карелин покидает в 1898 г. Поначалу он обосновывается в Юхновском уезде Смоленской губ., где служит в земской управе секретарем, затем переезжает в г. Елец Орловской губ. С 1900 г. Аполлон Андреевич живет в Иркутске, по-прежнему занимаясь адвокатской деятельностью и публицистикой. «Между прочим, в Сибири, живя в Иркутске, – свидетельствовал анархист А.А. Солонович, – он берет на себя защиту уголовных и приобретает себе громадную популярность, ведя иногда до 20 дел в день. Если он получал за защиту гонорар, он отдавал его целиком подзащитным, чтобы дать им возможность оправиться и начать новую жизнь» . В Сибири Карелин не остается в стороне от бурных революционных событий и сразу попадает на заметку «компетентных органов» как один из представителей «крайних политических партий» . После ареста и амнистии «неблагонадежный» адвокат уезжает за границу.
Эмигрантский период жизни русского радикала начинается в конце 1905 года. Карелин становится профессором Русской Высшей школы социальных наук (РВШСН), созданной в Париже в 1901 г. РВШСН пользовалась популярностью у российской эмигрантской молодежи, которая по тем или иным причинам не имела возможности получить образование на родине. В этой связи неудивительно, что различные партийные течения пытались использовать вольную образовательную структуру для расширения своей «политической базы». В разное время в учебных аудиториях РВШСН в качестве лекторов выступили будущие основатели кадетской партии П.Н. Милюков и П.Б. Струве (не говоря уже о том, что большинство штатных преподавателей являлись по своим идейным пристрастиям либералами), марксист В. Ильин (В.И. Ульянов-Ленин), анархист А.А. Боровой, эсеры В.М. Чернов и старый знакомый Карелина К.Р. Качоровский . Именно стремление различных идеологических течений превратить заграничный русский вуз в площадку для активной межпартийной борьбы стала причиной распада Школы .
Несмотря на недолгую историю существования, РВШСН сыграла роль своеобразного центра консолидации русской эмиграции, как по партийной, так и по масонской линии. В исследованиях отмечается, что первая русская масонская ложа в XX веке возникла во Франции по инициативе М.М. Ковалевского, который являлся одним из руководителей РВШСН . Н. Берберова свидетельствует, что к 1906 г. при содействии Ковалевского 15 русских были введены во французское Послушание Великого Востока . Она называет девятерых, утверждая, что остальные шесть имен остались неизвестными. Можно предположить, что одним из членов этой таинственной шестерки был А. Карелин, тесно сотрудничавший с Ковалевским в РВШСН.. Таким образом, оппозиционная деятельность русского радикала обретает новые колоритные аспекты.
Любопытное признание о причинах присоединения анархистов к масонской организации мы находим в автобиографии («Кратком Curriculumvitae») В.И. Забрежнева, ближайшего соратника и личного друга Аполлона Андреевича в эмиграции. «…В 1911 г., – писал о себе В.И. Забрежнев, – вместе с несколькими французскими анархистами вступил в о[бщест]во франк-масонов / Le Grand Orient de France/ ради использования большой рабочей аудитории для пропаганды анархизма в ложах. (В 1915 г. был секретарем Центрального Комитета франк-масонских лож Парижского округа – вел подпольную антипатриотическую работу масонского интернационала» . В цитируемом документе Забрежнев ничего не говорит о русских анархистах в своем масонском окружении, но, по всей видимости, его «закулисная» карьера не обошлась без протекции Карелина*.
Вскоре после разоблачения Азефа Карелин выходит из эсеровской партии и приступает к созданию организации с ультра-революционной программой. «Завязав… сношения, – отмечалось в жандармских анналах, – с начавшим издаваться в 1911 г. органом русских анархистов, проживающих в Америке, …журналом “Голос Труда” и поступив в число его постоянных сотрудников, Карелин, выйдя вовсе из партии (ПСР. – В.С.), стал помещать в нем статьи и заметки явно анархистского направления. В результате он приобрел себе большую известность» . Весной 1912 г. организационные усилия Карелина увенчались успехом: наряду с другими известными экс-эсерами В.М. Волиным (Эйхенбаумом), А.П. Виноградовым (Бесселем), при участии анархиста В.И. Забрежнева он создает в Париже «Группу вольных социалистов», а в июле того же года начинает издание печатного органа «Молот».
Главную практическую задачу «вольные социалисты» видели в широком распространении радикально-либертарных идей в рабоче-крестьянской среде, «положив в основу толкования и распространения догматов этого учения необходимость изложения их языком общедоступным и популярным» . С целью расширения своей «социальной базы» в России Карелин и его соратники даже меняют название группы на более понятное для простонародья – «Братство вольных общинников». При этом в кругах оппозиционной интеллигенции она фигурирует как «Федерация анархистов-коммунистов». Уже в конце 1913 г. «Братство» представляло собой союз автономных анархистских групп, имевших различные названия .
Еще одной организацией, учрежденной Карелиным и его товарищами в Париже, стало «Общество активной помощи политическим каторжанам и ссыльным» (или «Общество борьбы с каторгой, тюрьмой и ссылкой, назначенными за политические выступления») . Для привлечения к делу политической благотворительности прогрессивной европейской общественности карелинцы намеревались составить официальный устав новой организации таким образом, чтобы легализовать ее во Франции и Англии.
Накануне I Мировой войны русские анархисты-эмигранты пытаются организовать общеанархический съезд с целью объединения своих разрозненных сил. В частности, в марте 1913 г. карелинцы разослали единомышленникам список ключевых проблем, а также тем докладов, которые, по их замыслу, следовало рассмотреть на предстоящем съезде . В мае 1913 г. швейцарские группы русских анархистов провели конференцию в Цюрихе, пытаясь взять инициативу по организации съезда в свои руки. «Вольные общинники» выступили с острой критикой «неанархических принципов», положенных их цюрихскими товарищами в основу подготовительной предсъездовской работы, и выдвинули контрпредложения . Начинается конкурентная борьба между «парижанами» во главе с А.А. Карелиным и «цюрихцами», лидером которых был Н.И. Музиль (Рогдаев). Как пояснял ситуацию неизвестный жандармский аналитик, «среди организаторов предполагавшегося созыва съезда русских анархистов, проживающих в Западной Европе и Америке, возникли принципиальные разногласия и дело созыва тем самым затормозилось. Кроме того, в анархистском журнале, издаваемом Цюрихской группой анархистов-коммунистов, “Рабочий Мир” (№№ 7 и 8), появились резкие статьи с направленными против “Федерации” обвинениями в антисемитизме и пользовании в брошюрах, издаваемых “Федерацией”, религиозными терминами» .
В итоге дело ограничилось созывом съезда (фактически – конференции) групп, входивших в «Братство вольных общинников», но и здесь не обошлось без скандала. Сначала собравшиеся заслушали доклад о деятельности «Братства» со времени его основания, затем предполагалось обсудить насущные проблемы. Однако нормальная работа съезда была сорвана упорными слухами о наличии «провокации» в карелинской организации, что, в свою очередь, спровоцировало оживленную полемику с взаимными обвинениями и поставило под вопрос дальнейшее существование «Братства вольных общинников» .
Парижский съезд в какой-то мере выполнил одну из запланированных Карелиным задач – в докладах и резолюциях форума была продолжена разработка положений современного анархизма на основе синтеза идей эсеровского максимализма, революционного синдикализма и анархо-коммунизма. Тем не менее, объединения эмигрантских анархистских групп анархистов не произошло, более того, окончательно раскалывается «Братство». Начинается затяжной конфликт между «карелинцами» и «рогдаевцами», который со временем приобретает международный масштаб.
Скандал в «Братстве» стал тяжелым ударом для душевного равновесия и физического здоровья Карелина, однако он со стоицизмом прошел через испытание и сумел возобновить издательскую и организационную деятельность. «…Рогдаев, – писал он в письме П.А. Кропоткину, – также как Оргеиани, напечатавший обо мне заведомую ложь “Рабочем Мире”, не учли силы моего сопротивления. В результате, с Рогдаевым остались три, четыре члена нашей организации. Остальные в лице нескольких полуинтеллигентов и интеллигентов отошли в сторону, а в лице рабочих энергично стали на мою сторону. Мало этого, к нам присоединились еще несколько рабочих и мы снова, с 1-го марта [1914 г.] начали свою работу. За это время мы издали: “Что такое анархия?”, три прокламации (Письмо заключенным, Протест против обращения с заключенными, Первомайская прокламация по-еврейски) и № “Вольной Общины” – газеты интересной тем, что в ней пишут рабочие физического труда. На днях выходит брошюра “Закон и его сущность” и через две недели второй № “Вольной Общины”.
Мы думаем развить еще более энергичную деятельность, хотя Рогдаев со своим другом Иловайским захватили нашу типографию (она стояла в квартире Иловайского, половина платы за которую вносила Федерация), стоившую более тысячи франков и купленную мною на мои личные деньги не для этих лиц, а для организации. Они захватили также собранную мною библиотеку, в которую я вложил более сотни своих книг» . Несмотря на агрессивное противодействие со стороны вчерашних соратников, Карелину удалось не только возродить группу «вольных общинников» в эмиграции, но даже наладить связи с анархистским подпольем в России. Так, В. Худолей вспоминал, что в 1914 г. в столовой Московского коммерческого института его познакомили с неким Павлом Минаевичем Тырымовым, членом Парижской группы русских анархистов-коммунистов «Вольная Община», который вскоре был кооптирован в кружок московских антигосударственников и связал их с А.А. Карелиным и Л. Черным .
В июне 1914 г. российские анархисты-эмигранты на общем собрании в Париже решили «ликвидировать» конфликт между «карелинцами» и «рогдаевцами» на Лондонском конгрессе Анархического интернационала , но все планы нарушила начавшаяся мировая война.
Аполлон Андреевич вернулся в Россию в конце лета или начале осени 1917 г. Наверстывая упущенное время, вчерашний эмигрант с головой уходит в политико-созидательную работу. Он становится лидером «умеренного» крыла в Петроградской федерации анархистских групп, постоянно печатается на страницах различных анархистских изданий. Свое политическое кредо он изложил в статье, которая так и называлась «О политике». «Своими непосредственными усилиями, – писал Карелин, – хотим мы устраивать в настоящее время общественную жизнь так, чтобы она не была для нас очень тяжелой и хотим переустроить ее, раз навсегда уничтожив всякий капитал (и современный – буржуазный и тот, которым грозят нам социал-демократы – то есть новогосударственный капитал) и всякую власть (как современную, так и социал-демократическую, которая прибавит к своей деятельности управление производством и распределением продуктов» . Анализируя политические различия между социалистами, которых он относит к разряду «полусознательных товарищей», и анархистами, Карелин подчеркивает, что коммунисты-безвластники стараются «всякую борьбу развить в борьбу за полное самоосвобождение, за полную свободу, за наибольшее, при современных производительных силах, благосостояние всех людей без исключения» . Отсюда вытекает полное отсутствие пиетета к любому, даже социалистическому и революционному, начальству: анархисты и сознательные товарищи из рабочей среды не нуждаются в партийных наставниках и заступниках, они самостоятельно ведут непосредственную борьбу с классовыми врагами за свои интересы. Поскольку «богатые и властные классы общества» опираются на мощные организационные структуры, в первую очередь государственные, постольку и сторонники безвластия организуются «в явные и тайные союзы, в… союзы сопротивления и нападения» .
В бурную эпоху Великой российской революции жизнь Карелина напряженно протекала в дискуссиях с политическими оппонентами и попытках объединения единомышленников, в просветительских лекциях и агитационных выступлениях перед «низовой» аудиторией, в работе над теоретическим осмыслением различных актуально-политических проблем и массе других общественных дел .
В конце 1917 г. в среде русских анархистов и сочувствующих стал популярным лозунг «третьей революции», которая окончательно избавит трудящиеся массы от принудительной власти (в том числе и в форме «диктатуры пролетариата») и позволит построить свободное общество. На своих собраниях анархистские ораторы увлеченно говорили об исторической задаче, которую идейным антигосударственникам «в самом непродолжительном времени придется сыграть благодаря тому, что большевики, ныне стоящие у власти, остановились в своем революционном развитии, а масса, наоборот, с каждым дна левеет» . В этих условиях Карелин и его соратники поставили своей целью сплотить самостийные группировки приверженцев безвластия. Одним из центров собирания анархистских сил стала редакция петроградской газеты «Буревестник», членами который в начале декабря 1917 г. избраны А.А. Карелин, И.С. Блейхман (Н. Солнцев), А.Ю. Ге (Голберг) и Б. Верхоустинский . Редакторы печатного органа Петроградской федерации анархистских групп призвали всех единомышленников к немедленной организации анархических клубов и групп содействия «Буревестнику» и приступили к организационной подготовке Всероссийского съезда анархистов, открытие которого намечалось на 15 января 1918 г. Однако в назначенный день съезд не состоялся, поскольку приехавшие в столицу делегаты представляли лишь незначительную часть российский анархистских организаций .
Большевикам удалось не только выстоять под ударами «справа», но и нейтрализовать угрозу пропагандируемой анархистами леворадикальной «третьей революции». В апреле 1918 г. военные подразделения большевистско-левоэсеровского правящего блока провели ликвидацию самочинных отрядов анархистской Черной гвардии в обеих столицах и многих провинциальных городах. В мае, с началом чехословацкого мятежа, в полную силу разгорелась Гражданская война, в которой идейные сторонники безвластия должны были определить свое место.
Карелин оказался в рядах так называемых советских анархистов, которые хотя и не одобряли авторитарных большевистских методов построения социализма, тем не менее, готовы были сражаться с ними по одну сторону баррикад против «белой» контрреволюции. Весной 1918 г. старый революционер становится одним из учредителей и секретарей Всероссийской федерации анархистов и анархо-коммунистов, которая, по выражению П. Аврича (Эврича) «взялась уламывать воинственных антибольшевиков пойти на сотрудничество с правительством» . Помимо этого, Карелин работает в Секретариате Московского союза анархистов, входит в высший орган Советской власти – ВЦИК в качестве кандидата . Оставаясь верными идеалам прямого народного самоуправления, старый анархист и его товарищи по «парламентской» фракции – А.Ю. Ге, Р.Е. Эрманд, Ф.С. Горбов – принимают участие в заседаниях ВЦИК лишь в качестве наблюдателей и воздерживаются от голосования. В соответствии с традицией российской политической оппозиции, депутаты-анархисты активно используют трибуну высшего органа Советского государства для пропаганды идей гуманизма и либертаризма. В частности, на одном из заседаний V Всероссийского съезда Советов А.А. Карелин, сделав экскурс во всемирную историю, решительно выступил против введения смертной казни, которое, по его убеждению, «не оправдывается ни общими соображениями, ни современным моментом» .
Многие ультра-радикально настроенные анархисты не одобрили вхождения своих единоверцев во власть, пусть даже с осведомительными целями. Против советских анархистов во ВЦИКе ополчились, например, нижегородские антигосударственники, опубликовавшие в своем печатном органе «Под черным знаменем» ряд резко критических статей. Некто Бенедикт Рыжин заявил даже, что Карелин своими выступлениями на V съезде Советов «окончательно подчеркнул, что, сознательно или несознательно, он и с научным анархизмом и с тактикой анархизма окончательно порвал» . В этой связи в другой своей статье нижегородский радикал причисляет деятельность вциковских анархистов к разряду «не злостного, но тем не менее вредного уклона» и призывает всех приверженцев безвластия заявить о «принципиальном и безусловном нашем разрыве» с Карелиным и его сотрудниками по фракции . В сложной политической и психологической обстановке старый либертарий не только борется за свое честное имя, но и продолжает кропотливую работу по созданию «явных и тайных союзов сопротивления».
25 декабря 1918 г. в Москве начинает свою работу I Всероссийский съезд анархистов-коммунистов. Карелин, открывший заседания съезда в качестве секретаря ВФАК, объявил, что на форум прибыли представители двух анархистских организаций из Украины, а также из 15 российских губерний . (Позднее он уточнил, что «при Секретариате [ВФАК] зарегистрировано около 550 человек, но общее число анархистов-коммунистов, находящихся в той или иной связи с Федерацией, надо считать приблизительно равным 3000 человек» .) На заседаниях съезда, который проходил в течение четырех дней, были заслушаны сообщения о деятельности идейных анитигосударственников на местах, значительная часть времени ушла на обсуждение принципиальных вопросов об отношении к Советской власти и к партии большевиков. Некоторые делегаты из провинции (из Иваново-Вознесенска и Рязанской губернии) выступили с «отзовистских» позиций, настаивая на отказе от совместной работы анархистов и большевиков в Советах , однако Карелину и другим «московским товарищам» в целом удалось нейтрализовать радикалов и сформулировать некие общие декларации в лояльном по отношению к правящей партии духе. Было признано возможным вхождение анархистов в Советы и другие массовые организации с целью разложения власти изнутри .
В реальности все получилось как раз наоборот. Доля сторонников безвластия в структурах советской демократии оказалась слишком мизерной, и делегаты-анархисты в Советах, профсоюзах, разного рода комитетах были со временем либо «встроены» в государственную систему «диктатуры пролетариата», либо оказались в местах лишения свободы. Анархисты упустили тот исторический момент (в конце 1917 г. – первом полугодии 1918 г.), когда они находились на пике своей популярности в общественном мнении и на подъеме своей военно-организационной деятельности, поэтому если в конце 1918 г. последователи Бакунина и Кропоткина сумели бы по-настоящему объединиться, они уже не имели бы в своем распоряжении прежних политических, социально-психологических, материальных возможностей. Однако объединения не произошло. А.А. Карелин на Первом съезде анархистов-коммунистов в Москве так обозначил критерии создания единой анархистской организации: «Конечно людям, говорящим о каком-то пананархизме, людям, кричащим о борьбе за власть, нет места среди анархистов. Нет места и “анархистам”, признающим смертную казнь. В объединение должны войти: анархисты-коммунисты, анархо-синдикалисты, мирные анархисты и анархисты-индивидуалисты, признающие строй вольных коммун» . На деле сторонникам безвластия не удалось создать более или менее массовые и долговечные объединения даже в пределах «своих» идеологических подвидов.
Важным мотивом участия антигосударственников в деятельности органов Советской власти вообще и во ВЦИКе, в частности, Карелин считал «защиту наших товарищей при столкновении их с властью – авторитетом члена ЦИК» . Именно правозащитная деятельность и стала одним из главных направлений его деятельности в последние годы жизни. Так, не один месяц продолжалась переписка Аполлона Андреевича с чекистскими органами по поводу ареста и осуждения нескольких активистов Нижегородской федерации анархистских групп, которые, по сведениям чекистов, приняли участие в конференции Конфедерации анархистов Северного края . Делегаты конференции, проходившей 25–26 мая 1919 г. в Иваново-Вознесенске, высказали резко отрицательное отношение к Советской власти, «как к власти вообще» и признали «абсолютное право» анархистов на террористические акты в ответ на репрессии властей . Воинственные декларации ивановской конференции стали поводом для репрессий: в середине ноября 1919 г. в Нижнем Новгороде были арестованы анархисты-коммунисты М.Г. Брясский, В.С. Потехин, М.Т. Смолин (последние двое работали секретарями федерации), а также анархист-индивидуалист А.С. Пастухов .
Нижегородским антигосударственникам не удалось доказать, что с подпольными организациями они не имеют ничего общего. Чекистам же вполне хватило одного факта участия некоторых из них* в конференции в Иваново-Вознесенске, чтобы обвинить всю Нижегородскую федерацию в антисоветских замыслах . В январе 1920 г. постановлением Московской ЧК Смолин и Потехин осуждены до конца Гражданской войны. Когда известия об этом деле доходят до Карелина, он от имени ВФАК направляет поручительное письмо в Президиум ВЧК, убеждая, что «Всероссийская Федерация Анархистов Коммунистов тем и важна, что умеет группировать в своих рядах лиц, стоящих на советской платформе: сознательные рабочие М. Смолин и В. Потехин, вступив в нее…, тем самым показали, что они относятся к Советской власти лояльно» .
Нижегородцам все-таки пришлось сидеть до окончания Гражданской войны, тем не менее, они добились того, чтобы их заключение не стало бессрочным. И не последнюю роль в этом сыграл опять-таки Карелин. 20 декабря 1920 г. заключенные Андроньевского лагеря В.С. Потехин, М.Т. Смолин, а также их собратья по несчастью В.Х. Омельченко и С.Я. Сергеев, в коллективном письме объявили о готовности начать голодовку вплоть до своего освобождения . В свою очередь, Карелин 29 декабря обратился с письмом к следователю ВЧК В. Бренеру, ходатайствуя о пересмотре дел указанных анархистов . В тот же день было составлено заключение об освобождении Смолина и Потехина именно с учетом карелинского поручительства .
Вскоре после окончания Гражданской войны наступает «трагедия анархизма, которая во время Кронштадтского восстания приобретает историческое значение» (В. Серж). Многие видные анархисты (Г. Сандомирский, А. Шапиро, Н. Рогдаев, Д. Новомирский, И. Гроссман-Рощин и др.) после Октября заняли высокие посты в советском государственном аппарате и Коминтерне. Другие, в том числе и «чудесный старик» Аполлон Карелин, «раздавленный годами, плохо видящий, с широкой белой бородой» , продолжают пропаганду идей вольного коммунизма в рамках официальной легальности. Тем не менее, они фактически оставались «диссидентами революции»: «большевики считали их “мелкобуржуазными утопистами”, чьи взгляды несовместимы с развитием “научного социализма”», «для чекистов, жертв психоза власти, эти “мелкобуржуазные элементы” были контрреволюционным сбродом» .
За счет широкого использования авторитарных методов социальной организации и управления большевикам удалось создать и укрепить «Красную республику», однако по окончании Гражданской войны рабочие и крестьяне начали выражать открытое недовольство «комиссародержавием». Активизируется деятельность ВФАК, в которой Карелин по-прежнему играет ключевую роль, несмотря на ухудшающееся здоровье. Когда молодой коллега Аполлона Андреевича И.В. Хархардин на время принял его дела в секретариате Федерации, то обнаружил, что ежедневно в адрес всероссийской анархистской организации приходило до 20–30 писем. «Переписку вел один Карелин. И, несмотря на это, у него никогда не накапливалось залежей неисполненной корреспонденции. Всем корреспондентам он, как правило, отвечал в тот же день, как получено письмо» . Идейные анархисты, казалось, вновь получили исторический шанс не только стать политическими лидерами общественного мнения, но и вождями массового стихийно-освободительного движения в России, именно поэтому разгром Кронштадтского «мятежа» в марте 1921 г. стал началом систематическим репрессий против «апостолов безвластия».
В циркулярном письме ЦК РКП (б), утвержденном на заседании Политбюро ЦК 16 апреля 1921 г., прозвучала жесткая директивна – «на местах самым внимательным образом относиться к малейшим признакам и проявлениям пропагандистской пропаганды и организации, не допускать легализации этих групп, открытия клубов и вести самую настойчивую идейную борьбу с ними всюду, где замечается их выступление…» . Карелин в указанном циркуляре был назван «старым очень уважаемым анархо-коммунистом», однако возглавляемые им организации (в частности, ВФАК) характеризовались как легальные прикрытия для разного рода контрреволюционеров и уголовников . Вышеуказанный циркуляр послужил сигналом к действию для карательных органов советского государства: некоторые анархистские организации были попросту ликвидированы, другие вынужденно ограничили масштабы своей публичной деятельности .
Судя по всему, карелинцам удалось пережить очередную волну репрессий с минимальными потерями. В частности, по свидетельству анархиста И.В. Хархардина, заседания Секретариата ВФАК в 1921–1922 г. очень часто (следовательно, без особых препятствий со стороны властей) проходили на квартире А.А. Карелина в 1-м Доме Советов, в котором жили члены ВЦИК . Тем не менее, старый революционер и его соратники не питают особых иллюзий насчет перспектив легального развития или даже просто выживания анархистского движения в условиях «диктатуры пролетариата», поэтому все большее внимание уделяют проверенным конспиративным методам идеологической работы.
Одним из направлений «диссидентской» деятельности карелинцев стало издание ряда печатных изданий за рубежом. С декабря 1924 г. в Нью-Йорке налажен выход газеты «Рассвет», в это же время готовится выпуск журнала «Пробуждение», первый номер которого вышел в Детройте уже после кончины Аполлона Андреевича, в апреле 1927 г. Эти печатные органы, с одной стороны предоставили свободную трибуну тем авторам и мнениям из анархистских рядов, которые не имели шансов получить широкий общественный резонанс на родине, с другой стороны – стали, как это не раз случалось в истории российского оппозиционного движения, центрами духовного и организационного объединения противников правящего режима.
Программная платформа новой антигосударственнической оппозиции, ведущим идеологом которой выступил А.А. Карелин, изложена в самиздатовском документе «Очерки несовременной психологии». «Очерки» начинаются с высокой оценки марксистской теории исторического материализма, которая сделала большое дело, указав на экономические приоритеты общественных отношений и, тем самым, оторвав «социальные единства от их биологического корня». Однако «социальный материализм», по оценке автора, «склонен переоценивать значение материальных форм низшего характера», поэтому он является принадлежностью современной психологии, олицетворяющей «”фаустовскую” культуру денег, власти и машин» (в этом смысле и ленинизм для него – лишь «русский аспект той же западной культуры: счет, социализма, “ракет смерти”, диктатуры») .
В духовной жизни России, утверждает автор «Очерков», слишком много несовременных, «восточных», черт, именно поэтому, несмотря на интенсивное внедрение в наше общество всех новейших достижений европейской цивилизации (в том числе «госкоммунизма, НОТ и электрификации») русская культура далека от того, чтобы органично принять в себя «машинизм Запада». По его прогнозу, как в случае победы капитализма, так и в случае успеха большевистского эксперимента, Россия должна будет выбрать один из трех вариантов исторической эволюции – подчиниться (диктату Запада или «социалистической диктатуре»), погибнуть или победить за счет своих духовных резервов. Последний, «идеалистический» вариант возрождения России автор оценивает как вполне вероятный («тем более что здесь Россия имела бы мощную поддержку в лице Индии»), тем не менее, он считает необходимым рассмотреть и другие, «материалистические», возможности. Вот тут-то и формулируется стратегическая задача – «овладеть силами общественного хозяйства», что значит «поднять их до выполнения высших задач своей культуры».
В «Очерках» приводятся интересные примеры решения указанной проблемы, предложенные разного рода политическими и религиозными «сектантами» (от духоборов до эсеров-максималистов и анархистов), однако, по оценке автора, во всех этих идеологических течениях отсутствует «сила, которая могла бы дать импульс к новой культуре». В данном отношении невольное уважение анархо-теоретика вызывают советские коммунисты, которые хоть и диктаторскими методами, но осуществляют задачу хозяйственной модернизации страны. «Много в этом смешного и нелепого, – пишет автор, – но кто видит, – тот знает, что здесь госкоммунизм, не понимая, барахтаясь, осуществляет стихийный процесс, т.к. иначе его ждет верный крах, что правильно подметил В.И. Ульянов-Ленин. Социалистическая диктатура уже организует Россию» .
Однако все это говорится вовсе не для того, чтобы засвидетельствовать лояльность новому режиму – анархистские и «идеалистические» пристрастия автора вновь выходят на первый план, когда он с тревогой пишет об угрозе – в условиях диктатуры – «усталости России» и последующей глубочайшей духовной реакции, которая оторвет общество «от жизни и… бросит в потусторонние грезы». «Перед лицом этой перспективы Россия, «града грядущего взыскующая», – анархическая или анархо-сектантская, рационалистическая или гностическая, – должна ввести в самый порядок представлений своих расчет и темп культурных ускорений в технике, общественном хозяйстве, установке индивидуальностей и групп, развертывании идеалов» . А помочь ей в этом призваны созданные интеллигенцией в сотрудничестве с народом «общины просветленных», которые отвергнут опыт традиционных религиозных и политических «сект», но возьмут на вооружение пример… франк-масонства. Русские интеллигенты, приобщившись к «гностическим» средствам преобразования жизни, могли бы, по замыслу автора «Очерков», объединить все созидательные силы своей страны – «развернуть боевую радугу новой культуры, от материалистического бакунизма до гностического “озера Светлояра”» . Правящая большевистская партия не сумела обеспечить массы реальной политической и экономической свободой, а претендующее на духовную монополию «марксистско-материалистическое» мировоззрение не сумело увенчать «религиозные, гностические и наукообразные» искания общества, поэтому Россия стоит в преддверии «гностического» ренессанса.
Первые ячейки анархо-мистического, «гностического» сопротивления создаются А.А. Карелиным еще в 1919–1920 гг. Именно в это время он заявил, что при всеобщем упадке нравов «дальнейшую анархистскую работу нужно проводить через какой-нибудь Орден» . Позднее, как уже указывалось выше, на проблемы этического характера накладываются трагические для анархистов политические обстоятельства. В итоге многие идейные антигосударственники разочаровались в результатах «великой социальной катастрофы», одним из активных субъектов которой явился традиционный анархизм, и начали искать выход в нематериалистических, мистических формах преобразования социальной действительности. Анархисты-мистики отказались от бесплодной, по их убеждению, борьбы в сфере политики и сосредоточились на исследовании и культивировании нравственных предпосылок подлинного социального обновления. На этой почве происходит сближение новой идеологии с квазимасонской конспиративной романтикой.
Вероятно, первой филиацией Восточного отряда Ордена тамплиеров, стал в 1920 г. московский «Орден света», в который были «посвящены» многие видные деятели российской науки и искусства, а также активисты анархистского движения. Как впоследствии выяснили «компетентные органы», участниками «рыцарских» мероприятий на квартире А.А. Карелина в Доме Советов были актеры Ю.А. Завадский, М.А. Чехов, В.С. Смышляев, художники Л.А. Никитин и А.В. Уйттенховен, представители научного сообщества Н.И. Проферансов, А.А. Солонович, Д.А. Бем, М.И. Сизов, анархисты Н.К. Богомолов, Г.И. Аносов и другие. Карелинскую тактику приобщения неофитов к «орденским» делам описал в своих показаниях 30 ноября 1930 г. Л.А. Никитин. «… Мое знакомство с Аполлоном Андреевичем Карелиным, – вспоминал Никитин, – состоялось на почве моего интереса к анархическому мировоззрению вообще. Бывая у него и беседуя с ним, я старался уяснить для себя целый ряд принципиальных вопросов, которые интересовали меня в возможности их приложения к моей художественной деятельности, как практической, так и теоретической… Должен заметить, что во всех этих вопросах инициатива всегда принадлежала мне, и Карелин, разъясняя и помогая разбираться мне в вопросах, меня интересовавших, никогда не навязывал мне своего мнения и, так сказать, не пропагандировал мне анархизма… И он был от начала до конца настолько тактичен, что не предложил ни разу мне даже вступить в анархическую федерацию, несмотря на то, что я у него же узнал о существовании таковой… Идеи безгосударственного устройства общества, идеи безвластия представлялись мне теми конечными идеалами, к которым неизбежно приводит социальная революция. Однако я прекрасно понимал, и в этом отношении не встречал разногласия с Карелиным, что для осуществления этих идей совершенно необходимым является высокий культурный уровень каждого индивидуума, и что ранее осуществления этого анархия практически невозможна и может осуществляться лишь в формах беспорядка и дезорганизации» . Таким образом, не имея сил и средств, а может быть и желания, для участия в традиционно-политическом оппозиционном движении, вольнолюбиво настроенная интеллигенция попыталась реализовать себя в эзотерической ипостаси.
К середине 1920-х гг. «тамплиерские» кружки под разными названиями появились и в других регионах страны – в Петрограде, Нижнем Новгороде, Свердловске, на Северном Кавказе. Основателями анархо-мистической организации в Нижнем Новгороде стали Н.И. Проферансов и А.С. Пастухов. Из показаний нижегородцев видно, что московские соратники А.А. Карелина сумели произвести на них сильное впечатление. Так, Н.И. Проферансов рассказывал «новообращенному» М. Владимирову, что «существует “Орден Духа” и “Орден Тамплиеров”, причем… “Орден Духа” подчинен “Ордену Тамплиеров”» . «Посвящение, – писал в своих показаниях 3 июля 1930 г. нижегородский «рыцарь», – происходило путем прочтения мне отдельных мест, говорящих о задачах “Ордена Тамплиеров” и о том, что в 1915 г. состоялся съезд Ордена, о том, что в “Ордене Тамплиеров” имеется 12 степеней членства, а в “Ордене Духа” 7 степеней. В “Ордене Тамплиеров” имелись также степени магических кругов… “Орден Тамплиеров” на своем съезде в 1915 г. в Париже решил перенести центр деятельности Ордена в Россию, Индию и Китай. Орден ставил своей задачей борьбу со “Злом”, а не с носителями “Зла”. Во главе Ордена стоит гроссмейстер. Орден управляется двумя конклавами (советами)» *.
Сам А.А. Карелин был не в состоянии разъезжать по стране с целью расширения своей организации, тем не менее орденские «отделения» на местах регулярно снабжались карелинскими произведениями как традиционно-политического, так и эзотерического характера. В частности, в следственном деле первого лидера нижегородских анархо-мистиков В. Бера нами обнаружены вышеупомянутые «Очерки несовременной психологии», листовки «Свобода, государство и анархия» и «Молодые люди и Анархизм», пьеса «Анархисты» и программный документ «Цель анархистов» . Причем с полной уверенностью можно говорить, что последние два сочинения принадлежали карелинскому перу*.
Российская интеллигенция, имея за плечами опыт нескольких революций и гражданской войны, оказалась на распутье: она отреклась от заблуждений социального нигилизма, политического радикализма и вульгарного материализма, но и Церковь, долгое время состоявшую на службе у государства, также не могла признать в качестве духовного авторитета. Для многих представителей «умственного класса» выходом из кризиса стало возвращение к истокам – к первоначальному христианству, утверждавшему в качестве основополагающих ценностей бытия свободу и одухотворенное самосовершенствование личности. В анархо-мистических кружках получили распространение карелинские эзотерические сочинения, написанные в форме пьес-диалогов. В одной из таких пьес – «Заря христианства» – Иегошуа (т.е. Иисус) возвещает о будущем приходе Утешителя, который «объединит все религии в учении о безграничной свободе и беспредельном сострадании ко всему, что живет и чувствует», показав, что «грешно навязывать ближнему своему веру свою, что грешно судить его за то, что он не верит так, как его ближний верит, что высшая правд в том, чтобы с полной терпимостью относиться к верованиям чужим…» . Подобные идеи находили живой отклик в душах тех «критически мыслящих личностей», которые не могли приветствовать развитие и укрепление в России нового авторитарного режима.
Однако на практике анархо-мистические группы и «рыцарские ордена» были не способны превратиться в реальную альтернативу формирующейся «административно-командной системы», тем более что многие участники «движения» были просто романтиками, а не бескомпромиссными политическими борцами. Летом 1925 г. подвергся первым репрессиям нижегородский «Орден духа», позднее проходят аресты карелинцев в столице и других российских городах.
А.А. Карелин скончался 20 марта 1926 г. около 11 часов вечера от кровоизлияния в мозг. Он был еще сравнительно нестарым человеком; его скоропостижный уход из жизни был вызван, вероятно, не только и не столько органическими причинами, сколько крушением духовных и мировоззренческих опор: «мистическое преображение человечества» оказалось столь же утопичным проектом, как и гармонично-безгосударственная федерация трудовых коммун.
Примечания:
См., напр.: Неттлау М. Очерки по истории анархических идей // Пробуждение. Орган федерации групп «Пробуждение» Соединенных Штатов и Канады. 1932. Январь. С. 23; Скирда А. Вольная Русь. От веча до советов 1917 года. Пер. с фр. – Париж, 2003. С. 69.
Подробнее см.: Сапон В.П. Философия пробудившегося человека. Либертаризм в российской леворадикальной идеологии (1840-е–1917 гг.): Монография. – Н. Новгород, 2005.
См., напр.: Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. – М., 2000. С. 54.
См.: Берельковский И.В. Судьба одного собрания // Записки краеведов. Очерки, статьи, документы, хроника. – Горький, 1979. С. 105, прим. 12.
Нижегородский краеведческий сборник. Т. 2. – Н. Новгород, 1929. С. 278.
См.: ЦАНО (Центральный архив Нижегородской области). Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 6, 10.
См.: ЦАНО. Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 9, 12.
Цит. по: Солонович А.А. А.А. Карелин // Известия. 1926. № 66. С. 3.
Мельников А.П. Опись делам Нижегородского историко-революционного архива за 1839–1896 гг. // Материалы по истории революционного движения. Т. 2. – Н. Новгород, 1921. С. 125.
ЦАНО. Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 13.
См.: Мельников А.П. Указ. соч. С. 125.
ЦАНО. Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 11.
См.: Мельников А.П. Указ. соч. С. 125.
ЦАНО. Ф. 918. Оп. 3. Д. 47. Л. 62 (об).
См.: Николаев В.И. Сибирская политическая ссылка и изучение местного края // Каторга и ссылка. 1927. Кн. 5. С. 94.
См.: ГОПАНО (Государственный общественно-политический архив Нижегородской области). Ф. 1866. Оп. 2. Д. 496. Л. 9.
Там же. Л. 14–15.
Там же. Л. 25.
См.: ЦАНО. Ф. 2. Оп. 6. Д. 1610. Л. 1.
См.: ЦАНО. Ф. 342. Оп. 1. Д. 1443. Л. 3, 4, 8, 9, 10, 14, 23, 25–25(об). – В Витебске А.А. Карелин останавливался в доме Вериго. Такую фамилию в девичестве носила жена Аполлона Андреевича – Евгения Фортунатовна (а также известка эсерка Е. Брешко-Брешковская).
Григорьев М.Г. Марксисты в Нижнем в 1889–1894 гг. // Пролетарская революция. 1924. № 4. С. 94–95.
См.: Бруснев М.И. Возникновение первых социал-демократических организаций // От народничества к марксизму. – Л., 1987. С. 255.
Там же. С. 174.
Там же. Л. 6.
Там же. Л. 6–6 (об).
Там же. Л. 20.
См.: Мельников А.П. Указ. соч. С. 130.
См., напр.: ЦАНО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 27. Л. 2.
Солонович А.А. Памяти А.А. Карелина // Орден российских тамплиеров. Т. 1. С. 52.
Там же. С. 53.
См.: Высший подъем революции 1905–1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь – декабрь 1905 г. – Ч. 2. – М., 1955. – С. 1026.
См.: Гутнов Д.А. Русская высшая школа общественных наук в Париже. 1901–1906 гг. // История и историки. 2001. № 1. С. 250, 254;
См. там же. С. 257.
См.: Платонов О. Масонский заговор в России (1731–1995 гг.) // Наш современник. 1995. № 8. С. 207.
Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны ХХ столетия // Вопросы литературы. 1990. № 1. С. 152–156.
ГАРФ. Оп. 533. Д. 1051. Лл 33 (об) – 34.
ЦАНО. Ф. 918. Оп. 9. Д. 33. Л. 70.
Там же. Л. 71.
Там же. Л. 71 (об).
Там же. Л. 16.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 1. – М., 1999. С. 503–504.
См.: там же. С. 509–514.
ЦАНО. Ф. 918. Оп. 9. Д. 33. Л. 72.
Там же. Л. 72 (об).
ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 2. Д.1277. Лл. 14–14 (об).
См.: Худолей В. Воспоминания анархиста // Волна: Ежемесяч. орган Федерации анархо-коммунистических групп в США и Канаде. 1923. № 46. С. 36.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 1. С. 592.
Кочегаров А. [Карелин А.А.] О политике // Буревестник. 16 ноября 1917 г. С. 2.
Там же.
Там же.
В беллетризированной форме А.А. Карелин описал свою разноплановую общественную деятельность после возвращения из эмиграции в пьесе «Анархисты». Автор пьесы фигурирует здесь как под своей реальной фамилией, так и в образе Тарина.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 93.
См. там же. С. 88–89.
См. там же. С. 97.
См. там же. С. 128.
Эврич П. Указ. соч. С. 212.
См.: ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 37. Д. 1. Л. 1.
См.: Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Стеногр. отчет. – М., 1918. С. 87.
См.: Бенедикт Р[ыжин]. «Фракция анархистов-коммунистов» на пятом съезде советов // Под черным знаменем. 1918. № 9. С. 2.
Рыжин Б. Товарищам о «фракции» // Под черным знаменем. 1918. № 10. С. 4.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 161.
См. там же. С. 163.
См. там же. С. 184–185.
См. там же. С. 177–178.
См.: Анархисты. Документы и материалы. Т. 2. – С. 189
См. там же. С. 183.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 21368. Л. 57.
См. там же. Л. 57–57 (об).
Там же. Л. 35–36.
См. там же. Л. 57–57 (об).
Там же. Л. 59.
Там же. Л. 69–70.
См. там же. Л. 72–72 (об).
Там же. Л. 67.
См.: Серж В. От революции к тоталитаризму: Воспоминания революционера. – М., Оренбург, 2001. С. 148.
См. там же.
Хархардин И.В. Из воспоминаний об А.А. Карелине // Орден российских тамплиеров. Т. 1. – М., 2003. – С. 54.
См.: Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917 – середина 1950-х гг. – М., 1999. С. 194.
См. там же. С. 190.
См. там же. С. 67.
См.: Хархардин И.В. Из воспоминаний об А.А. Карелине. С. 56.
См.: Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. С. 50, 69.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 21446. Л. 14.
Там же. Л. 17 (об).
Там же.
Там же. Л. 18 (об).
См.: Никитин А.Л. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1992. № 10. С. 17.
См.: Орден российских тамплиеров. Т. 2. – М., 2002. – С. 84–85.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 179000. Л. 67.
См.: там же. Л. 65.
Большая часть указанных материалов была опубликована нами в сборнике «Идейно-политическая оппозиция в Нижегородском крае в период Гражданской войны и НЭПа» (Н. Новгород, 2006).
Цит. по: Никитин А.Л. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1992. № 9. С. 23.
См.: Известия ВЦИК. 1926. № 65. С. 2.
В.П. Сапон
Слово «либертаризм», как правило, используется в научной литературе и политической публицистике как синоним понятия «анархизм» . Тем не менее, либертарные начала были присущи не только идейным антигосударственникам, но и другим революционным течениям (в частности, левым марксистам и неонародникам) . В нашей трактовке под социалистическим либертаризмом понимается совокупность теоретических разработок и социально-политических практик, нацеленных на освобождение как личности, так и коллективов, от различных видов социального угнетения и эксплуатации. Наиболее существенными интенциями леволибертаристского социального проекта являются:
– конвергенция индивидуалистических и коллективистских начал в общественной жизни;
– ликвидация политического угнетения в обществе посредством распределения властных полномочий в широких слоях трудящихся (отсюда вытекает и фактическое признание, а не только декларативное провозглашение, ведущей роли народа в социально-политических процессах);
– устранение самой возможности эксплуатации человека человеком за счет обобществления средств производства и передачи реального контроля над производством и распределением материальных и духовных благ в руки самих производителей;
– эволюционное развитие общества в течение достаточно длительного периода от антибуржуазной революции до осуществления принципов антиавторитарного (либертарного) социализма.
В этом контексте типичным либертарием был Аполлон Андреевич Карелин, начинавший свою оппозиционно-политическую «карьеру» как поборник общедемократических идей, продолживший ее в рядах партии социалистов-революционеров и закончивший апологетом анархо-коммунизма.
А.А. Карелин (1863–1926) – поистине легендарная и таинственная фигура российской истории, причем в двояком смысле. С одной стороны, ему приписываются некие пикантные, но не соответствующие действительности, «достоинства» (например, дворянское происхождение, родство с М.Ю. Лермонтовым , административно-ссыльное существование длиной в треть века ), но при этом нигде в опубликованных материалах до сих пор даже не обозначен точный день рождения выдающегося либертария. Вместе с тем реальный Карелин был уникальной личностью: его первый арест происходит в эпохальные для нашей страны мартовские дни 1881 г., а последние годы жизни проходят в условиях становления «красного» авторитаризма. Переживая идейную эволюцию, Аполлон Андреевич в зрелом возрасте оказывается в стане анархистов, но при этом в первый же год «диктатуры пролетариата» становится депутатом высшего органа Советского государства – ВЦИК. Он искусно сочетает явную деятельность лояльного властям общественного деятеля с тайными функциями высокопоставленного «рыцаря Сантея», возглавляющего многослойное анархо-мистическое движение на «родине социализма». Попытаемся разобраться с жизненными коллизиями этого незаурядного человека.
Отец Аполлона Карелина Андрей Осипович (1837–1906) происходил из тамбовских крестьян . Он успешно закончил Петербургскую академию художеств, однако прославился как мастер фотографии. Аполлон, родившийся в столице 23 января 1863 г. , был вторым ребенком А.О. Карелина и его первой, рано ушедшей из жизни, жены Евгении Никитичны (в девичестве – Макаренко). К тому времени, как в 1869 г. Карелины осели в Нижнем Новгороде, у Андрея Осиповича была уже вторая жена – Ольга Григорьевна (в девичестве Лермонтова), троюродная племянница великого русского поэта. Карелин-старший дал своим шестерым детям хорошее воспитание, уделяя особое внимание формированию образного мышления и художественных навыков.
В ученические годы, судя по записям в кондуите и оценочным ведомостям, Аполлон мало чем выделялся из общей массы подростков . Тем не менее, именно в старших классах гимназии Аполлон становится, по его собственным словам, «социалистом, скорее даже анархистом, так как ему пришлось встретиться с теми пропагандистами, которые близки были к учению М.А. Бакунина» .
Первыми конспиративными соратниками Аполлона стали безработный телеграфист Вениамин Лазарев и обер-офицерский сын Михаил Кардатов. 8 марта 1881 г. составленная ими прокламация появляется во многих общественных местах Нижнего Новгорода. Листовка, на редкость лаконичная и наивная, гласила: «Граждане! Просите у государя конституцию!» . Уже 9 марта руководство НГЖУ извещает директора гимназии, что ученик 8-го класса Аполлон Карелин «как заподозренный в политической агитации, привлечен… к дознанию и… впредь до разъяснения обстоятельств этого дела, заарестован» .
Юным ниспровергателям устоев пришлось посидеть под арестом до сентября . После выхода на волю Аполлона подчинили гласному надзору полиции, тем не менее, «по высочайшему повелению» ему было дозволено «окончить образование в гимназии и поступить в одно из высших учебных заведений, за исключением столичных» .
Сдав в мае 1882 г. экзамен на аттестат зрелости в Нижегородской гимназии, Карелин отправляется в Казань поступать в университет. Тем не менее, фамилия неблагонадежного нижегородца так и не попала в список зачисленных, так как, еще не успев стать студентом, он «произвел беспорядок» в университетских стенах . В 1883 г. Карелин «в виду агентурных сведений о намерении совершить террористический акт, по постановлению Особого Совещания, выслан в Западную Сибирь на 3 года» .
Аполлон попал сначала в Усть-Каменогорск, однако вскоре ему удалось перевестись в областной центр – в г. Семипалатинск. Здесь «политические» получили возможность не только обеспечить себе приличный достаток, но и активно участвовать в местной общественной жизни, благодаря покровительству уездного судьи П.Е. Маковецкого, который по совместительству возглавлял областной статистический комитет . Вероятно, Карелин пользовался расположением либерального чиновника – ему удалось устроиться на службу в камеру уездного судьи, а свободное время он отдает научным изысканиям и культурнической деятельности. Именно в ссылке он написал несколько статей на социально-экономические темы, одна из которых – «Отхожие и кабальные рабочие» – под псевдонимом Макаренко появилась в 1887 г. на страницах солидного столичного журнала «Юридический Вестник».
По свидетельству современников, молодые разночинцы-восьмидесятники тепло вспоминали Аполлона Андреевича и почитали его как основателя народовольческой организации в Нижнем Новгороде . Деятельность карелинского кружка казалась оппозиционно настроенной молодежи настоящей революционной работой на фоне последующего «мрачного и глухого времени». В Нижнем Новгороде во второй половине 1880-х гг. существовало несколько народнических кружков, однако весь их радикализм заключался в чтении работ революционных демократов 1860–1870-х гг. . «Замечалась какая-то “смена вех”, – вспоминал марксист С.И. Мицкевич. – Говорили о пользе, которую можно принести на культурной земской работе, что теперь “не время широких задач”, надо делать маленькое полезное дело, которое тебе представилось» .
Тем временем в жизни Карелина происходят серьезные перемены: он обзаводится семьей, заканчивает курс наук в Петербургском университете и получает степень кандидата права при Казанском университете . После ссылки, окончившейся в 1888 г., Аполлон Андреевич долго не сидит на одном месте, периодически перемещаясь из Нижнего Новгорода то в Петербург, то Витебск, то в менее далекие населенные пункты, по служебно-адвокатским, а также по конспиративным делам . По оценке нижегородского социал-демократа М.Г. Григорьева, «это был безусловно талантливый и подававший большие надежды ученый и адвокат. Не обладая красивыми голосовыми средствами, он все же умел очень зажигательно строить свои речи, а необычайная память и исключительное трудолюбие обнаруживали в нем незаурядного ученого» . При этом помощник присяжного поверенного сохраняет в душе тягу к политическому радикализму, которую по мере возможности пытается воплощать в дела.
Известный марксист М.И. Бруснев, в указанное время – студент Петербургского технологического института, отмечал в своих воспоминаниях, что нижегородский адвокат «повел усиленную и, надо сказать, умелую агитацию» в пользу консолидации разобщенных кружков на основе идеологического синтеза народовольчества и радикального марксизма . Довольно сильное впечатление он произвел и на «кадровиков» – организацию, которая объединяла представителей столичного университета, Медицинской академии, Технологического, Горного и Лесного институтов. На первом собрании Карелин, больше известный в этих кругах как Аполлон или Борода, представился в качестве представителя Российской рабочей партии и изложил ее программу, которая, по свидетельству очевидца, «была очень широка, но не совсем определена». «Из всей этой истории ничего, однако, не вышло… Скоро А[поллон] уехал, комитет перестал собираться и “Российская рабочая партия” “отцвела, не успевши расцвесть”» , – резюмировал один из «кадровиков» В.В. Бартенев.
Более серьезные намерения вынашивались в петербургском кружке, начало которому положили К. Качоровский, Н. Беляев и С.Фойницкий. Как отмечалось в отчетах жандармского ведомства, «к началу 1889 г. деятельность членов кружка более или менее выяснилась: Фойницкому поручены были сношения с западным краем…» . Беляев же «предпринял, для ознакомления с местными революционными элементами, путешествие по Волге. …Беляев имел переданный ему Фойницким адрес проживавшего в Нижнем Новгороде Аполлона Карелина… При этом Карелин передал Фойницкому свои поволжские связи, которыми и воспользовался Беляев» . В частности, в Нижнем Новгороде эмиссар столичного террористического кружка встретился с В. Короленко, С. Соповым, И. Силантьевым . Кружку не суждено было вырасти в сильную организацию – в декабре 1890 г. под арест попал М. Сабунаев, тесно связанный с петербуржцами, затем пришел черед столичных «террористов». А.А. Карелина арестовали в Нижнем Новгороде . Вскоре он выходит на свободу, однако в феврале 1892 г. в связи с делом о «Санкт-Петербургском террористическом кружке» высылается в Вологодскую губернию сроком на четыре года .
Не имея возможности активно участвовать в революционном движении, в период второй ссылки Аполлон Андреевич энергично занимается своими основными легальными занятиями – адвокатурой и литературой. Здесь же, на Русском Севере, народник занимается и практической социологией. В частности, он тесно общается с сектантами «поморского согласия» и даже «сумел найти у них своеобразные формы общественности – чисто анархические, которые дали ему ключ к разрешению ряда социальных проблем» .
Места, не столь отдаленные, Карелин покидает в 1898 г. Поначалу он обосновывается в Юхновском уезде Смоленской губ., где служит в земской управе секретарем, затем переезжает в г. Елец Орловской губ. С 1900 г. Аполлон Андреевич живет в Иркутске, по-прежнему занимаясь адвокатской деятельностью и публицистикой. «Между прочим, в Сибири, живя в Иркутске, – свидетельствовал анархист А.А. Солонович, – он берет на себя защиту уголовных и приобретает себе громадную популярность, ведя иногда до 20 дел в день. Если он получал за защиту гонорар, он отдавал его целиком подзащитным, чтобы дать им возможность оправиться и начать новую жизнь» . В Сибири Карелин не остается в стороне от бурных революционных событий и сразу попадает на заметку «компетентных органов» как один из представителей «крайних политических партий» . После ареста и амнистии «неблагонадежный» адвокат уезжает за границу.
Эмигрантский период жизни русского радикала начинается в конце 1905 года. Карелин становится профессором Русской Высшей школы социальных наук (РВШСН), созданной в Париже в 1901 г. РВШСН пользовалась популярностью у российской эмигрантской молодежи, которая по тем или иным причинам не имела возможности получить образование на родине. В этой связи неудивительно, что различные партийные течения пытались использовать вольную образовательную структуру для расширения своей «политической базы». В разное время в учебных аудиториях РВШСН в качестве лекторов выступили будущие основатели кадетской партии П.Н. Милюков и П.Б. Струве (не говоря уже о том, что большинство штатных преподавателей являлись по своим идейным пристрастиям либералами), марксист В. Ильин (В.И. Ульянов-Ленин), анархист А.А. Боровой, эсеры В.М. Чернов и старый знакомый Карелина К.Р. Качоровский . Именно стремление различных идеологических течений превратить заграничный русский вуз в площадку для активной межпартийной борьбы стала причиной распада Школы .
Несмотря на недолгую историю существования, РВШСН сыграла роль своеобразного центра консолидации русской эмиграции, как по партийной, так и по масонской линии. В исследованиях отмечается, что первая русская масонская ложа в XX веке возникла во Франции по инициативе М.М. Ковалевского, который являлся одним из руководителей РВШСН . Н. Берберова свидетельствует, что к 1906 г. при содействии Ковалевского 15 русских были введены во французское Послушание Великого Востока . Она называет девятерых, утверждая, что остальные шесть имен остались неизвестными. Можно предположить, что одним из членов этой таинственной шестерки был А. Карелин, тесно сотрудничавший с Ковалевским в РВШСН.. Таким образом, оппозиционная деятельность русского радикала обретает новые колоритные аспекты.
Любопытное признание о причинах присоединения анархистов к масонской организации мы находим в автобиографии («Кратком Curriculumvitae») В.И. Забрежнева, ближайшего соратника и личного друга Аполлона Андреевича в эмиграции. «…В 1911 г., – писал о себе В.И. Забрежнев, – вместе с несколькими французскими анархистами вступил в о[бщест]во франк-масонов / Le Grand Orient de France/ ради использования большой рабочей аудитории для пропаганды анархизма в ложах. (В 1915 г. был секретарем Центрального Комитета франк-масонских лож Парижского округа – вел подпольную антипатриотическую работу масонского интернационала» . В цитируемом документе Забрежнев ничего не говорит о русских анархистах в своем масонском окружении, но, по всей видимости, его «закулисная» карьера не обошлась без протекции Карелина*.
Вскоре после разоблачения Азефа Карелин выходит из эсеровской партии и приступает к созданию организации с ультра-революционной программой. «Завязав… сношения, – отмечалось в жандармских анналах, – с начавшим издаваться в 1911 г. органом русских анархистов, проживающих в Америке, …журналом “Голос Труда” и поступив в число его постоянных сотрудников, Карелин, выйдя вовсе из партии (ПСР. – В.С.), стал помещать в нем статьи и заметки явно анархистского направления. В результате он приобрел себе большую известность» . Весной 1912 г. организационные усилия Карелина увенчались успехом: наряду с другими известными экс-эсерами В.М. Волиным (Эйхенбаумом), А.П. Виноградовым (Бесселем), при участии анархиста В.И. Забрежнева он создает в Париже «Группу вольных социалистов», а в июле того же года начинает издание печатного органа «Молот».
Главную практическую задачу «вольные социалисты» видели в широком распространении радикально-либертарных идей в рабоче-крестьянской среде, «положив в основу толкования и распространения догматов этого учения необходимость изложения их языком общедоступным и популярным» . С целью расширения своей «социальной базы» в России Карелин и его соратники даже меняют название группы на более понятное для простонародья – «Братство вольных общинников». При этом в кругах оппозиционной интеллигенции она фигурирует как «Федерация анархистов-коммунистов». Уже в конце 1913 г. «Братство» представляло собой союз автономных анархистских групп, имевших различные названия .
Еще одной организацией, учрежденной Карелиным и его товарищами в Париже, стало «Общество активной помощи политическим каторжанам и ссыльным» (или «Общество борьбы с каторгой, тюрьмой и ссылкой, назначенными за политические выступления») . Для привлечения к делу политической благотворительности прогрессивной европейской общественности карелинцы намеревались составить официальный устав новой организации таким образом, чтобы легализовать ее во Франции и Англии.
Накануне I Мировой войны русские анархисты-эмигранты пытаются организовать общеанархический съезд с целью объединения своих разрозненных сил. В частности, в марте 1913 г. карелинцы разослали единомышленникам список ключевых проблем, а также тем докладов, которые, по их замыслу, следовало рассмотреть на предстоящем съезде . В мае 1913 г. швейцарские группы русских анархистов провели конференцию в Цюрихе, пытаясь взять инициативу по организации съезда в свои руки. «Вольные общинники» выступили с острой критикой «неанархических принципов», положенных их цюрихскими товарищами в основу подготовительной предсъездовской работы, и выдвинули контрпредложения . Начинается конкурентная борьба между «парижанами» во главе с А.А. Карелиным и «цюрихцами», лидером которых был Н.И. Музиль (Рогдаев). Как пояснял ситуацию неизвестный жандармский аналитик, «среди организаторов предполагавшегося созыва съезда русских анархистов, проживающих в Западной Европе и Америке, возникли принципиальные разногласия и дело созыва тем самым затормозилось. Кроме того, в анархистском журнале, издаваемом Цюрихской группой анархистов-коммунистов, “Рабочий Мир” (№№ 7 и 8), появились резкие статьи с направленными против “Федерации” обвинениями в антисемитизме и пользовании в брошюрах, издаваемых “Федерацией”, религиозными терминами» .
В итоге дело ограничилось созывом съезда (фактически – конференции) групп, входивших в «Братство вольных общинников», но и здесь не обошлось без скандала. Сначала собравшиеся заслушали доклад о деятельности «Братства» со времени его основания, затем предполагалось обсудить насущные проблемы. Однако нормальная работа съезда была сорвана упорными слухами о наличии «провокации» в карелинской организации, что, в свою очередь, спровоцировало оживленную полемику с взаимными обвинениями и поставило под вопрос дальнейшее существование «Братства вольных общинников» .
Парижский съезд в какой-то мере выполнил одну из запланированных Карелиным задач – в докладах и резолюциях форума была продолжена разработка положений современного анархизма на основе синтеза идей эсеровского максимализма, революционного синдикализма и анархо-коммунизма. Тем не менее, объединения эмигрантских анархистских групп анархистов не произошло, более того, окончательно раскалывается «Братство». Начинается затяжной конфликт между «карелинцами» и «рогдаевцами», который со временем приобретает международный масштаб.
Скандал в «Братстве» стал тяжелым ударом для душевного равновесия и физического здоровья Карелина, однако он со стоицизмом прошел через испытание и сумел возобновить издательскую и организационную деятельность. «…Рогдаев, – писал он в письме П.А. Кропоткину, – также как Оргеиани, напечатавший обо мне заведомую ложь “Рабочем Мире”, не учли силы моего сопротивления. В результате, с Рогдаевым остались три, четыре члена нашей организации. Остальные в лице нескольких полуинтеллигентов и интеллигентов отошли в сторону, а в лице рабочих энергично стали на мою сторону. Мало этого, к нам присоединились еще несколько рабочих и мы снова, с 1-го марта [1914 г.] начали свою работу. За это время мы издали: “Что такое анархия?”, три прокламации (Письмо заключенным, Протест против обращения с заключенными, Первомайская прокламация по-еврейски) и № “Вольной Общины” – газеты интересной тем, что в ней пишут рабочие физического труда. На днях выходит брошюра “Закон и его сущность” и через две недели второй № “Вольной Общины”.
Мы думаем развить еще более энергичную деятельность, хотя Рогдаев со своим другом Иловайским захватили нашу типографию (она стояла в квартире Иловайского, половина платы за которую вносила Федерация), стоившую более тысячи франков и купленную мною на мои личные деньги не для этих лиц, а для организации. Они захватили также собранную мною библиотеку, в которую я вложил более сотни своих книг» . Несмотря на агрессивное противодействие со стороны вчерашних соратников, Карелину удалось не только возродить группу «вольных общинников» в эмиграции, но даже наладить связи с анархистским подпольем в России. Так, В. Худолей вспоминал, что в 1914 г. в столовой Московского коммерческого института его познакомили с неким Павлом Минаевичем Тырымовым, членом Парижской группы русских анархистов-коммунистов «Вольная Община», который вскоре был кооптирован в кружок московских антигосударственников и связал их с А.А. Карелиным и Л. Черным .
В июне 1914 г. российские анархисты-эмигранты на общем собрании в Париже решили «ликвидировать» конфликт между «карелинцами» и «рогдаевцами» на Лондонском конгрессе Анархического интернационала , но все планы нарушила начавшаяся мировая война.
Аполлон Андреевич вернулся в Россию в конце лета или начале осени 1917 г. Наверстывая упущенное время, вчерашний эмигрант с головой уходит в политико-созидательную работу. Он становится лидером «умеренного» крыла в Петроградской федерации анархистских групп, постоянно печатается на страницах различных анархистских изданий. Свое политическое кредо он изложил в статье, которая так и называлась «О политике». «Своими непосредственными усилиями, – писал Карелин, – хотим мы устраивать в настоящее время общественную жизнь так, чтобы она не была для нас очень тяжелой и хотим переустроить ее, раз навсегда уничтожив всякий капитал (и современный – буржуазный и тот, которым грозят нам социал-демократы – то есть новогосударственный капитал) и всякую власть (как современную, так и социал-демократическую, которая прибавит к своей деятельности управление производством и распределением продуктов» . Анализируя политические различия между социалистами, которых он относит к разряду «полусознательных товарищей», и анархистами, Карелин подчеркивает, что коммунисты-безвластники стараются «всякую борьбу развить в борьбу за полное самоосвобождение, за полную свободу, за наибольшее, при современных производительных силах, благосостояние всех людей без исключения» . Отсюда вытекает полное отсутствие пиетета к любому, даже социалистическому и революционному, начальству: анархисты и сознательные товарищи из рабочей среды не нуждаются в партийных наставниках и заступниках, они самостоятельно ведут непосредственную борьбу с классовыми врагами за свои интересы. Поскольку «богатые и властные классы общества» опираются на мощные организационные структуры, в первую очередь государственные, постольку и сторонники безвластия организуются «в явные и тайные союзы, в… союзы сопротивления и нападения» .
В бурную эпоху Великой российской революции жизнь Карелина напряженно протекала в дискуссиях с политическими оппонентами и попытках объединения единомышленников, в просветительских лекциях и агитационных выступлениях перед «низовой» аудиторией, в работе над теоретическим осмыслением различных актуально-политических проблем и массе других общественных дел .
В конце 1917 г. в среде русских анархистов и сочувствующих стал популярным лозунг «третьей революции», которая окончательно избавит трудящиеся массы от принудительной власти (в том числе и в форме «диктатуры пролетариата») и позволит построить свободное общество. На своих собраниях анархистские ораторы увлеченно говорили об исторической задаче, которую идейным антигосударственникам «в самом непродолжительном времени придется сыграть благодаря тому, что большевики, ныне стоящие у власти, остановились в своем революционном развитии, а масса, наоборот, с каждым дна левеет» . В этих условиях Карелин и его соратники поставили своей целью сплотить самостийные группировки приверженцев безвластия. Одним из центров собирания анархистских сил стала редакция петроградской газеты «Буревестник», членами который в начале декабря 1917 г. избраны А.А. Карелин, И.С. Блейхман (Н. Солнцев), А.Ю. Ге (Голберг) и Б. Верхоустинский . Редакторы печатного органа Петроградской федерации анархистских групп призвали всех единомышленников к немедленной организации анархических клубов и групп содействия «Буревестнику» и приступили к организационной подготовке Всероссийского съезда анархистов, открытие которого намечалось на 15 января 1918 г. Однако в назначенный день съезд не состоялся, поскольку приехавшие в столицу делегаты представляли лишь незначительную часть российский анархистских организаций .
Большевикам удалось не только выстоять под ударами «справа», но и нейтрализовать угрозу пропагандируемой анархистами леворадикальной «третьей революции». В апреле 1918 г. военные подразделения большевистско-левоэсеровского правящего блока провели ликвидацию самочинных отрядов анархистской Черной гвардии в обеих столицах и многих провинциальных городах. В мае, с началом чехословацкого мятежа, в полную силу разгорелась Гражданская война, в которой идейные сторонники безвластия должны были определить свое место.
Карелин оказался в рядах так называемых советских анархистов, которые хотя и не одобряли авторитарных большевистских методов построения социализма, тем не менее, готовы были сражаться с ними по одну сторону баррикад против «белой» контрреволюции. Весной 1918 г. старый революционер становится одним из учредителей и секретарей Всероссийской федерации анархистов и анархо-коммунистов, которая, по выражению П. Аврича (Эврича) «взялась уламывать воинственных антибольшевиков пойти на сотрудничество с правительством» . Помимо этого, Карелин работает в Секретариате Московского союза анархистов, входит в высший орган Советской власти – ВЦИК в качестве кандидата . Оставаясь верными идеалам прямого народного самоуправления, старый анархист и его товарищи по «парламентской» фракции – А.Ю. Ге, Р.Е. Эрманд, Ф.С. Горбов – принимают участие в заседаниях ВЦИК лишь в качестве наблюдателей и воздерживаются от голосования. В соответствии с традицией российской политической оппозиции, депутаты-анархисты активно используют трибуну высшего органа Советского государства для пропаганды идей гуманизма и либертаризма. В частности, на одном из заседаний V Всероссийского съезда Советов А.А. Карелин, сделав экскурс во всемирную историю, решительно выступил против введения смертной казни, которое, по его убеждению, «не оправдывается ни общими соображениями, ни современным моментом» .
Многие ультра-радикально настроенные анархисты не одобрили вхождения своих единоверцев во власть, пусть даже с осведомительными целями. Против советских анархистов во ВЦИКе ополчились, например, нижегородские антигосударственники, опубликовавшие в своем печатном органе «Под черным знаменем» ряд резко критических статей. Некто Бенедикт Рыжин заявил даже, что Карелин своими выступлениями на V съезде Советов «окончательно подчеркнул, что, сознательно или несознательно, он и с научным анархизмом и с тактикой анархизма окончательно порвал» . В этой связи в другой своей статье нижегородский радикал причисляет деятельность вциковских анархистов к разряду «не злостного, но тем не менее вредного уклона» и призывает всех приверженцев безвластия заявить о «принципиальном и безусловном нашем разрыве» с Карелиным и его сотрудниками по фракции . В сложной политической и психологической обстановке старый либертарий не только борется за свое честное имя, но и продолжает кропотливую работу по созданию «явных и тайных союзов сопротивления».
25 декабря 1918 г. в Москве начинает свою работу I Всероссийский съезд анархистов-коммунистов. Карелин, открывший заседания съезда в качестве секретаря ВФАК, объявил, что на форум прибыли представители двух анархистских организаций из Украины, а также из 15 российских губерний . (Позднее он уточнил, что «при Секретариате [ВФАК] зарегистрировано около 550 человек, но общее число анархистов-коммунистов, находящихся в той или иной связи с Федерацией, надо считать приблизительно равным 3000 человек» .) На заседаниях съезда, который проходил в течение четырех дней, были заслушаны сообщения о деятельности идейных анитигосударственников на местах, значительная часть времени ушла на обсуждение принципиальных вопросов об отношении к Советской власти и к партии большевиков. Некоторые делегаты из провинции (из Иваново-Вознесенска и Рязанской губернии) выступили с «отзовистских» позиций, настаивая на отказе от совместной работы анархистов и большевиков в Советах , однако Карелину и другим «московским товарищам» в целом удалось нейтрализовать радикалов и сформулировать некие общие декларации в лояльном по отношению к правящей партии духе. Было признано возможным вхождение анархистов в Советы и другие массовые организации с целью разложения власти изнутри .
В реальности все получилось как раз наоборот. Доля сторонников безвластия в структурах советской демократии оказалась слишком мизерной, и делегаты-анархисты в Советах, профсоюзах, разного рода комитетах были со временем либо «встроены» в государственную систему «диктатуры пролетариата», либо оказались в местах лишения свободы. Анархисты упустили тот исторический момент (в конце 1917 г. – первом полугодии 1918 г.), когда они находились на пике своей популярности в общественном мнении и на подъеме своей военно-организационной деятельности, поэтому если в конце 1918 г. последователи Бакунина и Кропоткина сумели бы по-настоящему объединиться, они уже не имели бы в своем распоряжении прежних политических, социально-психологических, материальных возможностей. Однако объединения не произошло. А.А. Карелин на Первом съезде анархистов-коммунистов в Москве так обозначил критерии создания единой анархистской организации: «Конечно людям, говорящим о каком-то пананархизме, людям, кричащим о борьбе за власть, нет места среди анархистов. Нет места и “анархистам”, признающим смертную казнь. В объединение должны войти: анархисты-коммунисты, анархо-синдикалисты, мирные анархисты и анархисты-индивидуалисты, признающие строй вольных коммун» . На деле сторонникам безвластия не удалось создать более или менее массовые и долговечные объединения даже в пределах «своих» идеологических подвидов.
Важным мотивом участия антигосударственников в деятельности органов Советской власти вообще и во ВЦИКе, в частности, Карелин считал «защиту наших товарищей при столкновении их с властью – авторитетом члена ЦИК» . Именно правозащитная деятельность и стала одним из главных направлений его деятельности в последние годы жизни. Так, не один месяц продолжалась переписка Аполлона Андреевича с чекистскими органами по поводу ареста и осуждения нескольких активистов Нижегородской федерации анархистских групп, которые, по сведениям чекистов, приняли участие в конференции Конфедерации анархистов Северного края . Делегаты конференции, проходившей 25–26 мая 1919 г. в Иваново-Вознесенске, высказали резко отрицательное отношение к Советской власти, «как к власти вообще» и признали «абсолютное право» анархистов на террористические акты в ответ на репрессии властей . Воинственные декларации ивановской конференции стали поводом для репрессий: в середине ноября 1919 г. в Нижнем Новгороде были арестованы анархисты-коммунисты М.Г. Брясский, В.С. Потехин, М.Т. Смолин (последние двое работали секретарями федерации), а также анархист-индивидуалист А.С. Пастухов .
Нижегородским антигосударственникам не удалось доказать, что с подпольными организациями они не имеют ничего общего. Чекистам же вполне хватило одного факта участия некоторых из них* в конференции в Иваново-Вознесенске, чтобы обвинить всю Нижегородскую федерацию в антисоветских замыслах . В январе 1920 г. постановлением Московской ЧК Смолин и Потехин осуждены до конца Гражданской войны. Когда известия об этом деле доходят до Карелина, он от имени ВФАК направляет поручительное письмо в Президиум ВЧК, убеждая, что «Всероссийская Федерация Анархистов Коммунистов тем и важна, что умеет группировать в своих рядах лиц, стоящих на советской платформе: сознательные рабочие М. Смолин и В. Потехин, вступив в нее…, тем самым показали, что они относятся к Советской власти лояльно» .
Нижегородцам все-таки пришлось сидеть до окончания Гражданской войны, тем не менее, они добились того, чтобы их заключение не стало бессрочным. И не последнюю роль в этом сыграл опять-таки Карелин. 20 декабря 1920 г. заключенные Андроньевского лагеря В.С. Потехин, М.Т. Смолин, а также их собратья по несчастью В.Х. Омельченко и С.Я. Сергеев, в коллективном письме объявили о готовности начать голодовку вплоть до своего освобождения . В свою очередь, Карелин 29 декабря обратился с письмом к следователю ВЧК В. Бренеру, ходатайствуя о пересмотре дел указанных анархистов . В тот же день было составлено заключение об освобождении Смолина и Потехина именно с учетом карелинского поручительства .
Вскоре после окончания Гражданской войны наступает «трагедия анархизма, которая во время Кронштадтского восстания приобретает историческое значение» (В. Серж). Многие видные анархисты (Г. Сандомирский, А. Шапиро, Н. Рогдаев, Д. Новомирский, И. Гроссман-Рощин и др.) после Октября заняли высокие посты в советском государственном аппарате и Коминтерне. Другие, в том числе и «чудесный старик» Аполлон Карелин, «раздавленный годами, плохо видящий, с широкой белой бородой» , продолжают пропаганду идей вольного коммунизма в рамках официальной легальности. Тем не менее, они фактически оставались «диссидентами революции»: «большевики считали их “мелкобуржуазными утопистами”, чьи взгляды несовместимы с развитием “научного социализма”», «для чекистов, жертв психоза власти, эти “мелкобуржуазные элементы” были контрреволюционным сбродом» .
За счет широкого использования авторитарных методов социальной организации и управления большевикам удалось создать и укрепить «Красную республику», однако по окончании Гражданской войны рабочие и крестьяне начали выражать открытое недовольство «комиссародержавием». Активизируется деятельность ВФАК, в которой Карелин по-прежнему играет ключевую роль, несмотря на ухудшающееся здоровье. Когда молодой коллега Аполлона Андреевича И.В. Хархардин на время принял его дела в секретариате Федерации, то обнаружил, что ежедневно в адрес всероссийской анархистской организации приходило до 20–30 писем. «Переписку вел один Карелин. И, несмотря на это, у него никогда не накапливалось залежей неисполненной корреспонденции. Всем корреспондентам он, как правило, отвечал в тот же день, как получено письмо» . Идейные анархисты, казалось, вновь получили исторический шанс не только стать политическими лидерами общественного мнения, но и вождями массового стихийно-освободительного движения в России, именно поэтому разгром Кронштадтского «мятежа» в марте 1921 г. стал началом систематическим репрессий против «апостолов безвластия».
В циркулярном письме ЦК РКП (б), утвержденном на заседании Политбюро ЦК 16 апреля 1921 г., прозвучала жесткая директивна – «на местах самым внимательным образом относиться к малейшим признакам и проявлениям пропагандистской пропаганды и организации, не допускать легализации этих групп, открытия клубов и вести самую настойчивую идейную борьбу с ними всюду, где замечается их выступление…» . Карелин в указанном циркуляре был назван «старым очень уважаемым анархо-коммунистом», однако возглавляемые им организации (в частности, ВФАК) характеризовались как легальные прикрытия для разного рода контрреволюционеров и уголовников . Вышеуказанный циркуляр послужил сигналом к действию для карательных органов советского государства: некоторые анархистские организации были попросту ликвидированы, другие вынужденно ограничили масштабы своей публичной деятельности .
Судя по всему, карелинцам удалось пережить очередную волну репрессий с минимальными потерями. В частности, по свидетельству анархиста И.В. Хархардина, заседания Секретариата ВФАК в 1921–1922 г. очень часто (следовательно, без особых препятствий со стороны властей) проходили на квартире А.А. Карелина в 1-м Доме Советов, в котором жили члены ВЦИК . Тем не менее, старый революционер и его соратники не питают особых иллюзий насчет перспектив легального развития или даже просто выживания анархистского движения в условиях «диктатуры пролетариата», поэтому все большее внимание уделяют проверенным конспиративным методам идеологической работы.
Одним из направлений «диссидентской» деятельности карелинцев стало издание ряда печатных изданий за рубежом. С декабря 1924 г. в Нью-Йорке налажен выход газеты «Рассвет», в это же время готовится выпуск журнала «Пробуждение», первый номер которого вышел в Детройте уже после кончины Аполлона Андреевича, в апреле 1927 г. Эти печатные органы, с одной стороны предоставили свободную трибуну тем авторам и мнениям из анархистских рядов, которые не имели шансов получить широкий общественный резонанс на родине, с другой стороны – стали, как это не раз случалось в истории российского оппозиционного движения, центрами духовного и организационного объединения противников правящего режима.
Программная платформа новой антигосударственнической оппозиции, ведущим идеологом которой выступил А.А. Карелин, изложена в самиздатовском документе «Очерки несовременной психологии». «Очерки» начинаются с высокой оценки марксистской теории исторического материализма, которая сделала большое дело, указав на экономические приоритеты общественных отношений и, тем самым, оторвав «социальные единства от их биологического корня». Однако «социальный материализм», по оценке автора, «склонен переоценивать значение материальных форм низшего характера», поэтому он является принадлежностью современной психологии, олицетворяющей «”фаустовскую” культуру денег, власти и машин» (в этом смысле и ленинизм для него – лишь «русский аспект той же западной культуры: счет, социализма, “ракет смерти”, диктатуры») .
В духовной жизни России, утверждает автор «Очерков», слишком много несовременных, «восточных», черт, именно поэтому, несмотря на интенсивное внедрение в наше общество всех новейших достижений европейской цивилизации (в том числе «госкоммунизма, НОТ и электрификации») русская культура далека от того, чтобы органично принять в себя «машинизм Запада». По его прогнозу, как в случае победы капитализма, так и в случае успеха большевистского эксперимента, Россия должна будет выбрать один из трех вариантов исторической эволюции – подчиниться (диктату Запада или «социалистической диктатуре»), погибнуть или победить за счет своих духовных резервов. Последний, «идеалистический» вариант возрождения России автор оценивает как вполне вероятный («тем более что здесь Россия имела бы мощную поддержку в лице Индии»), тем не менее, он считает необходимым рассмотреть и другие, «материалистические», возможности. Вот тут-то и формулируется стратегическая задача – «овладеть силами общественного хозяйства», что значит «поднять их до выполнения высших задач своей культуры».
В «Очерках» приводятся интересные примеры решения указанной проблемы, предложенные разного рода политическими и религиозными «сектантами» (от духоборов до эсеров-максималистов и анархистов), однако, по оценке автора, во всех этих идеологических течениях отсутствует «сила, которая могла бы дать импульс к новой культуре». В данном отношении невольное уважение анархо-теоретика вызывают советские коммунисты, которые хоть и диктаторскими методами, но осуществляют задачу хозяйственной модернизации страны. «Много в этом смешного и нелепого, – пишет автор, – но кто видит, – тот знает, что здесь госкоммунизм, не понимая, барахтаясь, осуществляет стихийный процесс, т.к. иначе его ждет верный крах, что правильно подметил В.И. Ульянов-Ленин. Социалистическая диктатура уже организует Россию» .
Однако все это говорится вовсе не для того, чтобы засвидетельствовать лояльность новому режиму – анархистские и «идеалистические» пристрастия автора вновь выходят на первый план, когда он с тревогой пишет об угрозе – в условиях диктатуры – «усталости России» и последующей глубочайшей духовной реакции, которая оторвет общество «от жизни и… бросит в потусторонние грезы». «Перед лицом этой перспективы Россия, «града грядущего взыскующая», – анархическая или анархо-сектантская, рационалистическая или гностическая, – должна ввести в самый порядок представлений своих расчет и темп культурных ускорений в технике, общественном хозяйстве, установке индивидуальностей и групп, развертывании идеалов» . А помочь ей в этом призваны созданные интеллигенцией в сотрудничестве с народом «общины просветленных», которые отвергнут опыт традиционных религиозных и политических «сект», но возьмут на вооружение пример… франк-масонства. Русские интеллигенты, приобщившись к «гностическим» средствам преобразования жизни, могли бы, по замыслу автора «Очерков», объединить все созидательные силы своей страны – «развернуть боевую радугу новой культуры, от материалистического бакунизма до гностического “озера Светлояра”» . Правящая большевистская партия не сумела обеспечить массы реальной политической и экономической свободой, а претендующее на духовную монополию «марксистско-материалистическое» мировоззрение не сумело увенчать «религиозные, гностические и наукообразные» искания общества, поэтому Россия стоит в преддверии «гностического» ренессанса.
Первые ячейки анархо-мистического, «гностического» сопротивления создаются А.А. Карелиным еще в 1919–1920 гг. Именно в это время он заявил, что при всеобщем упадке нравов «дальнейшую анархистскую работу нужно проводить через какой-нибудь Орден» . Позднее, как уже указывалось выше, на проблемы этического характера накладываются трагические для анархистов политические обстоятельства. В итоге многие идейные антигосударственники разочаровались в результатах «великой социальной катастрофы», одним из активных субъектов которой явился традиционный анархизм, и начали искать выход в нематериалистических, мистических формах преобразования социальной действительности. Анархисты-мистики отказались от бесплодной, по их убеждению, борьбы в сфере политики и сосредоточились на исследовании и культивировании нравственных предпосылок подлинного социального обновления. На этой почве происходит сближение новой идеологии с квазимасонской конспиративной романтикой.
Вероятно, первой филиацией Восточного отряда Ордена тамплиеров, стал в 1920 г. московский «Орден света», в который были «посвящены» многие видные деятели российской науки и искусства, а также активисты анархистского движения. Как впоследствии выяснили «компетентные органы», участниками «рыцарских» мероприятий на квартире А.А. Карелина в Доме Советов были актеры Ю.А. Завадский, М.А. Чехов, В.С. Смышляев, художники Л.А. Никитин и А.В. Уйттенховен, представители научного сообщества Н.И. Проферансов, А.А. Солонович, Д.А. Бем, М.И. Сизов, анархисты Н.К. Богомолов, Г.И. Аносов и другие. Карелинскую тактику приобщения неофитов к «орденским» делам описал в своих показаниях 30 ноября 1930 г. Л.А. Никитин. «… Мое знакомство с Аполлоном Андреевичем Карелиным, – вспоминал Никитин, – состоялось на почве моего интереса к анархическому мировоззрению вообще. Бывая у него и беседуя с ним, я старался уяснить для себя целый ряд принципиальных вопросов, которые интересовали меня в возможности их приложения к моей художественной деятельности, как практической, так и теоретической… Должен заметить, что во всех этих вопросах инициатива всегда принадлежала мне, и Карелин, разъясняя и помогая разбираться мне в вопросах, меня интересовавших, никогда не навязывал мне своего мнения и, так сказать, не пропагандировал мне анархизма… И он был от начала до конца настолько тактичен, что не предложил ни разу мне даже вступить в анархическую федерацию, несмотря на то, что я у него же узнал о существовании таковой… Идеи безгосударственного устройства общества, идеи безвластия представлялись мне теми конечными идеалами, к которым неизбежно приводит социальная революция. Однако я прекрасно понимал, и в этом отношении не встречал разногласия с Карелиным, что для осуществления этих идей совершенно необходимым является высокий культурный уровень каждого индивидуума, и что ранее осуществления этого анархия практически невозможна и может осуществляться лишь в формах беспорядка и дезорганизации» . Таким образом, не имея сил и средств, а может быть и желания, для участия в традиционно-политическом оппозиционном движении, вольнолюбиво настроенная интеллигенция попыталась реализовать себя в эзотерической ипостаси.
К середине 1920-х гг. «тамплиерские» кружки под разными названиями появились и в других регионах страны – в Петрограде, Нижнем Новгороде, Свердловске, на Северном Кавказе. Основателями анархо-мистической организации в Нижнем Новгороде стали Н.И. Проферансов и А.С. Пастухов. Из показаний нижегородцев видно, что московские соратники А.А. Карелина сумели произвести на них сильное впечатление. Так, Н.И. Проферансов рассказывал «новообращенному» М. Владимирову, что «существует “Орден Духа” и “Орден Тамплиеров”, причем… “Орден Духа” подчинен “Ордену Тамплиеров”» . «Посвящение, – писал в своих показаниях 3 июля 1930 г. нижегородский «рыцарь», – происходило путем прочтения мне отдельных мест, говорящих о задачах “Ордена Тамплиеров” и о том, что в 1915 г. состоялся съезд Ордена, о том, что в “Ордене Тамплиеров” имеется 12 степеней членства, а в “Ордене Духа” 7 степеней. В “Ордене Тамплиеров” имелись также степени магических кругов… “Орден Тамплиеров” на своем съезде в 1915 г. в Париже решил перенести центр деятельности Ордена в Россию, Индию и Китай. Орден ставил своей задачей борьбу со “Злом”, а не с носителями “Зла”. Во главе Ордена стоит гроссмейстер. Орден управляется двумя конклавами (советами)» *.
Сам А.А. Карелин был не в состоянии разъезжать по стране с целью расширения своей организации, тем не менее орденские «отделения» на местах регулярно снабжались карелинскими произведениями как традиционно-политического, так и эзотерического характера. В частности, в следственном деле первого лидера нижегородских анархо-мистиков В. Бера нами обнаружены вышеупомянутые «Очерки несовременной психологии», листовки «Свобода, государство и анархия» и «Молодые люди и Анархизм», пьеса «Анархисты» и программный документ «Цель анархистов» . Причем с полной уверенностью можно говорить, что последние два сочинения принадлежали карелинскому перу*.
Российская интеллигенция, имея за плечами опыт нескольких революций и гражданской войны, оказалась на распутье: она отреклась от заблуждений социального нигилизма, политического радикализма и вульгарного материализма, но и Церковь, долгое время состоявшую на службе у государства, также не могла признать в качестве духовного авторитета. Для многих представителей «умственного класса» выходом из кризиса стало возвращение к истокам – к первоначальному христианству, утверждавшему в качестве основополагающих ценностей бытия свободу и одухотворенное самосовершенствование личности. В анархо-мистических кружках получили распространение карелинские эзотерические сочинения, написанные в форме пьес-диалогов. В одной из таких пьес – «Заря христианства» – Иегошуа (т.е. Иисус) возвещает о будущем приходе Утешителя, который «объединит все религии в учении о безграничной свободе и беспредельном сострадании ко всему, что живет и чувствует», показав, что «грешно навязывать ближнему своему веру свою, что грешно судить его за то, что он не верит так, как его ближний верит, что высшая правд в том, чтобы с полной терпимостью относиться к верованиям чужим…» . Подобные идеи находили живой отклик в душах тех «критически мыслящих личностей», которые не могли приветствовать развитие и укрепление в России нового авторитарного режима.
Однако на практике анархо-мистические группы и «рыцарские ордена» были не способны превратиться в реальную альтернативу формирующейся «административно-командной системы», тем более что многие участники «движения» были просто романтиками, а не бескомпромиссными политическими борцами. Летом 1925 г. подвергся первым репрессиям нижегородский «Орден духа», позднее проходят аресты карелинцев в столице и других российских городах.
А.А. Карелин скончался 20 марта 1926 г. около 11 часов вечера от кровоизлияния в мозг. Он был еще сравнительно нестарым человеком; его скоропостижный уход из жизни был вызван, вероятно, не только и не столько органическими причинами, сколько крушением духовных и мировоззренческих опор: «мистическое преображение человечества» оказалось столь же утопичным проектом, как и гармонично-безгосударственная федерация трудовых коммун.
Примечания:
См., напр.: Неттлау М. Очерки по истории анархических идей // Пробуждение. Орган федерации групп «Пробуждение» Соединенных Штатов и Канады. 1932. Январь. С. 23; Скирда А. Вольная Русь. От веча до советов 1917 года. Пер. с фр. – Париж, 2003. С. 69.
Подробнее см.: Сапон В.П. Философия пробудившегося человека. Либертаризм в российской леворадикальной идеологии (1840-е–1917 гг.): Монография. – Н. Новгород, 2005.
См., напр.: Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. – М., 2000. С. 54.
См.: Берельковский И.В. Судьба одного собрания // Записки краеведов. Очерки, статьи, документы, хроника. – Горький, 1979. С. 105, прим. 12.
Нижегородский краеведческий сборник. Т. 2. – Н. Новгород, 1929. С. 278.
См.: ЦАНО (Центральный архив Нижегородской области). Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 6, 10.
См.: ЦАНО. Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 9, 12.
Цит. по: Солонович А.А. А.А. Карелин // Известия. 1926. № 66. С. 3.
Мельников А.П. Опись делам Нижегородского историко-революционного архива за 1839–1896 гг. // Материалы по истории революционного движения. Т. 2. – Н. Новгород, 1921. С. 125.
ЦАНО. Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 13.
См.: Мельников А.П. Указ. соч. С. 125.
ЦАНО. Ф. 520. Оп. 478. Д. 533. Л. 11.
См.: Мельников А.П. Указ. соч. С. 125.
ЦАНО. Ф. 918. Оп. 3. Д. 47. Л. 62 (об).
См.: Николаев В.И. Сибирская политическая ссылка и изучение местного края // Каторга и ссылка. 1927. Кн. 5. С. 94.
См.: ГОПАНО (Государственный общественно-политический архив Нижегородской области). Ф. 1866. Оп. 2. Д. 496. Л. 9.
Там же. Л. 14–15.
Там же. Л. 25.
См.: ЦАНО. Ф. 2. Оп. 6. Д. 1610. Л. 1.
См.: ЦАНО. Ф. 342. Оп. 1. Д. 1443. Л. 3, 4, 8, 9, 10, 14, 23, 25–25(об). – В Витебске А.А. Карелин останавливался в доме Вериго. Такую фамилию в девичестве носила жена Аполлона Андреевича – Евгения Фортунатовна (а также известка эсерка Е. Брешко-Брешковская).
Григорьев М.Г. Марксисты в Нижнем в 1889–1894 гг. // Пролетарская революция. 1924. № 4. С. 94–95.
См.: Бруснев М.И. Возникновение первых социал-демократических организаций // От народничества к марксизму. – Л., 1987. С. 255.
Там же. С. 174.
Там же. Л. 6.
Там же. Л. 6–6 (об).
Там же. Л. 20.
См.: Мельников А.П. Указ. соч. С. 130.
См., напр.: ЦАНО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 27. Л. 2.
Солонович А.А. Памяти А.А. Карелина // Орден российских тамплиеров. Т. 1. С. 52.
Там же. С. 53.
См.: Высший подъем революции 1905–1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь – декабрь 1905 г. – Ч. 2. – М., 1955. – С. 1026.
См.: Гутнов Д.А. Русская высшая школа общественных наук в Париже. 1901–1906 гг. // История и историки. 2001. № 1. С. 250, 254;
См. там же. С. 257.
См.: Платонов О. Масонский заговор в России (1731–1995 гг.) // Наш современник. 1995. № 8. С. 207.
Берберова Н. Люди и ложи. Русские масоны ХХ столетия // Вопросы литературы. 1990. № 1. С. 152–156.
ГАРФ. Оп. 533. Д. 1051. Лл 33 (об) – 34.
ЦАНО. Ф. 918. Оп. 9. Д. 33. Л. 70.
Там же. Л. 71.
Там же. Л. 71 (об).
Там же. Л. 16.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 1. – М., 1999. С. 503–504.
См.: там же. С. 509–514.
ЦАНО. Ф. 918. Оп. 9. Д. 33. Л. 72.
Там же. Л. 72 (об).
ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 2. Д.1277. Лл. 14–14 (об).
См.: Худолей В. Воспоминания анархиста // Волна: Ежемесяч. орган Федерации анархо-коммунистических групп в США и Канаде. 1923. № 46. С. 36.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 1. С. 592.
Кочегаров А. [Карелин А.А.] О политике // Буревестник. 16 ноября 1917 г. С. 2.
Там же.
Там же.
В беллетризированной форме А.А. Карелин описал свою разноплановую общественную деятельность после возвращения из эмиграции в пьесе «Анархисты». Автор пьесы фигурирует здесь как под своей реальной фамилией, так и в образе Тарина.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 93.
См. там же. С. 88–89.
См. там же. С. 97.
См. там же. С. 128.
Эврич П. Указ. соч. С. 212.
См.: ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 37. Д. 1. Л. 1.
См.: Пятый Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Стеногр. отчет. – М., 1918. С. 87.
См.: Бенедикт Р[ыжин]. «Фракция анархистов-коммунистов» на пятом съезде советов // Под черным знаменем. 1918. № 9. С. 2.
Рыжин Б. Товарищам о «фракции» // Под черным знаменем. 1918. № 10. С. 4.
См.: Анархисты: Документы и материалы. Т. 2. С. 161.
См. там же. С. 163.
См. там же. С. 184–185.
См. там же. С. 177–178.
См.: Анархисты. Документы и материалы. Т. 2. – С. 189
См. там же. С. 183.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 21368. Л. 57.
См. там же. Л. 57–57 (об).
Там же. Л. 35–36.
См. там же. Л. 57–57 (об).
Там же. Л. 59.
Там же. Л. 69–70.
См. там же. Л. 72–72 (об).
Там же. Л. 67.
См.: Серж В. От революции к тоталитаризму: Воспоминания революционера. – М., Оренбург, 2001. С. 148.
См. там же.
Хархардин И.В. Из воспоминаний об А.А. Карелине // Орден российских тамплиеров. Т. 1. – М., 2003. – С. 54.
См.: Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917 – середина 1950-х гг. – М., 1999. С. 194.
См. там же. С. 190.
См. там же. С. 67.
См.: Хархардин И.В. Из воспоминаний об А.А. Карелине. С. 56.
См.: Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в советской России. С. 50, 69.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 21446. Л. 14.
Там же. Л. 17 (об).
Там же.
Там же. Л. 18 (об).
См.: Никитин А.Л. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1992. № 10. С. 17.
См.: Орден российских тамплиеров. Т. 2. – М., 2002. – С. 84–85.
ЦАНО. Ф. 2209. Оп. 3. Д. 179000. Л. 67.
См.: там же. Л. 65.
Большая часть указанных материалов была опубликована нами в сборнике «Идейно-политическая оппозиция в Нижегородском крае в период Гражданской войны и НЭПа» (Н. Новгород, 2006).
Цит. по: Никитин А.Л. Тамплиеры в Москве // Наука и религия. 1992. № 9. С. 23.
См.: Известия ВЦИК. 1926. № 65. С. 2.