Кто такой Невезёт, и как с ним бороться?

[Мария Мезозойская]

Прошу прощения у Санчеса, Философа и Феникса. Три раза одно и то же печатала в МСА, а тырнет тормозит и не отправляет. Печатаю здесь, как и хотела, для махновцев!
Много сообщений даю не для того, чтоб набрать много сообщений, а потому, что тырнет тормозит:)

Дело было в начале 2000-х.
Однажды Масяня решила устроиться на работу. Куда пойти? Вперёд, на биржу!

[Мария Мезозойская]

- Кем бы вы хотели работать?
Масяня была скромница.
- Фасовщицей, упаковщицей...
- Есть одна вакансия, только вы должны заплатить бирже денег.
- Неужели? А если не примут?
- Хотите работать - примут.

Заплатив, Масяня поехала по адресу. Это оказался большой завод на другом конце города.
"Всю жизнь я работаю где-нибудь у чёрта на куличках, но других вариантов нет."

[Мария Мезозойская]

Работа заключалась в следующем: взвешивать и упаковывать копчёную рыбу всех мастей, прямо в коптильном цеху. Начальник, добродушный застенчивый очкарик, везливо (*именно везливо:))заявил, что работать надо по 12 часов, с 8-ми до 8-ми, пять дней в неделю. Зарплата - три тысяси (тогда это было более-менее), раз в месяц. Всё это было тяжеловато, но Масяня так устала искать работу, что согласилась.
На следующий день она встала у весов и кидала соблазнительно пахнущую копчёнку в коробки.
"Вот получу зарплату - куплю себе плейер, буду работать с музыкой! - размечталась Масяня, - Что-то на обед не зовут..."
Она работала одна и пошла спросить об этом.

- Грустно всё это! - вздохнула подружка Стася.
- Что грустно?
- Как это - что?! Работа тяжёлая!
- Не грусти, дальше веселей будет, не соскучишься!

- Обеда у нас нет.

[Мария Мезозойская]

- Обеда у нас нет, - ответила женщина-потрошитель, хищно и ловко вспарывающая брюхо огромной щуке, из которого вывалилась непереваренная лягушка.
- Как это - нет?
- Не успеваем, можешь быстренько съесть бутерброд, если у тебя есть, только смотри, чтоб начальник не заметил. И не вздумай есть рыбу, денег повесят, одного парня за одного палтуса целой зарплаты лишили. Да, перекуров у нас тоже нет, во всяком случае для тебя, ты новенькая.
"Началось..." - подумала Масяня.
- Неужели такой злой начальник? Мне он показался нормальным...
- Это не начальник, а зам!

[Мария Мезозойская]

- Почему не на рабочем месте? - в цех вошёл невысокий коренастый брюнет с острыми и ясными разбойничьими глазами.
- Почему обеда нет? - вопросом на вопрос ответила Масяня.
- А тебе разве не сказали? У нас сейчас большой заказ, прийдётся потерпеть, чтобы уйти домой вовремя.

[Мария Мезозойская]

Проработав таким образом неделю, по 12 часов на ногах без перерыва и после долгой дороги, Масяня поставила на плиту супчик и плюхнулась на кухне в старенькое кресло. Хотелось только сидеть, сидеть и не двигаться...
- Иди в душ, от тебя рыбой воняет! Фу, какая гадость!
"Теперь это надолго... Не могу понять людей, которые при первом неприятном запахе начинают ужасаться и причитать, как будто это смертельно!"
- Почему же - гадость? Похоже на лёгкий морской бриз, только немного копчёный... Я сильно проголодалась и устала, сейчас поем и полезу сразу в ванну, зачем мне душ?
- Нет, этим дышать невозможно! Сначала душ, потом еда, потом ванна!
- У каждой профессии - запах особый, лишь депутат не воняет никак... - бормотала Масяня. Она не могла себе представить, как будет перекидывать ногу через борт ванны, потом обратно, а потом снова... А есть-то хочется!
Она с трудом поднялась и взяла подогретую кастрюльку...
- Нет, ты пойдёшь!
...Рефлекторное движение...И супчик мелкими брызгами вылетает из этой кастрюльки!
Потом по подъезду поползли страшные слухи, что Масяня надела кастрюльку маме не голову! Если услышите что-то подобное - не верьте, это гнусная клевета!:)

[Мария Мезозойская]

Проработав так месяц, Масяня тупо спросила о зарплате.
- Сейчас ничего пока нет, ещё заказ не забрали... пробормотал сильно смутившийся зам, удаляясь...
- А нас не кинут? - спросила Масяня у женщин-потрошителей.
- Да как же нас кинут, если начальник - бывший милиционер! - возмутилась одна.
- Конечно не кинут,- сказала другая, но уже как-то не очень уверенно...
- То-то я думаю, что это у него глаза такие бандитские - так и не намотала на условный ус Масяня. Ей было жаль этого без преувеличения чудовищного месяца, и она понадеялась на авось. Жадность! А ведь она, как всем известно, фраера погубит!

[Мария Мезозойская]

На следующий месяц Масяню, уже наевшуюся втихаря вкусной мойвой, поедаемой со всеми потрохами по ходу дела, направили в потрошильню. Вода - ледяная, работа - хищная, вспарывать только что размороженной рыбе брюхо и прокалывать ей шомполами глазницы для копчения. Каждую ночь Масяне снились огромные щуки, скалившие пасти и требовавшие вернуть им зрение...

[Мария Мезозойская]

- Рыбку жалко, - вставил приятель Лёха, - плавала себе, плавала, а её - в цех, и кишки выпускать! Я ваще вегетарианец...
- Как писал твой любимый король ужасов Клайв Баркер, вегетарианцы потому мясо не едят, что тупо его боятся! - не выдержала Масяня, - У них в подсознании - трупофобия.

Руки мёрзли постоянно, ноги гудели, но Масяня, как и всякий человек, привыкает ко всему, а стало быть гибель ей не грозит...Курить и перекусывать она успевала между потрошильным делом.
С каждым днём события преобретали всё худший оборот.

[Мария Мезозойская]

- Сегодня остаёмся, не успеваем, - сообщил начальник.
- До скольки?
- До скольки надо, быстрей сделаеи заказ - быстрей получим деньги!
На часах - 11 вечера.
- Нам ведь на метро надо!
- Ну и что? Здесь заночуете! - рассмеялся начальник, сверкнув золотым зубом, - Да не смотрите на меня так, я пошутил! Скоро отпущу.
11.30.
- Шабаш! По домам!
Так продолжалось ещё несколько дней. Масяня с радостью смотрела на женщин, все они были русские, кроме двух узбечек, все весёлые, Масяня работала со всеми наравне.
Прошёл ещё месяц. Масяня с тупым упорством спрашивала о зарплате. Но ей никто не отвечал. А девушки-работницы только укоряли, мол, незачем к начальству лезть, сами всё заплатят и сами всё дадут, когда надо. Это было похоже на высказывание Воланда, а он, как всем известно, был Дьявол.

Однажды в цех зашла новенькая девушка-узбечка, а за ней - начальник, который позвал Масяню в кабинет...

[Мария Мезозойская]

Он долго сидел за столом, перекладывал какие-то бумаги...
- Ну что...- наконец соизволил он произнести.
- А что? - тут же откликнулась Масяня.
- Плохо ты работаешь, вот что.
"Началось..." - подумала Масяня, а вслух сказала:
- Работаю, как все.
Прошло минут десять. Шуршали бумаги, стучали часы...
- Придётся тебя уволить, - откашлявшись, нарушил молчание начальник.
- Почему?
- Потому, что ты плохо работаешь.
- Спросите у кого угодно - я работаю, как все!
Прошло ещё 5 минут...
" Он и вправду мент, что за манеры?" - подумала Масяня.
- Ну и что мы будем с тобой делать? - наконец произнёс начальник.
- Делайте, что хотите, вам видней,- сказала Масяня с раздражением.
Прошло ещё время. Масяня тупо разглядывала обои на стенах. Она так устала, что не хотела ни о чём говорить, а только сидеть, сидеть и не двигаться...

[Мария Мезозойская]

- Так ты не ответила - что мы будем с тобой делать? - начальник посмотрел Масяне в глаза, многозначительно улыбнувшись.
"Он хочет, чтоб я ему отдалась? - отрешённо подумала Масяня, - Фу, какая гадость. Это вам не лёгкий морской бриз", - а вслух сказала:
- Не знаю я вас, что хотите, то и делайте. А моя совесть чиста.
Начальник посмотрел с большим подозрением, как будто Масяня сказала ему некую крамолу.
- Ладно, прийдётся тебя уволить.
- Когда рассчёт?
- Через неделю.
Масяня ушла не попрощавшись, говорить ментам "до свидания" она не привыкла...

Продолжение следует.

[Мария Мезозойская]

Масяня уехала в Белоостров, у платформы которого валялись древние обтёсанные камни, на которых в далёком 17 году выступал приехавший из Финляндии Ленин, и где знаменитый анархист и друг батьки Махно Саша Беркман чуть не встретил свою анархистку Эмму Гольдман.
На даче подвалила халтура - сидеть с пятилетним сыном соседа. Мальчик всё слышал, но до сих пор не говорил, а только строго мычал, указывая Масяне на не туда положенную ложку или поставленные на стол локти. Когда Масяня поставила тихонько на видик рок-концерт, мальчик забился в истерике, грозным перстом указывая на это "безобразие".
"Во его вымуштровали!- ужасалась Масяня, - Либо ДДТ не любит, либо батя не разрешает видик трогать...А ведь отец-то - военный!".
Масяня учила мальчика говорить, но он упорно молчал. Отец сказал, что не знает, в чём тут дело...

[Мария Мезозойская]

...Она звонила и звонила, и зам говорил ей, что надо ещё немного подождать.
"Лучше б уж сразу сказали - денег не будет, зачем же мучить напрасными надеждами?"
Через две недели вежливый зам сказал:
- Приезжайте за деньгами!
Удивлённой радости не было предела!
Выпив на радостях по долгой дороге бутылочку пивка, Масяня позвонила с проходной в цех и стала ждать. Но вышел не зам, с которым она говорила по телефону, а сам (Кадров у них всегда подозрительно не хватало).

[Anarkhistka]

- У каждой профессии - запах особый, лишь депутат не воняет никак...

О,а от тут я несоглашусь - депутат зачастую воняет кокаином,а не никак:) !

[Видист]

Мария Мезозойская,
А ведь правильно, жизненно и прикольно!?

[Мария Мезозойская]

- Денег нету.
- Как это - нету? - Масяня этого почти ожидала. Прощай, плейер! - Я ж договорилась.
- Нету - и всё. Позвони через месяц.
- Я и так месяц после увольнения ждала!- Масяня повысила голос. Женщина-охранница покосилась на них.
- Тише! Пойдём выйдем.
Они вышли на солнечную, зелёную и безлюдную улочку рабочего квартала. Но солнце не радовало Масяню.
- Ты что, тупая? Я ещё раз повторяю - денег нет!
- И у вас тоже? Может одолжите до получки, сочтёмся! - Масяня теряла терпение, - Зачем же ваш заместитель мне по телефону наврал, дорога-то не близкая!
- Да что ты пристала?! Нет - значит - нет. Через месяц!
- Я уже и так три месяца жду! - сказала Масяня безнадёжно, но отставать не спешила.
- Вот и ещё подождёшь! Обещанного три года ждут!
- Правильно мне сказали, что вы - бывший мент! Только менты на такое способны! - Это был поджог всех мостов...
БАЦ!!!
Удар прилетел неожиданно.

[Мария Мезозойская]

Масяня увидела звёзды в космической пустоте и запоздало почувствовала на лице прохладную землю.
"Неужели нокаут? Ну уж нет, я не сдамся!"
Масяня смахнула звёзды ресницами и бодро вскочила. Этот разбойник стоял к ней спиной.
- Да-да, Петрович, хулиганство. Жду!
Масяня еле сдержалась, чтобы не выхватить и не разбить ему телефон.
Сосчитав до десяти, она спокойно сказала:
- Отдайте мне мои деньги! Как вам не стыдно! - а затем пошёл детский лепет перечисления своих трудовых заслуг.
Начальник обернулся и очень удивился. Он вообще не ожидал такого хамства со стороны такой скромной с виду работницы. Она стояла перед ним и говорила, как ни в чём не бывало. Под глазом у неё наливался огромный синяк.
Машина приехала быстро, и "суд" тоже недолго продолжался. Посидев за хулиганку пару часов, она вышла на свежий воздух.
Она поехала к своему парню, который уже ждал её с деньгами...

Продолжение следует.

[Мария Мезозойская]

В троллейбусе на Масяню ни с тог ни с сего напала злыдня - контра.
- Нет и ещё раз нет, мадам, без денег не поедете!
- Во-первых - не мадам, а мадмуазель, а во-вторых - я же вам объяснила...
Двери открылись.
- А ну-ка вон из троллейбуса! - контра задиристо распустила руки. Но Масяня тоже была не такой уж и промах, она выскочила и прыгнула в другую дверь...
Санёк увидал на пороге избитую Масяню и даже ни о чём не спросил, всё и так было понятно.

Синяк становился всё больше и больше, наконец он полностью закрыл глаз и всю левую щёку. Начальник бил хоть и не аккуратно - в лицо - но сильно.
- У Вас перелом, - сказал врач в "травме". Надо написать заявление в милицию! Кто это был?
- Да мент один...
- Да? - врач помолчал и перешёл на ты, - Ладно, иди, вот направление в больницу, надо вправить кость.
- Кто это Вас? - спросил врач в больнице, разглядывая снимок.
- Начальник. Ещё и всю зарплату отобрал.
Врач уставился на Масяню поверх очков с нескрываемым презрением, - Ха, начальник! - он молчал и что-то писал.
- Да таких, как ты, вообще убивать надо! - наконец сердито пробормртал он.
- Что, простите? А, наверно, чтоб долго не мучилась, да?
- Да всё ты поняла! Венерическими болезнями болеешь?
- Нет.
- Все вы так говорите. Проверим.

В палате сидели три молодки и резались в карты.

[Мария Мезозойская]

- А с тобой что случилось? - спрсила одна, - Муж избил?
- Уф... - Масяне самой надоела вся эта история, - Начальник одной фирмы по продаже копчёной рыбы заработанные деньги не хотел отдавать.
Девчонки удивлённо переглянулись, захихикали и зашептались.
Одна открыла большую коробку томатного сока, отпила чуть чуть и скривилась:
- Фу, забыли они, что ли, что я томатный не пью! Ненавижу! Девчонки, вы будете?
- Да у меня свой стоит давно, не знаю, куда девать.
- У меня тоже.
Ненавистница томатного сока поставила коробку в мусорное ведро.
- Зачем же выбрасывать? Дай лучше мне, - попросила Масяня, - Ко мне, может, и не приедут.
Она как ни в чём не бывало взяла коробку из ведра и принялась бесцеремонно пить из горлышка, девчонки с отвращением переглянулись.
- А можно с вами в карты?
Тишина. Масяня не настаивала.
Всю неделю они не разговаривали с Масяней, да она не особенно и хотела, зато не стесняясь прямо при ней обсуждали начальника, который либо сутенёр, либо не заплативший денег клиент, а Масяня, по всему видать - шлюха.
Теперь она поняла странную реплику врача об убийстве таких, как она.
Ей сделали под глазом маленький разрезик и вправили кость. (Этот перелом до сих пор ноет у Масяни, когда начинаются холода).

Вернувшись домой, она по настоянию матери поехала в милицию писать заяву. Сначала артачилась и категорически протестовала, аргументируя тем, что надо это было делать сразу, ещё в "травме", да и тольку не будет, раз уж начальник сам её в милицию сдал... Но главное - писать заявы Масяня считала делом унизительным. Жаловаться одним ментам на другого? Глупей затеи не придумаешь! Но потом ей самой стало интересно, что же ей скажут?

[Мария Мезозойская]

О,а от тут я несоглашусь - депутат зачастую воняет кокаином,а не никак:) !
Анархистка, откуда ты так много знаешь о кокаине и о депутутах?! Я в шоке!:) Не иначе на этом форуме нахваталась!:)

[Мария Мезозойская]

А ведь правильно, жизненно и прикольно!?
Видист, правильно и жизненно - потому что это одна из многочисленных правд из моей жизни. А вот про прикольно не совсем поняла - это вопрос или просто комплимент моему творчеству?:)

[Видист]

Мария Мезозойская,
А вот про прикольно не совсем поняла - это вопрос или просто комплимент моему творчеству?
Конечно комплимент твоему творчеству! А прикольно, потому что в жанре сатиры (смех сквозь слёзы!)

[Жан]

Мария Мезозойская
А дальше?

P.S. ALL Не перебивайте!

[Мария Мезозойская]

Мария Мезозойская
А дальше?

P.S. ALL Не перебивайте!
Да пусть перебивают, так интересней! Что-то типа подружки Стаси и приятеля Лёхи из контакта:)
А дальше было много чего...

Милицирнер выслушал Масяню, пробил имя Сама (как она называла его для себя) и печально сказал:
- Ничего не добьётесь., сразу говорю. У нас таких дел - навалом, и никто в суде ещё ничего не добился. Даю дельный совет - не тратьте своё время и нервы...
Она ожидала это услышать. Вдруг ей стало так утомительно, и так затрещала побитая голова, что Масяня встала и вышла, не попрощавщись (говорить ментам "до свидания", как вы помните, она не привыкла.
-Езжай на завод, я договорилась, тебе заплатят,- сказала мама.

[Мария Мезозойская]

"Наверно это какая-то злая шутка или ловушка", - отрешённо думала Масяня, подъезжая к заводу.
- Ну что, любишь водку пить? - сверкнул Сам золотым зубом.
- При чём тут водка? Я тогда выпила бутылку пива. "Да что я перед ним оправдываюсь?!"
- Трезвая бы так себя не вела, как ты, а просто ушла бы, и всё! - он гаденько захихикал, - Так, тебе причитается...830 рублей и...ладно, округлим - и 00.копеек. Получи и распишись! Что, вздумала на меня заяву накатать? Да ты совсем оборзела! Может тебе вообще ничего не давать?
- За два месяца?! Но мне обещали три в месяц!
- Какие ещё три? - он порылся в столе и извлёк из его недр маленький листок. Листок был жёлтый и старинный, - Читай!
Масяня с удивлением прочла:
"Работник без квалификации не имеет права получать больше 66 рублей в месяц..."
- Так что я тебя ещё пожалел! Понравилась ты мне!
- Что это за раритет такой? Какого это года? - так и не угомонилась Масяня, - Вы что, шутите?

[Мария Мезозойская]

- Да какие уж тут шутки! - неожиданно рассердился Сам, - На вас, дармоедов, и так не напасёшься, а я тебе такой подарок делаю, неблагодарные вы все люди! У тебя что, с головой не в порядке? "Какого это года?" Ты не знаешь, какой сейчас у нас год?! Крепко я тебя, видать, приложил!
- Отдайте мне 6 тысяч рублей, что это за подачки?!
- Вот мой сын здесь работает, - будто не расслышав последнюю реплику, Сам указал на вышедшего из другого кабинета молодого и нагло ухмыляющегося человека и продолжать поучительно рассказывать - И получает хорошо! А почему? Да потому, что у него есть квалификация, не то, что у тебя! Он мне любую бумагу составит, и приказы, и договоры. А ты сумеешь написать?
- У меня другая работа. Что бы вы все без нас делали, а?
- Вот то-то и оно, что не сумеешь! Поэтому ты работница без квалификации...
Масяне надоело слушать весь этот бред.
- Не надо мне тут ля-ля три рубля! Давай сюда мои деньги и пошёл ты на хуй, бессовестная рожа!

[Мария Мезозойская]

Она сама испугалась, что сейчас не получит ничего и, расстроившись, закрыла лицо руками. Потом мельком глянула - Сам как ни в чём не бывало отсчитывал 830 рублей и округлённые 00 копеек. Считал долго, пыхтел и раздувал щёки - обиделся.
"Теперь-то я куплю себе плейер, и маме надо денег отдать, - снова размечталась Масяня, - К Саньку!"
Плейера по дороге не оказалось...
- Слушай, мне сейчас хорошего дедушку предлагали, давай возьмём, а в пятницу у меня большая получка, отдам,- сразу сказал Санёк.
- Ты же знаешь, я не употребляю. Да и ты не наркоман.
- Конечно не наркоман! Просто вредная привычка! - засмеялся Санёк, - Иногда-то можно.
- Я хотела плейер купить.
- Я ж говорю - в пятницу отдам. Когда я тебя обманывал?
- Ладно, чёрт с тобой, пошли....

[Мария Мезозойская]

- Что за дерьмо! Ничего не чувствую. Это не дедушка.
- А кто же?
- Не знаю. Анальгин.
- Точно?
- Нет, не точно. Может быть аспирин. Голова только перестала болеть, - Вот заразы! - Санёк ударил кулаком по столу, - Если не веришь, возьми попробуй. Могу при тебе в раковину выкинуть.
- Да ладно, верю конечно. Жаль, что ты обломался...Значит не судьба тебе торчать! - улыбнулась Масяня.
- Но деньги я тебе отдам, не сомневайся!
- Эх, пойдём - по пивку, на остатки...

Они сидели у Санька, пока его мамы не было дома. Масяня взяла газетку и позвонила в поиске работы, хоть дело уже было к вечеру. И - о чудо! - ей повезло, на следующий день её обещали принять на очередную фабрику. Только предупредили не тормозить, а то возьмут кого-нибудь другого.

Они шли по Чёрной речке и негромко напевали, вставив по уху Санькова плейера с Нашим радио:
"К СВОЛОЧИ - ДОВЕРЧИВА, НУ А К НАМ - ТРА-ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ, ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ! ЭЙ, НАЧАЛЬНИК!"
Как примерно писал Пелевин, из вечерней мглы на другой стороне улицы соткался милицейский патруль... И благополучно прошёл мимо.

[Мария Мезозойская]

- Ну пока, я поеду. Завтра на работу устраиваться.
- Удачи! Жаль, что не могу тебя сегодня оставить у себя, - они обнялись.
Зайдя в метро, Масяня встала в длинную очередь за жетонами. Вдруг ей сзади на плечо снова опустилась тяжкая десница Судьбы - хлоп!
- А ЭТО КТО У НАС ТУТ?
Масяня обречённо обернулась и увидала здоровенного сотрудника.
- О-о! - обрадовался сотрудник, разглядев ещё не заживший синяк, и рука его сжала Масянино плечо ещё крепче, - А ну пошли со мной! - и потащил нашу Масяню в пикет. Длинная очередь удивлённо провожала их взглядами.
- С кем поссорилась?
- Не хочется в это верить, но подозреваю, что в данный момент - именно с вами, хоть и не по собственной воле...
- Чего?! Выкладывай, что в карманах!
- Да ничего особенного, - Масяня вытряхнула карманы - сигареты, зажигалка, последние 150 рублей...
- А это что? - сотрудник взял в руку малюсенький серебристый пакетик...
- Бля! - вырвалось у Масяни,- Вот гад!.. То есть - гады...- и осеклась.
- Но-но, не выражаться! Это ты кому сейчас сказала! - он, конечно, ничего не понял.
- Подбросили враги? Это бывает. Ну что ж, придётся остальное отдавать, - почти процитировал Булгакова другой сотрудник.
- Это анальгин.
- Точно?
- Нет, не точно. Может, аспирин. От головы. Я только что из больницы, сотрясение...
- Тимохин, понятых зови. А что за гады? И почему анальгин в таком интересном виде у тебя хранится? - сотрудник развернул бумажку, в которой был белый порошок в количестве, почти не видном невооружённым глазом, - Тю, какая мелочь! Надо было тебе из-за этого рисковать? Так что за гады?
- А гады - это буржуи, которые избивают трудовой народ и не платят ему денег! - Масяня почти веселилась, она была спокойна.
В пикет вошли испуганные парень с девушкой, они были восточной национальности.
- Чек, вынут из кармана. Подпишите.
По последующему разговору понятых было видно, что они плохо понимают по-русски. Подписали и поспешно убежали.

[Мария Мезозойская]

- Раздевайся! До гола!- приказала совсем молоденькая бойкая девушка в форме, увесисто похлопывая дубинкой в левую ладонь.
"Как мне надоели эти тупые малолетки!"- подумала Масяня, которой и самой можно было дать максимум лет двадцать.
- Что, прямо здесь? По закону этот молодой человек должен выйти.
- Да он отвернётся! Правда, Тимохин?
- Конечно!- и молодой мусорок стал разглядывать стенку.

Надо сказать, что Масянин отец, который в молодости был хиппаном и свободным художником, с детства приучил её к нуддизму, и на диких пляжах Крыма, и на совсем не диких пляжах Финского залива. Когда Масяня родилась, ему было 18 лет. Он с упоением рассказывал семилетней Масяне о романтике наркотиков и курил дудку с приятелями, гуляя с Масяней по Невскому. Когда же он узнал, что подросшая четырнадцатилетняя дочка сама покуривает, он неожиданно опомнился и сказал в сердцах:
- Раздевайся и выходи на лестницу!
А когда Масяня отказалась, избил её железным совком и заставил смотреть по телеку Тарковского. После этого к Тарковскому у Масяни было несколько предвзятое отношение...

Она разделась без всякой задней мысли, нуддистка всё-таки.
- Красивые татушки!

[Мария Мезозойская]

- Красивые татушки! И фигурка - что надо! Кто делал?
- Что делал? Татушки или фигурку? Татушки - друг.
- Адресок друга дай!
- Не дам. Ты же обещал отвернуться! - укорила его Масяня.
- Присядь на корточки, - приказала девушка в форме, - ничего... - Она обшмонала всю одежду - И тут - ничего! Ладно, одевайся!
Масяню посадили на стул в маленькую каморку, полтора на полтора, с дверью решёткой, дожидаться машины, которая повезёт её на экспертизу.
"Надеюсь, что найдут они аспирин или анальгин, Санёк мне не станет врать, да у него даже зрачок нисколько не сузился. Но зачем же он меня так подставил? Явно - не со зла. И вот ещё что странно - сотрудник подошёл ко мне со спины, схватил за плечо и сразу сказал, даже не видя моего лица и синяка: а это кто у нас тут? А ведь я совершенно нормально себя вела, задницу даю на отсечение! Разве что на мосту мы негромко пели с Саньком - эй, начальник! Но патруль на другой стороне прошёл мимо и даже не обратил внимания!"
Тут Масяня вспомнила рассказ подружки:
"Еду я с мужем в маршрутке, к Чёрной речке подъезжаем. И спорим мы с ним о какой-то ерунде, но конечно шёпотом, чтобы никому не мешать. Выходим спокойно из маршрутки и идём в метро, встаём в очередь за жетонами. А к нам сотрудник подходит и говорит:
- Чего это вы ругаетесь в общественном транспорте?! - и ну нас в пикете обыскивать!"
"Да у них тут везде шпионы! То-то они всё бегают туда-сюда, как угорелые" - ужаснулась Масяня...

[Мария Мезозойская]

- Поехали на экспертизу!
Ехали долго. Масяня сидела в салоне и рассказывала, что ей завтра на новую работу, так как на старой с деньгами её кинули, а в пакетике - лекарство от головной боли после сотрясения и тд. и тп...Молодые сотрудники по честному прониклись сочувствием, но отпускать, конечно, не спешили...
- Поздравляю! Два грамма чистого героина!- сказал один, выходя из кабинета.
Масяня чуть не начала заикаться:
- Д-д-да вы шутите?! Какого героина?! Это во-первых. А во-вторых - какие два грамма?! Этот кропалик без лупы не разглядишь!
- А слова-то такие откуда знаем - кропалик! И откуда тебе знать, что этот кропалик - не два грамма?
"Вот и заработала я себе тяжким трудом на долгий срок".
Масяню повезли куда-то на другой конец города. В отделении отобрали вещи и последние 150 рублей, но всё тщательно записали. Совсем молоденький сотрудник долго, неумело и несколько раз снимал отпечатки, перемазал Масяню и весь перемазался сам, чем вызвал гомерический хохот старших товарищей.
- С тобой там ничего не случится? - спросил провожатый, пуская Масяню в туалет отмыться.
- Всё может быть! Например возьму и утоплюсь в унитазе.
- Смотри у меня!
Масяня непонятным образом прилегла на очень узенькую и коротенькую скамеечку в тёмной одиночке и задремала. Во сне она гнала на мотоцикле, а гигантская, в полнебосвода, крыса догоняла её, наконец догнала и, зацепив кончиком громадного когтя, сняла с мотоцикла и поднесла прямо к своей оскалившейся морде...

[Мария Мезозойская]

В 7 утра с другого конца города приехала мама и привезла паспорт, бутылку воды и два пирожка.
- Что случилось?!
- Прости, мам, что подняла тебя ни свет ни заря, потом расскажу. Да всё нормально!

[Мария Мезозойская]

- Хочешь выйти? - в камеру неожиданно заглянул молодой человек в штатском.
- Что за вопрос? Пошли.
Они поднимались по лестнице.
- Как себя чувствуешь? Не ломает?
- С чего бы? Я же уже сказала - не употребляю.
- Молодец! А вот мне хреново со вчерашнего! У тебя же деньги есть, дай на бутылку, не в службу, а в дружбу! Сразу отпущу!
- Какая ещё дружба, мы с вами на брудершафт не пили. Деньги есть, но я их вам не дам.
- Я ведь могу и так отобрать!
"Ага, попробуй, отбери, в конторе всё записано!"
Кабинет был украшен портретом Дзержинского, а Сталин во множественных экземплярах хитрО выглядывал из-под ксерокса.
- Да у вас тут прямо контрреволюция везде! - сказала Масяня.
- Почему это?
- Да потому, что настоящая революция должна счастье трудящимся приносить, а эти люди принесли им только горе.
Опер удивился:
- Сталин и Дзержинский сейчас бы очень пригодились трудящимся! Посмотри, какая коррупция везде! - он улыбнулся.
"А хорошо бы!" - подумала Масяня, которая совсем не хотела разговаривать с этим контрой. Она представила себе товарища Дзержинского, распахивающего ногой дверь в кабинет Сама и стреляющего в него три...нет, пять раз подряд! Бэнь-бэнь-бэнь-бэнь-бэнь!

[Мария Мезозойская]

В кабинет вошла милая и совсем юная дознавательница и представилась.
"Дознаватель в переводе значит - инквизитор" - почему-то вспомнилось Масяне.
- Расскажите, где покупали?
- Я ничего не покупала. Иду по Коломяжскому проспекту...
"При чём тут Коломяжский проспект? Ах, да, меня там как-то изнасиловали, так хай будет он" - подумала Масяня.
- Ну и гуляю себе, пиво пью, а на метро опоздала. Смотрю - компания, а мне-то скучно, ну я их пивом и угостила. Рассказала, что голова часто болит после сотрясения. А они мне в знак благодарности за пиво и сунули в карман, сказали - аспирин.
Это была, как вы понимаете, чистой воды импровизация.
- Где это было конкретно? Как их зовут?
- А я помню что ли?
- Подпишите.
Масяня прочла протокол допроса...
- Я не совсем согласна.
- С чем? Это ведь с ваших слов.
- С героином. А ещё - с количеством. Категорически не согласна!
- Странно, у меня вчера и сегодня семь таких случаев! Все утверждают одно и то же, что экспертиза врёт, и что им это всё подкинули...Ничего понять не могу, раньше такого не было... То есть никто не отрицал. Надо разобраться! Ну, до свидания, удачи вам! - сказала милая девушка.
- До свидания, и вам тоже! - Масяня в первый раз за это время улыбнулась.

[Мария Мезозойская]

В первый, но не в последний...
- Пошли, сделаем фас-профиль, - позвал опер.
Масяню привели в другой кабинет, и она увидала небывалую картину:
За столом восседал огромный жирный мужик с совершенно голым волосатым торсом, а на могучем пузе у него сверкал внушительный золотой крест на золотой же цепи. Мужик басовито хохотал.
- Мне сказали - ты стриптиз классно показываешь, а ну-ка повтори ещё раз!
"И ни церковь, ни кабак - ничего не свято, ты уж либо крест сними, либо уж трусы надень... Эх, раз, ещё раз!" - вспомнила Масяня. Она засмеялась. Сначала тихонько, потом всё громче и громче, а потом захохотала вовсю. А пузан смеяться почему-то перестал и выпучил красные глаза...
- Ну что за бардак у нас везде происходит! Почему не похмелили товарища по партии? Он мне уже жаловался, деньги на водку стрелял!
Пузан перекинул взгляд на молодого опера, стоящего рядом, улыбка которого тоже сползла.
- Надо снять фас и профиль в полный рост и в обнажённом виде! Да не стесняйся, ты ж теперь звезда!
- Знаете, у меня нет звёздной болезни. Лучевой, слава Богу, тоже пока не замечено...
- Уведи! - приказал голый пузан оперу.
" Да, а всё же при "товарищах" Дзержинском и Сталине мне бы не поздоровилось! Прогресс налицо!" - подумала Масяня...

[Мария Мезозойская]

В кабинете к ней подошёл молодой и очень красивый боец в камуфляже:
- Ну что, пойдёшь к нам? Подходящая, хорошая и храбрая девушка! - он погладил Масяню по её зелёной камуфляжной кепке, - Вот и форма почти есть! - он умопомрачительно улыбнулся. Масяня чуть не растаяла и не начала жаловаться на судьбу, но сдержалась.
"Помни о Дьяволе, он повсюду!"
Потом вошёл представительный и солидный сухощавый мужчина. С Масяней он не поздоровался, только потом она поняла из разговоров, что это её адвокат.
Наконец её выпустили. Где она находится, Масяня не представляла, но знала, что где-то очень далеко от дома. Через поля и просторы на горизонте виднелись индустриальные постройки. Адвокат вышел с ней.
- Тебе грозит реальный срок, лет пять, но я тебе помогу на суде, дадут условку. Только сама понимаешь... - он уставился на Масяню, ожидая её поддержки.
- Понимаю. Сколько, интересно?
- Пять тысяч. Ты же должна понимать... Ты же вроде работаешь? Мне говорили - сегодня тебе на работу.
- Нет, какая уж тут работа? Все вы пытаетесь меня её лишить и вырабатываете отвращение ко всякой работе! Пять тысяч - это почти две мои месячные зарплаты. Которые мне не выплатили. Ладно, подумаю, - махнула рукой Масяня, думать об этом она не собиралась.
- Подумай! Срок - пять лет! Там точно зарплаты не получишь! - он сел за руль своей машины и укатил.
"Может вас подбросить до метро, мадмуазель? Ха-ха, размечталась!" - подумала Масяня и почти бодро двинулась по совету прохожего в сторону Купчино, которое оказалось в пяти километрах от отдела. Автобусного движения на трассе не было...
Её грели только последние 150 рублей, отданные в отделе по расписке...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ, если хотите, конечно:)

[Мария Мезозойская]

- Аллё, привет! А я в милиции была.
- Привет, слушай, я сейчас уезжаю, позвони попозже.
В пятницу Масяня позвонила снова.
- Ну что, встретимся?
- Знаешь, я сейчас опять уезжаю...
- Ты зачем сунул это мне в карман? Я под суд попала.
- Чего сунул? Ах, это...- Санёк помолчал, - Что, прямо под суд? Извини... Это ведь на твои деньги, вот я и подумал...вернее... не подумал, что так получится... А почему это под суд? Там ведь ничего и не было...Слушай, мне тут ехать надо.
- А как же мой плейер, ты же обещал. Ты ведь получку получил?
- Неа, не дают. Слушай, позвони попозже. Я мобилу новую купил - позвони на неё, поболтаем.
- Ты что, совсем дурак? Как же ты мог мобилу купить, если денег тебе не дают? Наверно это тебе приснилось, так?
- Ой, да...- сказал Санёк и снова замолчал, - Мы с Танькой едем к ней на дачу, ну, ты ведь помнишь Таньку. Вобщем, как деньги будут, я сам позвоню. Просто я уже договорился, меня ждут.

Масяня вышла на улицу. Плакать почему-то не получалось. Они ведь довольно долго прожили душа в душу. Она до вечера бродила по переулкам и бульварам, где загадочно горели огни, гуляла ночь по тротуарам, мы с ней на улице одни...Наконец она увидала мирную разношёрстную компанию на скамейке во дворике. Люди разливали по стаканчикам веселящую жидкость бурого цвета.
- Эй, слышишь, а я тебя помню! - обрадовавшись, крикнул пожилой человек, - Ты у метро в переходе на гитаре играла! Так классно пела, потом ещё нас всех угощала, много тебе тогда денег накидали! Помнишь?
"Не помню" - хотела сказать Масяня, но не сдержалась - пропади оно всё пропадом!
- Каждый раз незнакомые мне люди говорят, что они меня точно где-то видели! Наверно у меня плохая память на лица.
- Присаживайся! А где гитара?
- Одну гопники отобрали, другую - менты. Новую пока ещё не нашла...
- Вот они гады! Налейте Масяне!
Очень скоро она и без гитары стала душой компании. С совершенно седым и старым человеком, у которого была большая грива и карлмарксовская борода, Масяня поговорила о живописи - он оказался художник. С человеком помоложе, но тоже пожилым и с искалеченной рукой - о политике. Между разговорами она вставляла анекдоты. Все почему-то уселись вокруг неё и слушали, время от времени весело смеясь. Когда подошёл какой-то грустный человек, и все стали его выгонять, Масяня укорила их, что какой бы человек ни был, а так грубо поступать с грустными людьми нехорошо. Веселье продолжалось. Разговор зашёл о работе.
- Когда я работала озеленителем, был такой ещё случай. Зимой мы с девчатами были на лесоповале. Ну, лесоповал - это конечно слишком громко сказано. Чистили Волхонское шоссе от лишних деревьев и веток. Баланчики покрупнее грузили на машину...
- Сами, что ли?
- А как же ещё? Да мы с девчатами иногда и пни корчевали вручную лопатами, тоже зимой.
- Да ладно, это не возможно!
- Возможно всё! Наш "конёк" - внезапность! - пошутила Масяня, - Так вот, нас автобус служебный туда возил. Однажды мы там чуть не замёрзли, почти до 12 ночи ждали этого автобуса. Мороз тогда был градусов 25. Давно спалили всё, что только могли сжечь. Оказывается автобус развозил бухое начальство по домам после ихнего какого-то банкета. На следующий день наша начальница весело оправдывалась: "Да вчера к вечеру на улице потеплело, могли бы и сами пешком пойти, согрелись бы!" А идти там килОметров десять, не меньше. "А если б мы там замёрзли совсем?" "Ничего, похоронили бы!" - пошутила начальница. На это молодой тракторист выдал, глядя ей прямо в глаза: "Это в каком же месте там вчера у тебя потеплело?! Догадываюсь! И даже если лично у тебя там что-то потеплело, это ещё не значит, что девчонки должны по такому морозу идти из ново-ебенёва через три-пизды-таращинское, когда у начальства в заднице теплеет!"
Компания заржала.
- Что, прям так и сказал?
- Именно так. А начальница продолжала глупо улыбаться, но глаза её при этом сильно округлились. "Ну, я побежала!"- сказала она и действительно убежала. Через день этого молодого тракториста уволили, да он, похоже, и сам напрашивался, зарплата его совсем не устраивала.

[Мария Мезозойская]

- А когда я работала на карбюраторном заводе, - продолжала Масяня, - там у нас была мастерица, злыдня такая, она всё время кричала на нас: "Быстрей-быстрей!", независимо от того, как быстро мы работали. Однажды я ей сказала: "Быстро только кошки родятся! А рабочие работают на себя только час, остальные семь часов они зарабатывают на новые машины, квартиры и прочие канары для хозяев. А это, сами понимаете, дело очень серьёзное и ответственное! А в таком серьёзном деле торопиться не надо! Поспешишь - только хозяев невовремя насмешишь". Меня уволили по большому сокращению штатов...Там, стоя у конвейера, ко мне и прилетело вот такое моё стихотворение, не знаю - к чему:
Я была бы врагом народа, или ведьмою на костре,
Коль жила бы в те страшные годы, родилась бы на той Заре.
Появившись февральской вьюгой, обернулся Дракон Змеёй,
Очарован был этой мукой, зачарован был этой тьмой!
МДП - три горящие литеры - отпечаток в моих глазах,
Наблюдает Око Юпитера, красный Марс в ледяных небесах.
Не умею писать картины, не умею писать стихи,
Почему же на голых стенах - взрывы-сполохи с первой строки?
Слово в пропасть бездонную канет, или в небо с разбегу взлетит,
То гроза первомайская грянет, а то тьма тишиною звенит.
Где же ты, мой солдат неспящий? Где ты странствуешь, бравый Швейк?
Я не знала тебя настоящего, мне тебя не найти вовек!
Я по разным ходила дорогам, моя жизнь - на последнем одре,
Мой единственный враг народа, невиновный колдун на костре, -

с выражением продекламировала Масяня, - Спасибо родному карбюраторному заводу за эти стихи.
Все зааплодировали. Масяня была счастлива. "А может это и есть звёздная болезнь, от которой я отрекалась в отделе?"
Потом кто-то принёс гитару.

[Мария Мезозойская]

- А ты что, нигде не училась?
- Училась, в полиграфическом ПТУ. Но не доучилась и ушла.
- Плохо что ли училась?
- Наоборот, хорошо. Но моя беда была в том, что я просто не смогла больше находиться в этом пэтэушном коллективе - это было выше моих сил. Я ещё в детстве подрабатывала у мамы на страшной родине корректором. Это все так военную газету "На страже Родины" называли. А недавно там же работала копировальщицей и монтажницей печатных форм. Работа - почти не бей лежачего! Там меня тётки сразу невзлюбили за то, что я всячески старалась игнорировать их компанию, когда приходя в кабинет, сразу садилась за работу, а не гоняла с ними чаи. Господи, если б вы все только знали, какие это были заносчивые и непроходимые дуры! Какую оголтелую чушь они все несли! Любая работница на лесоповале была в 100 раз умней этих вместе взятых и начитанных всякой ерундой зазнаек. Но я не подавала виду, что уже почти презираю их. Может они это просто чувствовали? Хотя для того, чтобы начать по-настоящему презирать кого-то, меня надо очень крепко достать! Потому что людей самих по себе презирать нельзя, а только то, что они делают. Так может они просто не ведают, что творят? Как маленькие дети? По-моему это возможно...
Однажды они ни с того, ни с сего не разрешили мне пользоваться типографским холодильником. "С какого это хуя?" - наконец не выдержала я, хотя всю дорогу была сама скромность. Одна малолетка очень удивилась: "Если скажешь ещё хоть слово матом, вылетишь в коридор, ясно?" "Ни хуя не ясно!" Она даже нервно засмеялась от бессилья.
Потом я сказала им, что у меня сегодня приём у врача, так как у меня гепетит С. Что тут началось - просто цирк! Меня конечно тут же уволили. Я популярно объяснила, что гепатит С передаётся только половым путём или через кровь, а на бытовом уровне он абсолютно незаразен. Но они притащили ведро с хлоркой и собственноручно стали надраивать всю посуду, стены, шкафы и пол, и вообще всё, к чему я могла прикоснуться. У одной чуть инфрахт не сделался! Люблю говорить это слово по-немецки!- улыбнулась Масяня, - Когда я выходила, я просто хохотала! И ещё странная вещь случилась. Когда мне выдали "копеечный" рассчёт, всё было верно. Но вдруг кассирша позвала меня снова и заявила, что мне полагаются ещё какие-то непонятные мелкие деньги. Откуда они взялись в моей зарплате, она объяснить так и не смогла. А когда же я посчитала всё вместе, у меня вышло ровно 666 рублей! А? Что вы на это скажете?
- Да, мистика, да и только! - все засмеялись...
- Ладно, хватит болтать, дайте-ка я сыграю вам что-нибудь для души!
Болванкой в танк ударило и лопнула броня,
И мелкими осколками поранило меня!
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!

От счастья Масяня перепутала в этой песне все времена и почти забыла и о предательстве друга, и о предстоящем суде с пятью годами срока, и о несбыточном плейере, обо всём, кроме чудовищной эксплуатации рабочих и крестьян всего мира. Она была так рада снова взять в руки гитару! Потом пошли Высоцкий, Граждань, Янка, ДДТ, Алиса, Кино, Агата Кристи и конечно казачьи, военные и революционные песни...Вокруг скамеечек в этот прекрасный вечер собралась приличная толпа...

Продолжение следует, если хотите.

[Anarkhistka]

Хотим,конечно же:) !!!Давай дальше:) !!!

[Видист]

А где Маша? Плохо без неё! Кто знает?

[Anarkhistka]

Я тоже хотела было спросить,не знает ли хто,куда пропала наша Мария.Ни на форуме нема,ни Вконтакте не отвечает.Странно:confused: .Может,инет как всегда,барахлит?Надеюсь що так,а ни чего похуже...

[Мария Мезозойская]

- Ну ладно, мне домой пора, - сообщила Масяня и снова вспомнила всю эту дурацкую историю с судом. "А может взять банку с краской и учудить что-нибудь у проходной нашего завода?"
- Приходи завтра, поиграешь, денег заработаем.
- Далеко тебе? - спросил один человек.
- Нет, тут рядом.
- Пойдём, провожу.
- Да я сама дойду.
- Да ладно, провожу. Прочти ещё что-нибудь своё.
Они шли и весело разговаривали о том, о сём, он тоже читал чьи-то стихи. Присели на лавочку. Мимо проезжали машины, но прохожих не было ни одного.
- А я вот в Афгане служил. Мы этих душманов и все их деревни душили-душили...Бывало разденешь их, если на плече след от автоматного ремня - значит боец. Даже у пацанят такие следы находили!
- Но их можно понять, они ведь воевали за свою землю.
БАЦ! Масяня оказалась на земле. Блондин сидел на ней и мутузил своими кулаками изо всех сил ей по лицу. Потом остановился.
- А теперь ты у меня отсосёшь!
- Нет.
Град ударов снова обрушился на Масяню. "Врёшь, не возьмёшь! Уже пытались,"- тихонько посмеивалась она, отплёвываясь кровью. Предательство людей настолько ей надоело, и она к нему так привыкла, что было уже смешно, честное слово! Она вспомнила одну новогоднюю ночь, когда вышла погулять одна, так как её парень вообще не любил выходить из дома. Познакомилась с тремя молоденькими пацанами, всем было весело, по улице текла толпа смеющихся праздничных людей...Потом двое её предупредили, что когда вернётся третий, отошедший облегчиться, начнётся кое-что неприятное, поэтому ей лучше уйти. Масяня всё поняла и побежала, но не успела. Третий догнал её, и они уже все втроём потащили её за угол, где предложили то же самое, что предлагал ей сейчас "афганец". На что она ответила категорическим отказом. Тогда главарь достал нож, поднёс к её лицу и предложил ещё раз, последний, иначе воткнёт это ей в живот. Тогда Масяня закрыла глаза, крепко подумала, вздохнула и снова сказала - нет. Она уже приготовилась к удару ножом, но её просто избили ногами и убежали. Когда Масяня встала, они снова выбежали из-за угла и попинали её снова. По новогодней улице Масяня шла вся в крови, но ни один прохожий не подошёл к ней узнать, в чём дело...
Она крепко сжала зубы, сознание её угасало... Масяня видела сидевшего на ней блондина, размахивающего кулаками, его волосы светились от уличного фонаря, стоящего прямо за ним... а за левым плечом его стоял глыбой мрака чёрный человек. Хотя Масяня готова была поклясться, что прохожих на улице не было, однако человек за плечом блондина стоял, и был он абсолютно чёрный.

[LUX]

Сочинительство вещь хорошая.
Вспомнился мне афганец,который за мокруху(не одну) условку получил.

[Мария Мезозойская]

Очнулась Масяня утром, всё было на месте, и голова, и джинсы. Один день она провела дома - отдыхала. На следующий день она помылась, надела чистую одежду и пошла в "травму", челюсть распухла и не двигалась.
- Тройной перелом со смещением. Срочно в больницу, за вами приедет машина.
...Масяня зашла в приёмную, было тихо и безлюдно.
- Рентгеновский кабинет прямо по коридору, надо сделать повторный снимок.
Дверь оказалась заперта, Масяня постучала - тишина. Она постучала ещё, на этот раз раздался гневный лай какой-то собачонки. Масяня ждала. Ей никто не открывал. Она постучала сильнее. Из кабинета наконец выскочила пожилая растрёпанная фурия в белом халате и многословно и громко что-то заорала.
- Мне бы снимок сделать...- еле прошелестела Масяня, челюсть совсем не работала, и голос куда-то подевался, а крики фурии били в голове, как паровой молот.
- Сиди здесь, я позову!!!
Через 20 минут в коридор снова вырвалась фурия и завизжала:
- Ты что, глухая?! Сколько можно тебя звать!!!
- Извините, но я ничего не слышала.
- Что?! Говори громче, бормочешь себе под нос!!! Развелось тут вас на мою голову, поспать не дадут!!!
Масяня уже почти ничему не удивлялась. Они вошли в кабинет.
- Жди здесь! И ничего не трогай! - она зашла за стекло. Потом снова выскочила и полила такой поток громогласной истерической брани, что Масяня не выдержала и прошептала:
- Не орите на меня.
- Что?!!! А ну-ка пошла отсюда, никакого рентгена!!! Уматывай в другую больницу, пусть там с такой хамкой разбираются!!! Вон!!! - она затопала ногами. Масяня пошатываясь пошла по пустому коридору обратно в приёмную. На её лице было кривое подобие улыбки.
- Мне не хотят делать рентген.
- Как это - не хотят?
- Спросите у неё сами.
Фурия сама выскочила в большую приёмную.
- Полюбуйтесь на это хамьё! - уже спокойнее сказала она.- Как она со мной разговаривала! Вы б только слышали!
Приёмщица строго посмотрела на Масяню и перешла на "ты".
- Ты что это себе позволяешь?
- Я никому не хамила, - еле слышно просипела Масяня, - Это она на меня орала.
- Что?!! - снова взвилась фурия, - Уже не помнишь, что ты мне говорила?!
- Я вам говорила - не орите на меня. А вот что говорили мне вы - вспомните пожалуйста. - Масяня рухнула на скамеечку, в глазах у неё темнело. Она уже почти не слышала гул далёких и грозных голосов. Потом всё-таки с трудом вернулась и произнесла:
- Но ведь это вы набросились на меня.
- Набрасываются собаки!
- Вот вы и разлаялись, как ваша собачонка.
- Нет, вы это слышали? Я эту девку базарную обрабатывать не буду!!! Или пусть извинится!
- Лариса Борисовна, насколько вижу я - это вы себя слишком несдержанно ведёте, - к ним подошла молоденькая врачиха.
- Валя, как вам не стыдно! - заступилась за фурию приёмщица, - Лариса Борисовна двое суток не спала! Сами знаете, какая у нас зарплата, ей приходится работать без сменщицы! И сколько раз я вам говорила - не смейте предъявлять свои претензии при пациентах! Лариса Борисовна, сделайте рентген.
- Ну уж нет, пусть извинится! Ничего я делать не стану!
Масяня почти без труда пересилила себя и прошептала:
- Извините.- и добавила - Но вы не правы.

[Мария Мезозойская]

Сочинительство вещь хорошая.
Это не совсем сочинительство. Вернее даже совсем не сочинительство:)

[LUX]

Понятно.Мемуары значит.

[Мария Мезозойская]

- Ну вот, она же извинилась!
- Я не права?! Вы это слышали?!
- Она извинилась, и сделайте ей рентген.
Фурия фыркнула:
- Через 5 минут подойдёшь. - и удалилась.
- Ну и обслуживание у вас.
- А разве ты ещё не привыкла, что тебя всё время бьют? - спросила приёмщица и снова застрочила что-то в своём журнале..
Сломанная челюсть Масяни чуть не отвалилась. Что это? Мистический вызов? Она глянула в большое зеркало и увидала обычную, обывательски одетую девушку, только с опухшей нижней половиной лица. "Наверно это какой-то заговор коллективного злого разума", - наивно подумала она. Мелькнула спасительная версия, но тут же с треском провалилась - Масяня с ужасом вспомнила, что другой недавний перелом, полученный от Сама, она вправляла в совсем другой больнице.
- Почему? - осторожно спросила она.
- Что - почему?
- Почему я должна привыкнуть, что меня бьют?
- А разве не так?
"Да, стая почуяла мою кровь", - думала Масяня, идя в рентгеновский кабинет.
У кабинета уже стояли две молодые узбечки и пожилой человек, которые слышали последнюю перебранку.
- Вы ко мне? - нарочито ласково проворковала фурия, превратившаяся в воплощение матери Терезы, - Пойдёмте, пожалуйста.
- Теперь вы, - обратилась она к пожилому человеку.
- Нет, я подожду, пускай девушка идёт, ей плохо, вы что, не видите?
В кабинете фурия была сама вежливость.
- Приляг на стол. Вот так. Зачем же ты мне хамила? Так ведут себя только на базаре. Разве ты на базаре? Нет, ты в больнице, где тебе требуется помощь. А если ты просишь помощи, то надо это делать вежливо. Лежи спокойно, - она вышла в помещение за стеклом. "Она похоже и сама верит в то, что говорит, удивительно!" - подумала Масяня.
- Вы забыли положить свинцовую пластину. Мне всегда делали с ней.
Фурия снова разозлилась.
- Если такая умная, ищи другую больницу! Я тут столько работаю, и ничего, раком пока не заболела!
Масяне уже было всё равно. Она повернулась на другой бок и просветилась ещё раз.
Потом она ходила по кабинетам и клянчила что-нибудь от боли. Везде ей говорили - не мешайте работать, у вас своих что ли нет?! Наконец тот пожилой дядька дал ей тампалгин.
Поздно вечером больница огласилась истошными воплями из операционной. Масяня сидела в коридоре рядом со столом дежурной сестры.
- Обалденный у нас наркоз! - сказала одна сестричка другой, - Впрочем, как всегда.
В коридор вышел заплаканный и весь красный молодой человек, глаза его были безумны. Его подхватила хлопотливая мать:
- А мы ещё денег заплатили, думали - раз больница, то лучше зубы вырвут!
Наконец подошла масянина очередь.

[Видист]

LUX,
Понятно.Мемуары значит.
Это творчество, чем бы оно не называлось, а для анархии, это необходимость, я так считаю!

[LUX]

Что необходимость-согласен полностью.
Любые виды творчества важны.

[Мария Мезозойская]

...Масяне крепко зашили-таки рот прямо через дёсны металлическими прутьями, чтоб она на свою беду не болтала лишнего. Наркоз был, конечно, мягко говоря сильно разбавлен, так как заморозки она не почувствовала, зато чувствовала всё, что делал с ней хирург. К слову сказать, Масяня оставалась совершенно спокойной, будто загорает на пляже, только из глаз сами по себе катились слёзы.
Всё это продолжалось два месяца, каждый раз пожилая медсестра с кем-то её путала и ругалась: "Не надо было убегать из больницы, долечилась бы - не попала бы снова!", хотя Масяня и не думала заниматься такими глупостями, или: "А, это та, которая в приёмной локтями толкалась, мне рассказывали!" Три раза ей делали операцию. После первого раза Масяня познакомилась с приветливой старушкой, которая жаловалась на свой ЖЭК, не дающий ей прописать в квартиру внуков. Было уже несколько судов, и все они заканчивались не в пользу старушки. "Наверно ждут, когда я помру, чтоб себе квартиру забрать", - вздыхала она. Особенно запомнился третий раз - после очередной операции (которую делал совсем молодой и постоянно ругающийся для бодрости пациентов врач-рвач) она потеряла много крови, и встала ночью, чтоб попить воды из крана. Но сделать этого не успела - потеряла сознание. Очнулась уже на кровати и попросила недавно поселившихся в палату людей дать ей попить. Но время было позднее, и новенькие соседи послали её подальше, пригрозив, чтоб не вставала и не мешала им спать, а то тащи её потом! Тогда она снова встала, но опять не дошла до желанной воды и упала, зато хорошенько приложилась об железную кровать и слегка сломала себе шею (после чего ей пришлось ещё месяц носить жёсткий неудобный бандаж). Очнулась она, когда пожилая медсестра привязывала её к кровати. В палате - брань и переполох!
- Так её, спать мешает! - ругалась соседка.
- Мне просто нужна вода.
- Не получишь никакой воды, - сказала медсестра, - Не давайте ей!
- Я же не в живот ранена.
Соседка налила в банку вкусной воды, попила, поставила на тумбочку совсем рядом с Масяней, и все улеглись спать.
Руки были привязаны крепко. Всю ночь Масяня растягивала верёвку, чтоб выбраться, наконец под утро, когда уже рассветало, ей удалось вытащить одну руку. Она лежала, замерев, ещё секунд пять, боясь пошевелиться. Затем схватила банку и выпила почти всю. Конечно, соседка тут же проснулась и заорала: "Это я для себя поставила! Я что, тебе её кипятила?! Сейчас сестру позову!" Но Масяне было уже всё равно, она сразу заснула.
Эта соседка оказалась потом вполне нормальной женщиной, она совсем не хотела никого пытать таким образом. "Это удивительно!"- думала Масяня, хотя уже почти ничему не удивлялась. Потом эта соседка (бывшая учительница) сама удивлялась, как это Ленин, такой интеллигентный человек, приказал расстрелять детей Николая Второго. Наверное, он об этом не знал. Масяня даже с зашитым ртом умудрялась шепеляво спорить, что интеллигентность и образованность - разные вещи, и что Ленин прямо назвал интеллигенцию говном. Бывшая учительница не поверила.
Потом тот молодой врач-рвач подошёл к только что прооперированной девяностовосьмилетней старушке и просил её пойти в коридор померять давление. Старушка только закатила глаза и хрипела. Врач долго стоял над ней и повторял свою просьбу, пока Масяня сердито ему не сказала: "Да померьте вы ей здесь, в конце концов!" Что и было сразу исполнено.
Долго она потом "сидела" на кетанове, так как голова имела обыкновение через каждые четыре часа начинать громко трещать, да так резко и сильно, что Масяня опасалась потерять сознание. Удивлённые прохожие могли наблюдать такую картину - идёт девушка, вдруг хватается за голову, вынимает из сумки бумажку, стакан и бутылку с водой, кладёт бумажку прямо на тротуар, кидает туда таблетку, стучит стаканом, делает раствор, выпивает. (Таблетка между зубов, конечно, не влезала).
Перед судом Масяня устроилась на работу фасовщицей. Однажды позвонил адвокат и спросил, как дела с деньгами. Масяня его сразу принципиально обломала. На суд она опоздал на целый час, попавши в "пробку".

[Мария Мезозойская]

Молодая судья постыдила её за опоздание, быстро и невразумительно зачитала приговор - условный год на два, после чего спросила, согласна ли подсудимая. Подсудимая наивно ответила несогласием как с качеством инкриминируевого препарата, так и с количеством. Судьи удивлённо переглянулись, и главная кивнула адвокату. Тот вывел Масяню в коридор.
- Ты что, хочешь всё это заново начать? Скажи - согласна и всё, - он был зол на Масяню, оказавшуюся не из пугливых и отказавшую ему в деньгах.
Масяня вспомнила обо "всём этом" и поняла, что ничего она начинать не хочет - просто не хватит ни времени, ни нервов. "У тебя седая прядь на чёлке появилась", - сказала ей мама. "Так красивей!" - улыбнулась дочь.
У Масяни был выходной, когда ей позвонил участковый и заявил, что она теперь должна приходить к нему два раза в неделю.
- Ничего я вам не должна. Я уже хожу раз в месяц в другое место, подпись ставлю.
(Масяня ждала звонка из судебной конторы, когда ей первый раз прийти, но дождалась не звонка, а двух реальных совершенно малолетних девчушек, которые сердито сказали ей, что они уже ищут Масяню с собаками. "А позвонить, как обещали, не судьба!" - развеселилась Масяня).
- Что?! - взбесился участковый, - да знаешь ли ты, что только от меня зависит, сядешь ты или нет!
- От вас ничего не зависит, - рассердилась Масяня, - А у меня дела есть и поважнее, чем к вам ходить. Я например работаю и устаю.
- Чтобы сегодня была у меня, надо поговорить!
Масяня бросила трубку.
Вечером она всё же пришла в милицию, поговорить. Две бабуськи наперебой жаловались участковому на своих соседей.
- А, это ты! Сейчас я с девушкой разберусь.
Бабуськи остались сидеть.
- Если будешь так со мной по телефону разговаривать, то вот это будел лежать у тебя в кармане, - ничуть не стесняясь бабусек, участковый достал из стола большой прозрачный запаянный пакет с белым порошком, - Знаешь, что это? "Белый китаец".
"Ну да, прямо рояль в кустах. Вон сука-Санёк и простого дедушку не смог купить, а у вас тут белый китаец в столе завалялся в таком количестве, не дороговато ли будет мне подкидывать?", - подумала Масяня, а вслух сказала:
- Не сомневаюсь, что вы бы с удовольствием это проделали.
- Ты ещё поговори у меня! Мне надо снять твои особые приметы, на всякий случай. Я записываю.
- Неужели все?! Ну ладно. - Масяня насчитала три татушки на плечах и предплечье и с десяток больших шрамов, начиная с детства. Особенно участкового удивили порез на горле, пулевое на бедре и огромный шрам через всю голову в виде венка, но Масяня не стала ему ничего объяснять.
- Вот видишь, как тебя люди побили, а ты ещё милицию не любишь!
- Вы правы, я не люблю милицию. Но по-моему вы все заодно. Однажды мы с друзьями гуляли по Невскому, у меня была гитара и любимая видеокассета. Метро через десять минут закрывалось, и нам осталось только перейти через дорогу, чтобы попасть домой. Тут нас на глазах у прохожих повязал козелок, никакие уговоры не помогли. Нас увезли чёрте куда, гитару с кассетой у меня отобрали. Высадили нас в совершенно разных местах ночного города, далеко друг от друга. Пришлось мне одной добираться до метро. По дороге я встретила парня, который попросил довести домой пьяную девушку. Мы потащили её вдвоём. После чего парень привязал меня на кухне, напился и стал весело жечь мне лицо утюгом. Хорошо, что не сильно. Потом он отрубился, а его мама пыпустила меня. Зло так и липнет ко мне. Как сказал бы Ницше, если всматриваешься в бездну, она начинает всматриваться в тебя.
- А ты адрес не запомнила?
- Нет, давно это было, да я и не смотрела.
Участковый задумался. Тут в кабинет вломился настоящий эсэсман - кожаный плащ, высокие сапоги и чёрные галифе, кожанная фуражка, только мёртвой головы на ней не хватает (или красной звёздочки).
- Зайдите ко мне попозже, - сказал участковый раскрывшим рты бабуськам, и те поспешно удалились.

[Мария Мезозойская]

- Ну что, будешь ходить к нам по средам и пятницам, - с порога заявил "эсэсман".
"Боже мой, да на хрена я им всем сдалась, пусть они отвалят уже!"- взмолилась Масяня.
- Зачем?
- А посмотреть на тебя!
- Не буду я к вам ходить ни по средам, ни по пятницам, и вообще никогда! Я уже хожу в судебную контору, чёрт её знает, как она там называется! Выходные не буду на вас тратить! После работы - не могу, 12 часов на ногах - это не так-то легко.
Участковый, уже включивший большой монитор и играющий в футбол, молчал. Зато "эсэсман" разбушевался.
- Будешь к нам ходить, как миленькая! Если сама не прийдёшь, прийду к тебе я! А если прийду, то буду таскать тебя по твоей квартире за волосы!!!
- Кто бы сомневался, что вы на это способны.
- Ну ты так не хами, Крылова! - встрял "футболист".
- Может вы его успокоите, а то он несёт непойми что.
"Эсэсман" был страшен. Глаза его вылезали из орбит, желваки ходили, кулаки сжались.
- Ладно, иди, - сказал участковый.
- Как это - иди?! - не унимался кожанный, но Масяня уже хлопнула дверью, не попрощавшись. Как вы помните, говорить ментам "до свидания" она не привыкла...
Когда Масяня на следующий день пришла с работы, 16-летняя сестрёнка рассказала ей, что в квартиру ломился какой-то злой мужик и угрожал ей, что если она не скажет правду, где сейчас Масяня, то он посадит и её за укрывательство. Сестра ему не открыла, сославшись на то, что не одета. Потом он приходил ещё не раз, и так же уходил, не солоно хлебавши. Масяня с сеструхой вовсю над ним потешались.
В выходные Масяня поехала к лучшей подруге отмечать её день рождения, в тот самый Белоостров, у платформы которого валялись древние отёсанные камни, на которых в далёком 17 году выступал приехавший из Финляндии Ленин, и где анархисты Саша Беркман и Эмма Гольдман были встречены большевиками...
Подруги погуляли по лесным тропинкам, рассказывая друг дружке последние приключения. На следующий день они собрались в город - Масяне надо было в судебную контору, ставить подпись - простая формальность. Электрички, как обычно, плевать хотели на расписание собственно движения и опаздывали часа на три.
Подруга осталась ждать внизу, а Масяня поднялась в заполненную такими же подсудными бедолагами комнату, уже привычно заполнила анкету - "работаю, не употребляю и тд и тп" и дала девушке в синей форме на прочтение. Та уже собиралась отдать бумажку обратно, но вдруг сказала:
- А почему от вас алкоголем пахнет?
- А что, нельзя отметить день рождения? Сегодня я выпила бутылку пива, пока ждала электричку. Дайте я распишусь и пойду.
- Нет, приходите завтра.
- Вы наверно шутите, какое завтра? Завтра мне на работу. Зачем я тогда ехала в город? Могла бы лучше на природе ещё отдохнуть, чем ставить эту дурацкую подпись.
- Нет, завтра - значит завтра.
- Думаете, у меня много денег на дорогу, туда, сюда, обратно?
- Всё, свободны!
- Да сколько же можно издеваться, в конце концов?! То мне собственный паспорт не выдают! Прихожу в контору в рабочее время, должен быть готов уже месяц назад! Я попросила вежливо, как всегда я обращаюсь к людям! А тётки говорят - не дадим! Как это не дадите?! Не дадим - и всё! Приходи потом. Когда - потом? Не знаю, через неделю! Мы чай пьём! Посмотрите на часы, говорю, у вас рабочее время! Полчаса с ними пререкалась, что они должны мне мой паспорт уже давным давно, а я спешу. Ничего мы вам после перестройки не должны, сказала одна, и только тогда вынула из ящика мой паспорт. Где Морозова? Может она разрешит мне расписаться и уйти?
- Она сейчас занята...- Девушка в форме смотрела на Масяню, как на что-то редкостное.
- Небось тоже чаи распивает? Никуда я завтра к вам не прийду, я работаю. А вот вы чего тут выпендриваетесь, не пойму! Куда вы задевали мои первые отпечатки пальцев? С чаем вы их что-ли едите? Почему мне пришлось делать их повторно? Вот Морозова призналась сразу, что они потеряны. Почему у нас такой бардак в стране, куда ни посмотри? А вы конечно гордитесь, что представляете её судебную систему! Выполняете свой гражданский долг! Что за дерьмо такое! Думаете, вам тут всё можно?!
Масяня как обычно нарывалась на неприятности. Она вдруг оглянулась и увидела, что такие же девушки в синем вышли из своих кабинетов и все уставились на неё.
- Ладно, сейчас я просто схожу в ваш туалет и уйду, а прийду через месяц.
- Туда нельзя! - испуганно сказала одна.
- Ничего, я там уже два раза руки мыла после ваших чернил, и сейчас ничего не случится, - Масяня пошла по проходу мимо них.
- Не трогай меня! - отскочила одна.
- Да нужна ты мне, никто тебя не трогает.
Вернувшись, Масяня пошла к выходу.
- Подождите, Морозова сейчас освободится.
- Хорошо, я подожду, - Масяня уселась снова. Все так и продолжали стоять вокруг и смотреть на неё в упор. Подсудные посетители показывали большие пальцы. Тут вошла не Морозова, а трое с автоматами. Центральный был почему-то в штатской футболке, в больших солнцезащитных очках и жевал жвачку.
- Вот это я понимаю, настоящий Рэмбо! Ну, пройдёмте, - Масяня встала.

[Мария Мезозойская]

- Она ругалась и ещё рукоприкладство! - сказала синяя девушка - Или не было?
- Нет, не было рукоприкладства... - ответила та, что сказала Масяне "не трогай меня".
- Ладно, не было. Она ругалась, выражалась по-всякому.
Масяню запаковали, и подруга пошла за машиной в сторону ближайшего отдела.
В милиции Масяня рассказала, из-за чего она подняла бучу. Менты посмеялись, и один сказал:
- А ты знаешь, что можешь теперь залететь на реальный срок? У тебя же год на два.
- А давай отпустим её без всякого протокола? - сказал другой, - Ну иди. Тебе объявляется амнистия!
- Спасибо,- поблагодарила Масяня, выходя из клетки,- Только знаете что? Я на амнистию не согласна.
- А на что же ты согласна?
- Только на полную реабилитацию! - и она вышла на свежий воздух, под дружный хохот ментов, и ей на встречу уже шла подруга. Они обнялись.
Через год Масяня уже не смогла устроиться на новую дурацкую работу из-за своей судимости, хоть девушки в синей форме от неё этого требовали. "В судебной конторе требуют, чтоб я обязательно работала, а на работу не принимают из-за судимости. Замкнутый круг какой-то!"- подумала Масяня и совершенно случайно нашла себе хорошего парня. Но это уже совсем другая история.

Вот и конец наконец. И всё это - удивительная правда действительности.
Можно ли это читать?

[LUX]

Можно,тем более правда жизни.
Юмора бы побольше,как например ты удачно пошутила над ментами( ,,футболистом" и ,,кожаным" )

[Мария Мезозойская]

Там и в начале самоирония есть. Спасибо за внимание. Теперь вы понимаете, почему я такая контуженая:) Это ещё с большими сокращениями.